Юлия Латынина - Промзона
Остальные же двое собеседников Дениса являли собой живое умственное убожество. Совершенно было непонятно, каким образом эти организмы умудрились дорасти до бригадиров и даже акционеров шахты: сам Денис им ничего сложнее поджога ларька никогда бы в жизни не поручил. Следовало надеяться, что третий акционер, местный авторитет по кличке Царандой, много выше их по интеллекту, — но Царандоя, как уже было выше сказано, по договоренности между Цоем и губернатором закрыли в СИЗО.
Оба придурка чрезвычайно быстро напились и начали громко орать, что сей же час поедут резать кишки гаду Фаттаху. При том и в самом деле рвались из-за стола на улицу, где их дожидался серебристый, как крышечка от пивной бутылки, «лендкрузер». Гриша с Черягой насилу их остановили, бригадиры раздавили еще по поллитровке на брата и согласованно упали мордами в салат, как в дурном кино про новых русских. Официантки ресторана почему-то раскатывали по залу в роликовых коньках, но без лифчиков, где-то в углу уже били друг другу морду, и вся обстановка настолько не соответствовала статусу Дениса, что он сам себе был чрезвычайно омерзителен.
Потом у Гриши зазвонил телефон, тот выслушал сообщение, спрятал мобильник в карман и сказал:
— Царандоя завтра выпустят.
— Точно выпустят?
— Точно, — сказал Гриша, — его на допрос к следователю забрали, завели в кабинет — а там вместо следователя Бельский и Фаттах. Ну, и договорились они, что Царандой отдает им долги шахты, а эти его взамен на свободу опускают. Так что я поехал.
— Куда?
— Долги оформлять. Они ж на мои фирмы записаны, не на Царандоя.
— Я бы мог у тебя долги купить, — сказал Денис. Гриша долго смотрел на Черягу.
— Извини, — сказал он, — но ты, Денис Федорович, в нашей области никто, и звать тебя никак. А Альбинос губернаторские выборы финансировал. Он меня порвет, как Тузик тряпку…
* * *16 июня должен был состояться совет кредиторов, на котором официально должны были решить, что делать с шахтой, а 14 июня, в субботу, ему предшествовала встреча у губернатора, на которой тот же вопрос решался неофициально. На встрече должен был быть Извольский, но в последний момент у него случилась какая-то накладка, пришлось задержаться в Японии, а в Черловск поехал Черяга.
Несмотря на летнее время и недавний антициклон, в Черловске было неожиданно холодно, на дороге стояли глубокие лужи. Когда машина Черяги въезжала в город, с неба хлынул черный с градом дождь, на центральных улицах мгновенно образовались пробки, и пятнадцати этажное, стройное, как свечка, здание областной администрации походило на рождественскую елку, воткнутую куда-то далеко за низкие облака.
В приемной губернатора, обернувшись спиной к Денису, стоял Константин Цой и орал на кого-то по мобильнику Денис дождался, пока Цой закончит, подошел к нему и сказал:
— Константин Кимович, я должен извиниться за себя и за Славу. Ну, с этим случаем на комбинате. Произошла какая-то дикая накладка. Ребята потом вертолет в воздух подняли. Вас же никто не знает, как Цоя, все говорят — Альбинос…
— Я не вор, чтобы представляться погонялом, — ответил Цой.
Денис раскрыл было рот, но тут Цой повернулся прочь и пошел в кабинет, куда стекались все участники совещания. Участников было человек семь: директор шахты, Фаттах Олжыбаев, новый главный инженер, выписанный Цоем откуда-то из-под Белгорода, да свита Цоя. Ни Царандоя, ни иных колоритных бандюков на совещании не было: от прежних владельцев шахты присутствовали только Денис да Гриша.
С самого начала Денису стало ясно, что дело абсолютно тухлое. Группа «Сибирь» сидела на шахте второй месяц, а сделала там столько, сколько все прочие владельцы не сделали за полтора года. Временный управляющий даже не утруждал себя темой борьбы с акционерами — акционеров для него просто не существовало. Он механическим голосом отчитался о том, что рабочим выплачены долги по зарплате за восемь месяцев, для чего группа «Сибирь» взяла кредит в одноименном банке, что шахта стала рассчитываться с энергетиками по текущим платежам, и что в случае покупки шахты «Сибирью» первым мероприятием группы будет обновление вагонного парка шахты.
Потом слово взял Цой.
Цой говорил очень отчетливо и очень быстро, с предельно ясной артикуляцией, редко встречающейся даже у телеведущего. Он почти не делал пауз между фразами, стремясь впихнуть как можно больше единиц информации в как можно меньшее единиц времени, он вдавался в поразительное количество технических деталей, которые обычно вгоняют в сон чиновников и журналистов, — и все, во что он вдавался, немедленно становилось понятно, интересно и важно для собеседника.
Интонацию как средство воздействия на собеседника Цой игнорировал принципиально: его голос звучал бесстрастно, как закадровый перевод боевика, — и так же завораживал слушателя.
Высочайший уровень инженерного мышления Константина Цоя изумил бы любого. Особенно он изумлял Черягу, который хорошо знал, что докторская диссертация Константина Цоя, защищенная им в двадцать три года в институте востоковедения РАН, была посвящена тайным китайским обществам эпохи Сун.
Денис уткнулся глазами в полированную поверхность стола и чувствовал себя совершенно погано. Где бы и что бы он ни делал, даже если то, что он делал, было не совсем по закону, — он привык иметь для себя стопроцентное душевное алиби: «зато от этого хорошо производству». Можно было обманывать губернаторов, разводить бандитов и даже воровать, и всегда у Дениса было пуленепробиваемое, как кевларовый жилет, оправдание — от этого всем лучше, кроме паразитов. Сейчас, впервые, это оправдание отсутствовало. Да-у АМК отобрали собственность — отобрали нагло, не заплатили ни копейки и вдобавок открыто и беззастенчиво издевались над ахтарскими акционерами. Но другой стороной правды было то, что Денис на этот раз оказался в одной упряжке вместе с мелкими бандюками, приблатненными коммерсантами и угробившими шахту паразитами, — а против него сидели люди, которые наставили синяков акционерам и выплатили зарплату рабочим. Цой умолк, сказав напоследок что-то насчет норм расхода шарочных долот, и губернатор спросил у временного управляющего:
— Фаттах Абишевич, а на Ахтарский металлургический вы уголь сейчас поставляете?
— Нет, — ответил за управляющего Денис, — второй месяц — ни тонны. В нарушение всех контрактов, которые предусматривают подобные поставки до 1 января 2005 года.
— Денис Федорович, — ответил Цой, — берите угля, сколько влезет. Мы вам хоть две вертушки будем в день грузить. Со стопроцентной предоплатой. По двадцать пять баксов тонна. Как этот уголь стоит. А без предоплаты и фирме, зарегестрированной по паспорту покойника — отпускать не будем.
— Очень правильная точка зрения, — сказал губернатор, — А то получается, что вы крадете этот уголь. Как вы считаете, Денис Федорович?
— Мы не считаем, что мы крали уголь, — ответил Денис, — мы считаем, что у нас украли акции. Наша позиция простая — заплатите нам за акции и банкротьте шахту сколько влезет. Иначе я вам обещаю с этим банкротством очень большие проблемы.
— Вы пять раз отбили деньги за акции, — ответил Цой, — когда не платили за уголь.
— Денис Федорович, — сказал губернатор, — я вполне удовлетворен тем, что я услышал от Константина Кимовича. Я полагаю, что имущество шахты будет продано за долги, так, как это предлагает Константин Кимович, и я надеюсь, что с вашей стороны не будет никаких проблем. Иначе я не думаю, что вы сможете продолжать сотрудничать с нашей областью.
— А нам что делать с нашими тридцатью процентами? — не выдержал Денис.
— Запишитесь в общество обманутых вкладчиков, — принципиально игнорируя интонацию, сказал Альбинос.
Через три часа после совещания Денис с Сергеем Ахрозовым встретились в аэропорту с Анастасом Анартасовым. Узнав, что губернаторский фаворит летит в Москву Денис очень любезно предложил ему поменять рейсовый салон первого класса на личный самолет Извольского. Анастас принял предложение и в пути столь же любезно попросил два миллиона долларов за решение проблемы.
— Это не для меня деньги, это для папы, — сказал Анастас, — а то как так: вы в области сидите, а папу не уважаете.
— А если не получится? — спросил Денис.
— А если не получится, мы вам дадим областной пакет «Белогурскугля». Это даже лучше шахты!
* * *Денис как можно подробнее пересказал все эпизоды совещания у губернатора. Он понимал, что Извольский будет взбешен, и что Цой на это и надеялся, бросив фразу насчет «обманутых вкладчиков», но утаивать эту информацию он тоже не имел права: Цой явно нарывался на войну, и было бы не правильно, если б Извольский не был об этом оповещен заранее.
— Самое паршивое, — сказал Денис, — что они завели на нас уголовное дело. Там была такая схема, что мы регистрировали фирмы по тухлым паспортам, а потом эти мартышки выпускали векселя и этими векселями наша фирма «Новомет» расплачивалась за уголь. Так они завели уголовное дело на эти мартышки и на «Новомет» тоже. Просто затем, чтобы мы не рыпались.
