Наталья Александрова - Месть через три поколения
— А что о ней говорить, когда она здесь сидит?
— Где сидит? — заорала Инга.
— Да в «Африке» же. Через два столика от меня.
— Слушай! — Инге внезапно стало плохо, потому что она представила, как недалекая Маринка валяется где-нибудь в пыльном углу без некоторых частей тела. — Слушай и не повторяй за мной! Сиди тихо, в сторону той девки не смотри. Никуда не выходи — ни в сортир, ни в коридор, на людях все время будь. Я приеду через полчаса, максимум сорок минут. А до того с места ни ногой! Это опасно, понимаешь?
— Да-а? Ла-адно, подожду, — протянула Марина с явной неохотой.
Инга успела за тридцать две минуты — водитель попался отличный. В баре «Африка» народу было немного. Не того пошиба заведение, чтобы народ толпой ломился.
Инга обежала глазами зал и не нашла Марины. Никого похожего на роковую брюнетку не нашла тоже. Торчала там пара-тройка вульгарных блондинок, одна рыжая с модной кичкой на темечке и одна баба, крашенная перьями. Эта была не первой молодости и в дупель пьяная.
— Вот куда она подевалась, дурочка, — с тоской пробормотала Инга, — велела же сидеть и не рыпаться.
На душе у нее было пакостно. Неужели, сама того не желая, она втянула девчонку в неприятности? Причем неприятности — это еще мягко сказано.
Инга вышла в коридорчик перед туалетом. Там никого не было, но дверь дамской уборной чуть дрожала, как будто ее только что прикрыли неплотно, потому что очень торопились.
Уже ни в чем не сомневаясь, Инга рванула эту дверь на себя. В туалете было пусто, только капала вода из неплотно закрытого крана. Она опоздала, Маринке уже ничем не помочь. Возле одной из кабинок валялась женская туфля.
На негнущихся ногах Инга подошла к кабинке и открыла дверь.
Несчастная девица сидела на полу, прислонившись к унитазу. На голове у нее был туго завязан полиэтиленовый мешок.
— Нет! — закричала Инга и вцепилась в мешок.
Она рвала его ногтями и зубами, и наконец полиэтилен поддался. Лицо Марины было синюшным, но еще теплым.
Инга выволокла тело из кабинки, положила на кафельный пол и наклонилась, стараясь впихнуть воздух сквозь сжатые губы. Сколько Маринка так пролежала? Может, еще не поздно?! Ведь в мешке оставался еще воздух, так не бывает, чтобы совсем ничего не осталось…
Показалось или безвольное тело под ней и правда шевельнулось? Инга удвоила усилия. На пределе, с той силой, на какую только была способна, она вдувала воздух в рот Маринки. Наконец та закашлялась и с хрипом втянула воздух туалета, воняющий дешевым дезодорантом.
— Слава богу! — Инга попыталась приподнять ее, усадить.
Тут в дверь сунулась в хлам пьяная баба, крашенная перьями.
— А это чего вы?..
— Скажи там, чтобы «Скорую» вызвали, — рявкнула Инга, — человеку плохо!
Баба удивительно бодро почесала обратно в зал.
— Ну-ну, все хорошо, успела я вовремя, — бормотала Инга, стараясь удержать в сидячем положении Маринку, но та все норовила завалиться на пол. Тело ее стало как будто ватным, пустые глаза как-то странно вытаращились.
— Эй, — Инга слегка похлопала девицу по щекам, — в себя приди!
Ничего не помогало. Пришлось побрызгать в лицо несчастной холодной водой, и только так она наконец добилась некоторого эффекта. Во всяком случае, Маринка смогла сидеть самостоятельно, и глаза ее теперь не были вылуплены, как у больной лягушки.
— Кто тебя? — спросила Инга, уже зная ответ.
— Не помню. Как вошла в сортир, так по голове получила, и темнота…
— Говорила, сиди на месте, — ворчала Инга, — чего тебя сюда понесло?
— Надо было… Ой! — Маринка скривилась. — Голова болит, прямо раскалывается.
— Да у тебя там кровь! — ахнула Инга. — Здорово тебя приложили.
В дверь снова заглянула давешняя тетка. Теперь она казалась вполне трезвой.
— «Скорую» вызвала, — отчиталась она, — и полицию тоже. Скоро все приедут.
— Молчи, — шепнула Инга, — ничего никому не рассказывай. Ты ничего не помнишь и нападавшего не видела.
Маринка глянула на нее вполне осмысленно и едва заметно кивнула. Прониклась наконец серьезностью момента.
— Что тут у вас? — В дверях стоял человек в голубой медицинской униформе. Инге с пола он показался удивительно высоким.
— Напали вон на нее, — кивнула она, — по голове дали и мешок на голову надели.
— О как, — хмыкнул врач. Легко отодвинул крашеную, которая вертелась рядом, и наклонился над Маринкой. Посмотрел ей в глаза, осторожно ощупал затылок, повернул голову к свету. Нарисовалась озабоченная медсестра, протянула ему чемоданчик. Врач быстро обработал рану, потом посмотрел на Ингу, которая так и сидела рядом на полу, рывком поднял ее с места. Явился водитель «Скорой» с носилками, Марину погрузили и понесли.
— Жить будет, — сказал врач бармену и тетке в перьях. — Обследуем на предмет сотряса, а так ничего.
Теперь было видно, что он и вправду очень высокий, плечистый и сильный.
— Куда повезете? — спросила Инга на всякий случай.
Больница была знакомая, бывшая Седьмая городская, ныне Святого Варсонофия.
Подоспел полицейский патруль, и началась карусель. Маринка успела еще сказать, что ничего не помнит, и удачно сделала вид, что отключилась. Менты набросились на Ингу. Она отвечала кратко, что понятия не имеет, что случилось, никого не видела, а нашла девицу в кабинке с мешком на голове. Мешок разорвала, сделала искусственное дыхание.
— Все правильно сделала, — ободряюще кивнул ей задержавшийся врач. — Успела вовремя, человеку жизнь спасла.
Второй мент уже опросил свидетелей и теперь посматривал на Ингу с подозрением. В курсе уже, что она влетела в бар как полоумная и сразу бросилась в туалет.
— Прихватило живот, — усмехнулась Инга, — вот и торопилась. Понятно?
— И как, успела? — фыркнул врач.
— Да я все на свете забыла, как ее увидела!
На все вопросы она отвечала, что с потерпевшей не знакома, вообще впервые ее видит. Пристальный взгляд бармена старалась не замечать — он-то, конечно, помнит, как сам указал Инге на Маринку, когда она пришла сюда в первый раз разузнавать о брате Воскобойникова. Фотографию еще показывала.
Все правильно она рассчитала: бармен промолчал, ему лишние неприятности ни к чему. Скажи что не так — потом затаскают на допросы, лучше притвориться шлангом и сидеть тихо. Так и оказалось.
Немножко беспокоило ее то, что пришлось дать ментам свои координаты. Ну да ладно.
Послышался гудок «Скорой» — заждались врача.
— Ребята, вы девушку не обижайте, — повернулся он к полицейским. — Если бы не она, вы бы с трупом сейчас возились, а так все путем. А ты коньяку ей налей за счет заведения, — подмигнул он бармену, — чтобы в себя пришла.
— Да я в порядке, — вздохнула Инга, — дышать только тяжело.
— Это пройдет, — доктор погладил ее по щеке и вышел — высокий, плечистый, спокойный. Надежный, поняла Инга, сразу видно, что хороший, надежный мужик, никакой подлости не сделает и в трудную минуту поможет.
Она тихонько вздохнула — неужели есть на свете такие? Она уже и думать забыла, что есть. Привыкла одной быть, только на себя рассчитывать.
Раньше у них была семья — мама, папа, две девочки, Инга и Ангелина. Это отец их так назвал, утверждал, что у него немецкие корни. Жили они в большом деревенском доме в городе Луге, родители учительствовали, дочек растили.
А когда Инге было семнадцать, родители погибли в аварии — в их «жигуленка» врезался на повороте бензовоз.
Вот тогда и хватили Инга с сестрой лиха. Хотя уж кому, как не ей, знать, что это было еще не самое страшное время. Люди помогли — соседи, директор школы, где отец работал. Как-то выжили, главное, они все время с сестрой были вдвоем. А уж потом… Инга зябко поежилась и осознала себя в коридоре перед злосчастным туалетом. Бармен тронул ее за рукав.
— Пойдем, что ли, и правда коньяк тебе налью.
Инга прислушалась к себе. До дома она просто не дойдет, если не передохнет хоть немножко. Последние час, два, три — сколько там прошло — она держалась на адреналине и теперь ощущала себя сдувшимся воздушным шариком.
— Лучше кофе, — попросила она.
Бармен привел ее в маленькую комнатку — не то подсобка, не то кладовая. Всех посетителей из бара выгнали, в зале хозяин заведения в чем-то горячо убеждал полицейских, видно, пытался свести ущерб к минимуму.
Бармен принес кофе и, невзирая на протесты Инги, влил в чашку солидную порцию коньяка. Его позвали из зала — подписать протокол и еще что-то. Инга была рада оказаться в одиночестве.
Она думала о своей жизни.
Прошло чуть больше восьми лет с тех пор, как нормальная жизнь для нее закончилась. Да, тогда было тяжело, голодно, но они с сестрой были вдвоем. Все делили пополам, и девиз у них такой был: главное — держаться вместе. Вместе они все преодолеют.
