Кормилица по контракту - Татьяна Александровна Бочарова
– Где он? Ты его видишь?
– Вижу, – выдохнула я с восторгом.
– Вон тот? – Она указала на коренастого толстяка в шляпе, прохаживающегося взад-вперед по тротуару.
– Да ты что? – возмутилась я. – Вот этот!
– Э-этот? – Голос у Лики странно дрогнул, будто она собралась запеть и неожиданно дала «петуха».
Она во все глаза смотрела на Вадима. Он почувствовал, что его разглядывают, и обернулся. На лице его сначала возникла радостная улыбка, а затем… Оно вдруг стало очень серьезным и отрешенным.
Я подумала, что он не увидел нас или перепутал, принял за меня кого-то другого. Я помахала ему рукой и громко крикнула:
– Вадим!
Он ничего не ответил и медленно двинулся нам навстречу. Странное выражение так и не покинуло его лицо – он словно прислушивался к чему-то внутри себя. Подошел совсем близко, рассеянно протянул мне букет. Я взяла его – стебли роз были влажными, на лепестках блестели капли.
Почему-то вся моя радость, весь восторг куда-то пропали. Мне стало тоскливо и холодно, захотелось вернуть Вадиму его букет и сунуть руки в карманы пальто.
Мы все трое молчали, и я поняла: нужно хотя бы что-то произнести, представить Вадима и Лику друг другу.
– Познакомься, Вадим, – сказала я и не узнала своего голоса, до того тускло и тихо он звучал. – Это моя лучшая подруга, Лика.
Наконец он открыл рот:
– Очень приятно. – И протянул ей руку.
Лика положила в его широкую, крепкую ладонь свои нежные, хрупкие пальчики.
– Мне тоже очень приятно.
Показалось, что время замерло. Застыло в одной точке, будто наступил «день сурка». Вадим держал Ликину руку в своей и не хотел отпускать. А она не думала освобождаться от его пожатия. Они стояли и пожирали друг друга глазами.
А я… я вдруг отчетливо ощутила себя лишней. Мое сердце пронзила такая жестокая, невыносимая боль, что я с силой сжала стебли роз. Один из шипов впился мне в ладонь, я невольно вскрикнула. Вадим опомнился, тряхнул головой, будто пытаясь сбросить внезапное наваждение. Лика испуганно заглянула мне в лицо.
– Что случилось, Кир? Почему ты кричишь?
– Розы, – сквозь зубы пробормотала я. – Я укололась шипом.
Лика взяла у меня букет, подняла мою ладонь.
– Боже мой, у тебя кровь! Смотри, сколько!
Рука действительно была в крови, но я даже глазом не моргнула. Меня точно парализовало, нервы, рефлексы – все выключилось. Только становилось холоднее с каждой секундой.
– Ничего страшного, – мягко проговорил Вадим. – Сейчас все пройдет. – Он вынул из кармана чистейший, аккуратно выглаженный носовой платок, бережно вытер кровь, затем зачерпнул пригоршню снега и приложил к ранке. – Держи, кровотечение остановится.
Я послушно зажала снег в пальцах. Он тут же начал таять.
– Что ж мы, так и будем здесь стоять, а, девчонки? – Вадим озорно улыбнулся. – Идем праздновать нашу встречу.
Он взял нас обеих под руки – я оказалась справа, а Лика слева – и повел к дверям ресторана. Мы прошли мимо швейцара, сдали в гардероб верхнюю одежду и очутились в большом просторном зале.
– Вон тот столик наш. – Вадим кивнул в дальний, очень уютный уголок, – я еще с утра его заказал. Так что чувствуйте себя как дома.
Атмосфера ресторана, тихая приятная музыка, бесшумно двигающиеся вышколенные официанты – все это подействовало на меня успокаивающе. Я немного расслабилась, ожила. Стало казаться, что я зря запаниковала.
Вадим сидел напротив нас с Ликой и улыбался обеим. Зубы у него красиво блестели, на подбородке была видна маленькая ямочка. Мне ужасно захотелось дотронуться до нее, но при Лике я не могла сделать этого.
«Чтоб ее черт побрал! – подумала я с неожиданной злостью. – Притащилась сюда и все портит».
Принесли заказ. Стол был шикарный – шампанское, икра, деликатесные салаты и еще много блюд, названий которых я даже не знала. Мы с Ликой только глазами хлопали, а Вадим довольно усмехался.
– Вы ешьте, девчонки, ешьте, не стесняйтесь.
Он разлил шампанское по фужерам. Мы чокнулись.
– За нас, – тихо проговорила Лика и, поднеся бокал к губам, выпила до самого дна.
– За нас, – повторил Вадим.
И снова мне почудилось в их тоне что-то странное – негласное единение, будто они могли читать друг у друга мысли и продолжали свой, давно начатый немой разговор.
– Кир, ты что такая грустная? – спросила Лика. – Ничего не ешь.
– Я уже сыта, – выдавила я с трудом.
– Все равно, – не унималась она, – может, у тебя рука болит? Тут наверняка есть медпункт.
– У меня ничего не болит, – грубо сказала я.
Она растерянно моргнула и замолчала. Вадим кашлянул.
Я больше не могла выносить все это и встала, с грохотом отодвинув стул.
– Куда ты? – удивленно проговорила Лика.
– Мне нужно. На пять минут. Скоро вернусь.
Они не удерживали меня.
Понимая, что делаю самую большую в жизни глупость, которую потом никогда себе не прощу, я стремительно пересекла зал и скрылась в дамской комнате. На глазах у меня кипели слезы. Я редко плакала, очень редко, почти никогда. Но сейчас, едва захлопнув за собой дверь, отчаянно разрыдалась. Туш текла по щекам, подбородок был в губной помаде. Я склонилась над белоснежной раковиной, включила воду и все продолжала сотрясаться и всхлипывать. Я презирала себя, презирала и ненавидела. Уродка, никому не нужная, никчемная дура, доверчивая курица!
«Чтоб ты сдохла!» – твердила я беззвучным шепотом. – Чтоб ты провалилась! Дура, дура, дура!»
Дверь скрипнула, в туалет зашла миловидная высокая блондинка. Увидев меня, она остановилась в нерешительности.
– Девушка, вам плохо?
– Мне хорошо! – отрезала я.
– Но вы… так плачете. Может быть, нужна помощь?
– Да, нужна. Нужна. – Я подняла на нее жуткое лицо, залитое слезами вперемешку с косметикой. – Убейте меня. Возьмите у охранника автомат и застрелите. Или зарежьте ножом. Мне все равно.
Блондинка испуганно отшатнулась, схватилась за ручку двери и вылетела вон. Я криво улыбнулась ей вслед.
Оставаться здесь и продолжать реветь становилось опасным – вот-вот могла появиться Лика, обеспокоенная моим долгим отсутствием. Я нагнулась над краном, смыла остатки косметики, затем вытерла лицо платком и накрасилась заново. Глянула в зеркало – на меня смотрела белая маска: пустые глаза, обведенные черным контуром, кровавая щель вместо рта.
«Чтоб ты сдохла», – повторила я в последний раз и, высоко подняв голову, вышла из туалета.
Оказалось, я спешила не зря: Лика и Вадим больше не болтали и не смеялись. Оба напряженно смотрели на дверь, ведущую из зала в вестибюль. Когда я появилась, на их лицах отразились облегчение и радость.
Я подошла к столику и растянула губы в резиновой улыбке.
– Простите, пришлось
