Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри
В какой-то момент Каллум вытер рот тыльной стороной ладони и попытался заговорить. Каждое слово давалось ему с трудом, но, похоже, не от спиртного.
— Холлис, мне нужно поговорить с тобой о… о том деле.
— О каком деле? — Под воздействием алкоголя мозг Холлиса не мог сообразить, что имеет в виду Каллум.
— Ты знаешь. Об этом… об экзаменах. Обо всем этом.
Каллум покачал головой, невысказанные слова колом застряли у него в горле.
Холлис понизил голос, хотя в шуме вечеринки в этом не было необходимости.
— Сейчас не время, дружок.
Каллум глотнул пива.
— Что сказала твоя семья, когда тебя исключили?
— Честно говоря, они не были так уж удивлены.
— И после этого ты смог поступить в другой универ?
— Да, но мы не… э-э-э… Я не был официально исключен из Эксетера, как говорил. Просто меня попросили не возвращаться… Но послушай. — Холлис положил руку на плечо Каллума. — Никто ничего не узнает. И тебе не обязательно это продолжать. Новый учебный год, новый старт в сентябре, а?
Каллум кивнул, и уже не мог остановиться — кивал и кивал, как китайский болванчик, пока ему не стало плохо.
Возможно, дело было в плохом освещении, но он вроде слегка позеленел, как скажет потом Холлис. Отодвинул пиво, выскользнул из кухни и смешался с толпой. Холлис смотрел ему вслед, размышляя, не стоит ли пойти за ним, но потом отвлекся.
Этажом выше было немного потише. Окно комнаты Лорны выходило на Колдуэлл-стрит, поэтому она не могла видеть, что происходит в саду позади дома, а там началась игра в «кто кого перепьет». Поскольку ее дверь была заперта, она могла только догадываться о том, что происходило внизу. Лорна сидела в пижаме на узкой кровати с открытой книгой «Хичкок» на коленях. Вскипятив маленький электрический чайник, который она предусмотрительно держала в комнате, заварила себе чашку чая и открыла пачку печенья «Фокс». Но вместо того, чтобы читать, пить чай и есть печенье, она рассеянно смотрела на страницу, которую давно уже прочла.
Да, она пыталась сегодня. Она очень старалась. В конце концов, это была последняя вечеринка на Колдуэлл-стрит, и она хотела добиться успеха. Ей хотелось расслабиться, попытаться завести друзей. И все вроде началось хорошо. Две девушки из ее группы по киноведению пришли пораньше, принесли бутылку вина и закуски, и они втроем плюс Мэв сидели на диване у окна, пили и болтали, пока народ прибывал. Уже на второй час стало ясно: правило «три гостя на одного» не работает, но, болтая с девушками, Лорна, к своему удивлению, обнаружила, что ей нравится их маленькая компания, несмотря на то, что музыка становилась громче, по дому поплыли клубы дыма, а людей становилось все больше.
В какой-то момент ее сокурсницам надо было уходить, и она пошла к двери, чтобы проводить их, а когда вернулось, их место на диване уже занял Оливер с какой-то рыжей девушкой, незнакомой ей. Они тискались, а Мэв сидела на противоположном конце дивана, делая вид, что не обращает на них внимания.
Лорна пока еще не хотела уходить, вдохновленная тем удовольствием, которое получила раньше. Она подняла Мэв, и они бродили по дому, пытаясь найти себе подходящую компанию. Однако Лорне становилось все более неуютно и тревожно. Кроме соседей по дому, она никого здесь не знала. Она не курила, и ей уже было плохо от выпитого. Музыка стала слишком громкой, и, где бы Лорна ни пыталась пристроиться, она чувствовала себя инородным телом. Успокоив себя мыслью, что она и так сделала все возможное, через полчаса после ухода сокурсниц Лорна извинилась перед Мэв и, обойдя целующихся на лестнице, пошла наверх, чтобы закрыться у себя в комнате.
Но даже несмотря на то, что она отделилась от толпы, щупальца ухающих басов просачивались сквозь пол, словно пытаясь запустить в нее когти. Вся эта вечеринка теперь казалась отравой, проникшей в ее тело.
Внешне Лорна выглядела спокойной, разве что постукивала закладкой по корешку книги, но внутри бушевали эмоции.
Из комнаты Каллума донесся громкий стук, и от неожиданности она пролила чай себе на колени.
— Черт!
Чай пропитал тонкую ткань пижамы. Лорна принялась лихорадочно искать полотенце или салфетку, но ничего не нашла и промокнула пятно краем простыни. Сидеть в мокрой пижаме было неприятно.
После первого громкого удара последовала серия других, чуть потише, сопровождаемых стонами.
— Рада, что кто-то хорошо проводит время, — вслух сказала Лорна, поставила чашку на край стола, заложила закладку в «Хичкока» и собралась с духом, чтобы пойти в ванную.
У двери она заколебалась. Пальцы босых ног скребли по ковру. Сможет ли она сдержать свою ярость или взорвется? Выпустит ли поток ядовитого сарказма на всех присутствующих в доме, хотя ее тирада — можно не сомневаться — приведет лишь к насмешкам? Или получится сдержать себя? Схватит полотенце в ванной и благополучно вернется в свое убежище. Ну же, давай!
Стук в комнате Каллума продолжался. Затаив дыхание, Лорна открыла дверь, опасаясь увидеть кого-либо в коридоре, прошла два шага до ванной и выдохнула.
Затем отступила назад.
Каллум, стоя на коленях, блевал в унитаз. Все, что он выпил и съел, извергалось из него, как суп. Ноги грели холодный кафель, пока она стояла, не зная, что делать, а Каллум, бледный и измученный, положил голову на край унитаза, безвольно свесив руки по сторонам.
Лорна сделала шаг, схватила с вешалки полотенце и унеслась в свою комнату.
За стеной, пока она переодевала пижаму и вытиралась, смеялась парочка. Лорна открыла окно, выплеснула остатки чая и вскипятила воду для новой чашки. Она не выходила из комнаты, пока утром не услышала крики.
Но это случилось уже позже.
Когда Лорна кипятила воду, Элли, как королева, сидела в коричневом кресле в гостиной. Кто-то постоянно подливал в ее бокал холодное белое вино. Все ее правила были нарушены, кроме одного — вечеринка должна закончиться в 2:30 ночи. На часах было 2:25, но вечеринка, похоже, и не собиралась заканчиваться. Ну и что? Элли совсем не против. Она прекрасно проводит время. Да и всем было хорошо. Музыка отличная, кто еще мог — танцевал. Кто-то снова наполнил ее бокал, и она поблагодарила его. Или ее. Трудно сказать. Кто-то с короткими волосами. У Элли
