Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ
- Мать моя женщина, - тихо выдохнул он.
Дрожащий круг света плясал на вповалку лежавших друг на друге гаишниках. Ни серебристого "опеля", ни его ушлого владельца поблизости не было видно.
- Вот сука, - чуть ли не с восхищением проговорил его напарник, убирая пистолет. - Это ж надо, до чего скользкая тварь. Ну, держись, гнида.
Он вынул из кармана сотовый телефон и долго вел какие-то переговоры, после чего без лишних церемоний свалив трупы в канаву и забрав оружие, мотоциклисты отбыли в сторону Москвы.
"Ничего еще не кончилось, -словно молитву, повторял капитан Алехин. -Все еще только начинается, облава в самом разгаре. Не может быть, чтобы они ограничились двумя пьяными гаишниками. Значит, в Москве делать нечего. Генерал наверняка ночует на даче и в город приедет только утром, а до утра дотянуть вряд ли удастся. Еще одна такая встреча, и деревянный бушлат гарантирован - да и то, если тело найдут... Значит, решено: едем на дачу".
На ближайшей двухуровневой развязке Алехин решительно повернул на запад.
До генеральской дачи оставалось всего ничего - километра три-четыре, когда мотор вдруг зачихал с явным намерением заглохнуть. Алехин бросил быстрый взгляд на указатель расхода топлива и убедился, что бак был пуст.
Времени на раздумья не было. Алехин, зашипев от боли, резко крутанул баранку вправо, направив машину на сплошную стену каких-то высоких кустов, обильно припорошенных пылью. С треском проломившись сквозь кусты, автомобиль тяжело ухнул в какую-то наполненную стоячей водой ямищу. Капот с бульканьем погрузился в гнилую жижу, двигатель чихнул в последний раз и окончательно заглох.
Капитан был без сознания не более двух минут. Придя в себя, он с удивлением обнаружил, что вопреки всему еще жив и, более того, ухитрился промочить ноги, не выходя из машины. Посмотрев вниз, он ничего не разобрал в кромешной темноте, но, шевельнувшись, услышал тихий плеск - в кабине было полно воды.
Выбравшись наружу, Алехин понял: то, что показалось ему наполненной водой ямой, на самом деле было болотом, в которое он и сверзился с насыпи. Взглянув наверх, он увидел, что кусты, сквозь которые он так лихо проскочил, частично распрямились и более или менее скрыли машину от любопытных-взглядов тех, кто мог проехать по дороге. Укрытие, конечно, было аховое, но до утра сойдет, решил Алехин. Тем более, что больше и не надо - едва добравшись до дачи, он попросит генерала отправить кого-нибудь на розыски. Есть же у него там какая-то охрана. Дискету он решил с собой не брать. На дороге могла поджидать засада, а тайник в машине был достаточно надежен - менты это прекрасно продемонстрировали, а уж кому, как не гаишнику, знать все укромные уголки любого автомобиля?
Выбравшись из болота, он постоял немного, собираясь с силами, и медленно заковылял по темной проселочной дороге, сильно перекосившись на бок и заметно приволакивая левую ногу.
В полукилометре от дачного поселка ему навстречу шагнула из темноты темная фигура.
- Капитан Алехин? - спросил незнакомец.
- Я, - ответил Алехин, только сейчас сообразив, что "парабеллум" остался в машине.
Человек подошел к Алехину вплотную и сделал какое-то плохо различимое в темноте движение правой рукой. Алехин попытался парировать удар, уклониться, но больное, изломанное тело подвело, и широкое лезвие армейского штык-ножа по самую рукоять погрузилось в его шею.
На дорогу вышли еще двое. Втроем они обшарили карманы капитана и убедились, что, кроме документов, пачки сигарет и зажигалки, там ничего нет.
- Неужели успел разгрузиться? - с отчаянием в голосе спросил один.
- Либо так, либо отправил по почте. А может, спрятал где-нибудь в условленном месте. Теперь-то уж не дознаешься. Что же мы доложим хозяину?
- А так и доложим. Этот козел, - говоривший сделал неопределенный жест в сторону дачного поселка, - давно пулю просит. Хозяин не первый месяц к нему примеривается, да все вроде повода не было. Вот он, повод, - и он легонько поддел носком ботинка откинутую руку капитана армейской разведки Алехина.
Пока они возились, оттаскивая труп на обочину и наспех маскируя его ветками, до половины ушедший в болото серебристый "опель" погрузился еще на десять сантиметров.
Глава 2
- Так что же, молодой человек, мы договорились?
Илларион Забродов, пряча улыбку, упорно пытавшуюся оттянуть кверху уголки его губ, с трудом оторвался от книги и посмотрел на своего собеседника. Похожие на переспелые вишни старческие глазки последнего так и лучились хитростью легко угадываемой и потому совершенно безобидной. Старец едва не подпрыгивал от сдерживаемого нетерпения.
- Увы, - мягко сказал Забродов, снова погружаясь в разглядывание увесистого тома.
- Увы - да или увы - нет? - не унимался старикан.
- Увы, нет, - сказал Илларион, с сожалением закрывая толстый коленкоровый переплет. Собственно, он готов был, не торгуясь, заплатить запрошенную цену, но в каждом мире - свои законы. Поступи он так, старикан бы весь извелся, гадая, не слишком ли мало он запросил. Кроме того, не следовало создавать прецедент.
- Отчего же нет? - не сдавался его оппонент. - Вы только посмотрите - это же мечта любого культурного человека! Роскошное издание, иллюстрации, великолепная сохранность! Клянусь, вы горько пожалеете, юноша!
- Возможно, - согласился Забродов. - Тем не менее, почтеннейший, цена непомерно высока. Несуразно высока, я бы сказал. Да вот у вас тут и переплет надорван...
- Где? Где надорван? Что вы себе... Ну так что же - переплет? Если вам нужны переплеты, накупите муляжей! У меня не переплетная мастерская! Стыдно, молодой человек! Что вы, в самом деле, как на базаре? Это же не штаны!
Он вдруг совершенно волшебным образом успокоился, перестал по-петушиному наскакивать на Забродова и, добыв из недр своего древнего клетчатого пиджака огромный носовой платок, старательно промакнул совершенно сухую лысину.
- Бог с вами, у вас честное лицо. Вы мне нравитесь, право. Интеллигентные люди должны идти друг другу навстречу. Я готов уступить десять процентов.
- Это совершенно меняет дело, - лучезарно улыбаясь старцу, сказал Илларион. - Тридцать.
Успокоившийся было букинист снова начал зловеще багроветь.
- Это разбой, - безапелляционно заявил он, - грабеж средь бела дня. Стыдитесь, юноша! Двенадцать процентов.
-- При всем моем глубоком уважении к вашему почтенному возрасту и безусловно громадному опыту... ну, хорошо, двадцать восемь.
- Вот она, современная молодежь! - воскликнул старик, обращаясь к полноватой, дорого и безвкусно одетой даме, перебиравшей в углу пожелтевшие подшивки "Роман-газеты". - Как вам это понравится?
Дама сделала неопределенное движение плечом и поспешно отвернулась: она вообще не- понимала, как можно поднимать столько шума из-за потертого томика "Малого Лярусса", да еще, похоже, и не русскоязычного. Впрочем, хозяин букинистической лавки вовсе не нуждался в поддержке, как и его несговорчивый клиент. Дама покинула лавку, так и не дождавшись, когда же наконец эти двое сумасшедших закончат препираться.
Бывший инструктор ГРУ, капитан в отставке Илларион Забродов покинул лавку полчаса спустя в отличном расположении духа. Книга, за которой он охотился на протяжении трех последних месяцев, была приобретена по вполне приемлемой цене с двадцатипроцентной скидкой. Вдобавок он завел весьма полезное знакомство, а это было еще ценнее.
"Надо будет позвонить Пигулевскому, - думал он, усаживаясь за руль припаркованного за углом видавшего виды "лендровера", - поблагодарить за протекцию. Да и вообще, не мешает поболтать, справиться о здоровье - не мальчик все-таки".
Пигулевский, однако, позвонил сам.
Звонок раздался, едва Забродов переступил порог своей квартиры на Малой Грузинской. Илларион повалился в глубокое кресло и снял трубку.
- Забродов у телефона.
- Здравствуй, Илларион.
- А, Марат Иванович, здравствуй. Я как раз собирался тебе позвонить.
- А я, как видишь, легок на помине. Мне, видишь ли, позвонил Гершкович...
- И что же? - спросил Забродов с легким замиранием сердца, ибо речь шла о старом букинисте, с которым он расстался полчаса назад. Илларион подумал, уж не переусердствовал ли он, торгуясь со стариком. - Жаловался?
- Что ты, как раз напротив. Ты произвел на него самое благоприятное впечатление. Он благодарил меня за то, что я направил к нему, как он выразился, настоящего клиента. По-моему, его немного мучает совесть.
- В каком смысле?
- Ему кажется, что он много с тебя взял.
- Экий артист! - не удержался Илларион от восхищенного возгласа. - Это же просто великий талант!
- Да, Матвей Исаакович - деловой человек, -подтвердил Пигулевский. -Ты не заедешь? Попили бы чайку, заодно ты бы рассказал, как там у вас все прошло с Гершковичем. Ведь недели три уже не виделись.
- Не знаю, право, Марат Иванович. Я ведь только что из деревни, из имения, так сказать. Собирался на недельку порыбачить, есть тут неподалеку одно исключительное озерцо, да вот проездом заскочил в город осмотреться, что и как. Если что, я позвоню, чтобы не падать как снег на голову.
