Люси Кларк - Виновато море
Сунув руку глубоко в рюкзак, Кейти стала на ощупь, как в лото, вытаскивать из него один за другим разные предметы. Вытянув наружу желтовато-красный пляжный сарафан, она почувствовала исходивший от него аромат жасмина, смешанный с легким, типично курортным запахом крема для загара и морской соли. Расправляя складки, разложила его на кровати и продолжила свое занятие: гавайские шлепанцы со стертыми подошвами, уложенное в сетчатый мешок дорожное полотенце, айпод в прозрачном футляре, пара книг неизвестных Кейти авторов, заляпанный песком тонкий фонарик, мужской джемпер с прорезями в рукавах для больших пальцев – чей он? Финна?
Вновь сунув руку в рюкзак, она наткнулась на что-то жесткое. Кейти сообщили, что полиция обнаружила «путевой журнал», который вела Миа, однако, изучив его, не обнаружила ничего, что могло бы стать уликой.
Миа всегда вела дневники, и Кейти удручало, что сестра предпочитала изливать свои чувства на бумаге, а не в доверительной беседе. Будучи подростком, она испытывала большой соблазн заглянуть в один из них и пару раз даже обыскивала комнату Миа в надежде узнать нечто такое, что могло содержаться лишь в ее дневнике. Однако, несмотря на всю свою неорганизованность, Миа неизменно ухитрялась тщательно их прятать.
Кейти медленно вынула из рюкзака «путевой журнал». Его обложку обтягивала переливчатая ткань цвета морской синевы, сама тетрадь казалась весьма увесистой. Проведя пальцем по корешку, Кейти раскрыла ее с такой осторожностью, будто слова Миа могли разлететься оттуда, как бабочки.
Она стала медленно переворачивать страницы, восхищаясь изящным почерком сестры. В чем-то Миа была небрежной – ее кошелек вечно пух от каких-то чеков и квитанций, а на ее книги было больно смотреть из-за невообразимых каракулей на полях, но ее дневник был исписан красивым каллиграфическим почерком. Сделанные записи сопровождались карандашными зарисовками, пометками, фрагментами географических карт и памятных вещей из тех мест, где она побывала. Каждая страница являлась произведением искусства с собственной историей.
– Все в порядке? – В дверях, прислонившись к косяку, стоял Эд.
Она кивнула.
Он бросил взгляд на рюкзак.
– Разбираешь ее вещи?
– Наткнулась на ее дневник.
На его лице появилось удивление; он выпрямился.
– Не думал, что она вела записи. – Эд сунул руки в карманы. – Собираешься прочесть?
– Пожалуй, да. Я многого не знаю о ее поездке. «Да и о ней самой», – добавила про себя Кейти.
Пока Миа была в отъезде, они почти не разговаривали. Она задумалась о том, когда между ними возникла эта пропасть. Ведь когда-то они были близки, но это осталось в прошлом. Она вздохнула.
– Почему она уехала, Эд?
– Путешествовать?
– Да. Она ведь забронировала билеты так внезапно. Что-то должно было ее к этому подтолкнуть.
– Она просто была импульсивной. Молодость. Стало скучно. Вот и все.
– Мне не следовало ее отпускать.
– Кейти, – мягко сказал он, – у тебя был тяжелый день. Может, тебе не стоит сейчас читать ее дневник? По крайней мере, до утра. Я, кстати, собирался приготовить нам что-нибудь перекусить. Пойдем на кухню. Составишь мне компанию?
– Чуть погодя.
Когда дверь закрылась, Кейти, полистав страницы, выбрала наугад одну из записей. Однако, как только она принялась читать, взгляд стал перепрыгивать с одной фразы на другую – «пепельная пустыня», «Финн и я», «темно-фиолетовое небо», «лунный пейзаж», – будто слова были слишком горячими для ее восприятия, чтобы на них задерживаться. Изо всех сил зажмурившись, она вновь резко открыла глаза и постаралась сосредоточиться на каком-то одном предложении. Но все оказалось безнадежно: взгляд продолжал блуждать по отдельным словам, но мозг отказывался их осмысливать.
Раздосадованная, Кейти стала листать дальше. Она увидела запись со схематичной птичкой, взлетавшей из нижней части страницы. На другой странице написанные почерком Миа слова кружили по невидимой спирали, будто их засасывало вниз. Она почувствовала, как забилось сердце, когда поняла, что приближается к концу дневника: скользя кончиками пальцев по краям страниц, она вот-вот дойдет до последней сделанной Миа записи.
В последний момент Кейти помедлила. Она уже чувствовала, что там окажется то, о чем ей лучше бы не знать, но, подобно прохожему, которого влечет посмотреть на автоаварию, устоять не смогла.
Открыв страницу, она увидела, что заполненной оказалась лишь одна из сторон разворота. Соседний лист отсутствовал: его кто-то выдрал, оставив обрывки у самого корешка дневника. Кейти перевела взгляд на оставшуюся страницу с причудливым карандашным рисунком женского лица в профиль. Внутри его контуров было нарисовано еще множество мелких картинок: зловещая темная волна, разинутый в крике рот, падающие звезды, палач с прочерками в подписях вместо букв; провод с болтающейся на нем телефонной трубкой.
Кейти захлопнула дневник и встала.
Не стоило смотреть: слишком преждевременно. Но теперь в ее сознании всплывали новые вопросы. Что означали эти иллюстрации? Почему выдрана страница? Что на ней было? Она хотела отбросить журнал к рюкзаку, словно, возвращая его на место, могла остановить бесчисленный поток возникающих сомнений, но от неверного движения тетрадь выскользнула у нее из пальцев на пол, и из ее страниц что-то выпало.
Нагнувшись, Кейти увидела, что это был корешок первого посадочного талона Миа: «Лондон, Хитроу, – Сан-Франциско». Она провела пальцами по белой глянцевой бумажке, представляя, как Миа, полная радостных ожиданий, прилетает в Сан-Франциско. Кейти попыталась представить себе места, куда она ездила, людей, с которыми она могла познакомиться, и чувства, которые она могла испытать. Однако путешествие Миа оказалось для Кейти тайной, которую она в течение шести месяцев безрезультатно пыталась постичь. И ключ к разгадке этих шести месяцев содержался в дневнике.
Держа в руке авиабилет Миа, она почувствовала, что у нее зарождается идея.
Той ночью Кейти едва ли удалось поспать, поскольку зародившаяся идея превращалась в цель. Встав рано утром, она направилась на Патни-Хай-стрит в поисках бюро путешествий. Она выложила маршрут Миа на стол перед дамой с потрескавшимися губами, накрашенными кораллово-розовой помадой.
– Хотела бы забронировать такую же поездку.
Это можно было сделать и через Интернет, однако она сочла вопрос слишком важным, чтобы решать его нажатием кнопки. Возможно, она втайне рассчитывала столкнуться с неким препятствием в лице турагента, который скажет, что ее идея глупая и необдуманная. Однако дама, глотнув из кружки горячего кофе, лишь поинтересовалась:
– Когда бы вы хотели поехать?
И вот пять дней спустя она сидела на деревянном полу своей спальни, пытаясь собрать вещи. Вокруг было разбросано содержимое рюкзака Миа, ее же собственная одежда в полусобранных стопках ждала своей очереди в лиловом чемодане. Сборы у Кейти обычно проходили решительно и методично, но сейчас она понятия не имела, что брать с собой в подобное путешествие. Всего через несколько часов она должна будет вылетать в Сан-Франциско – точно так же, как Миа шесть месяцев назад.
Дверь спальни раскрылась, и вошел Эд с двумя чашками чая. Передав ей одну, он присел рядом. Штанины его брюк, натянувшись на коленях, задрались над носками, приоткрыв голые ноги.
Она пригубила чай. Эд приготовил его именно так, как ей нравилось: не слишком крепкий, с большим количеством молока и половиной чайной ложки сахара.
Он скептически окинул вещи взглядом.
– Еще есть время передумать. Ты же знаешь, на работе тебя возьмут назад.
Она уволилась со своей должности старшего консультанта по набору персонала на обратном пути из турагентства. Честно проработав в одной и той же компании с момента окончания университета, она ушла из нее, сделав лишь один короткий телефонный звонок:
– Я не могу вернуться.
Мысль о том, что она вернется в офис, вновь сядет за свой стол в углу под «воздушкой» кондиционера, из-за которого у нее часто воспалялись глаза, и сделает вид, что подбор кандидатов играет для нее важную роль, выглядела крайне нелепой.
– Почему бы не подождать пару недель? Я почти уверен, что смогу договориться насчет отпуска. Поехали бы вместе… Ну, не повсюду… но на Бали. И ты бы увидела, где…
– Я должна пройти все с самого начала. – Психологический механизм Кейти был четко структурирован. После смерти матери она принудительно заполняла свой дневной распорядок общественно-полезной деятельностью, посвящая этому каждый свободный момент, который могла бы провести, утопая в жалости к себе. С удвоенным рвением она накинулась и на свои служебные обязанности, круглосуточно концентрируясь на их выполнении с таким энтузиазмом, что уже через три месяца получила повышение.
