Иэн Рэнкин - Открытая дверь
По-видимому, Гиссинг счел их подходящими для осуществления своих планов.
Во всем виновата скука, решил Майк. Ему было скучно, он не знал, куда себя девать, вот и решил поразвлечься… Ну и алчность, конечно. Майк так сильно желал обладать портретом Беатрисы, что забыл обо всем остальном. Ведь он не мог получить картину, даже если бы отдал все свои деньги, а раз так, значит, нужно придумать другой способ. И тут, словно по заказу, в его жизни снова появился Чиб, благодаря которому Майку открылся другой, параллельный мир, о котором он мало что знал. В школе ему очень хотелось водить компанию с Кэллоуэем и его дружками, которые признавали только силу и жестокость, ни во что не ставя ум и хитрость, но в этой иерархии ему места не нашлось. Должно быть, поэтому в колледже Майк пустился во все тяжкие — он не пропускал ни одной потасовки в баре Студенческого союза и мог затеять драку на любой вечеринке. Правда, победы он одерживал так же часто, как и проигрывал, но это его не останавливало. Лишь к концу второго курса Майк более или менее пришел в себя — научился идти на компромиссы и вписываться в систему, когда ему это было нужно.
— Ну прямо Джекил и Хайд… — пробормотал он себе под нос.
Пожалуй, только одну вещь он еще не выяснил до конца. Были ли Гиссинг и Кэллоуэй в сговоре? Майк считал это маловероятным; скорее всего, встреча с бывшим одноклассником в «Вечерней звезде» действительно была случайной. Единственная случайность в хорошо продуманном плане… Привлечь Чиба к сотрудничеству предложил Майк, а значит, ответственность за нынешнюю непростую ситуацию целиком ложилась на него. Гиссинга это наверняка устраивало.
Майк пошевелился, поудобнее пристраивая голову на спинке дивана, но глаза так и не открыл. Во время неспешной ночной поездки по Эдинбургу он рассказал Аллану все, о чем догадывался и что только предполагал. Раза два или три Аллан даже останавливал машину и сидел неподвижно, стараясь привести в порядок мысли и выстроить в голове последовательность событий. Он задавал вопросы, по которым ясно чувствовалось, что он отказывается верить в то, что только что услышал, а когда Майк раз за разом опровергал его возражения, экспансивно хлопал ладонями по рулю.
— Ты человек разумный, с практическим складом ума, — сказал другу Майк. — И ты не можешь не понимать, что моя версия — единственная, которая все объясняет, все ставит на свои места.
Он даже напомнил Аллану, что сэр Артур Конан Дойл был родом именно из Эдинбурга и что его знаменитый герой Шерлок Холмс не раз повторял: «Отбросьте все невозможное; то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».
Обратится ли Аллан в полицию или нет, Майк не знал. Не исключено, его друг предпочтет вернуться домой, чтобы там, грызя ногти и поминутно протирая очки, ждать, как все повернется. Что касалось самого Майка, то он уже слышал шаги собственной судьбы — шаги, под которыми чуть слышно скрипнула рассохшаяся паркетина в прихожей.
Но вот полный тревоги голос, который позвал его по имени, он услышать не ожидал.
— Лаура?! — откликнулся Майк, вскакивая на ноги. Свет в гостиной он так и не включил, но жалюзи на окнах были подняты, поэтому выражение изумления на лице гостьи Майк рассмотрел очень хорошо.
— Я тут затеял что-то вроде ремонта, — пошутил он, отвечая на ее невысказанный вопрос.
Лаура отрицательно качнула головой, не приняв его легкомысленного тона.
— Что случилось?
— Так, не сошлись кое с кем во мнениях.
— С кем? С Годзиллой?
Майк устало улыбнулся:
— Как ты здесь оказалась?
Лаура шагнула в комнату, лавируя между осколками стекла, которые Майк смел в кучи, но не успел убрать.
— Я звонила тебе на домашний и на мобильный, но ты не отвечал, и я… я очень испугалась. Что здесь произошло, Майк? Во что ты ввязался?!!
Отвечать было не обязательно. Лаура увидела на полу изуродованный портрет Беатрисы и, наклонившись, взяла его в руки.
— Я так знала. — проговорила она с тяжелым вздохом. — С самого начала знала, что это ты. Но как тебе удалось?
Майк пожал плечами.
— Заменил оригиналы копиями.
Облеченный в слова план выглядел просто, почти примитивно — и на редкость убедительно.
— А Гиссинг потом подтвердил их подлинность? — полуутвердительно закончила она, и Майк кивнул. — Значит, он тоже в этом замешан. Но куда пропали еще двенадцать картин?
— Значит, их все-таки не десять, а двенадцать? — Майк снова пожал плечами: — Боюсь, я тут ни при чем. Все это время мне казалось, что мы — команда, но на самом деле меня ловко водили за нос. — Он сухо усмехнулся. — Не хочешь выпить?
Он продемонстрировал Лауре свой пустой стакан из-под воды.
— Нет.
— А я, пожалуй, промочил бы горло…
Он двинулся на кухню, Лаура — следом.
— Если бы я оказался единственным ослом в городе, это было бы еще полбеды, — продолжил Майк, не скрывая горечи. — К сожалению, я совершил ошибку — привлек под наши знамена постороннего.
— Кэллоуэя? — догадалась Лаура.
— Его. Чиб выглядел идеальным козлом отпущения. Он неплохой делец, но полный профан в искусстве, а мы… С самого начала были мы и были они — дельцы, обыватели, которых интересуют в живописи только деньги.
— Значит, Рэнсом был прав: ты сотрудничал с этим бандитом?
— Не только я. Еще в этом участвовали Аллан и Уэсти. Его ты не знаешь, он — студент из Художественного училища…
— И профессор Гиссинг, — добавила Лаура.
Прежде чем ответить, Майк наполнил стакан водой и сделал несколько глотков.
— Да, профессор Роберт Гиссинг был тем самым преступным гением, который стоял за этой аферой, — негромко сказал он. — Пропавшие картины наверняка у него, но найти их будет трудновато. Как и самого профессора…
— Никогда он мне не нравился! — вырвалось у Лауры. — И я не понимала, что нашел в нем ты…
— Жаль, что ты ничего мне не сказала.
Лаура все еще прижимала к груди портрет Беатрисы Монбоддо.
— И все… ради этого? — тихо спросила она.
— Да, — признался Майк.
— Но почему… почему он для тебя так важен?
— Думаю, ты знаешь ответ.
— Она похожа на меня — ты это имеешь в виду? — Лаура пристально взглянула на испорченную картину. — Знаешь, Майк, в этом есть что-то… извращенное. Разве не проще было взять да и пригласить меня на свидание?
— У нас уже было свидание, Лаура, но оно закончилось не слишком хорошо.
— Ты слишком легко сдаешься. — Она продолжала рассматривать пробитый холст. — Кто это сделал?
— Страх.
— Что-что?..
Только тут Майк сообразил, что о скандинаве она ничего не знает.
— Страх — кличка или прозвище человека, которому Кэллоуэй должен деньги. В общем, это долгая история…
Почти минуту оба молчали. Лаура заговорила первой:
— Теперь тебя посадят в тюрьму, Майк.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, — отозвался он, — но в данный момент меня это беспокоит меньше всего.
Как и сам Майк несколько минут назад, Лаура попыталась распрямить, разгладить, соединить кромки разорванного холста.
— Она была красивой, правда?
— Была, — подтвердил Майк и тут же поправился: — Она и сейчас красива.
Лаура моргнула, пытаясь смахнуть с ресниц выступившие на глаза слезы, и Майку захотелось обнять ее и не отпускать целую вечность. Отвернувшись, он поставил стакан на сушку и вцепился пальцами в край раковины. Он слышал, как Лаура положила картину на пол, потом ее руки обвили его сзади, а голова легла на плечо.
— Что ты собираешься делать, Майк?
— Бежать, — полушутя-полусерьезно ответил он. — С тобой, если ты захочешь.
Других вариантов Майк и вправду не видел. Разумеется, он мог бы заплатить Страху и Чибу, сколько они просили, вот только это вряд ли помогло бы ему освободиться из ловушки, в которую он угодил. Ему пришлось бы платить снова и снова, пока не закончатся деньги. Кроме того, Майк по-прежнему ничего не знал о судьбе Эллисона. Если эксперт серьезно искалечен или убит, полиция начнет еще одно расследование. А Рэнсом знает достаточно много, чтобы уже через несколько дней легавые появились в пентхаусе и начали задавать его владельцу неприятные вопросы.
Лаура будто подслушала его мысли.
— Я позвоню Рэнсому, — сказала она. — Это единственный разумный выход.
Майк повернулся к ней.
— До сих пор, — медленно проговорил он, — мало кто из нас руководствовался разумом.
Руки Лауры по-прежнему лежали у него на плечах, а ее губы находились на расстоянии считаных дюймов от его лица. Майк уже подался вперед, но заметил в гостиной какое-то движение и замер, пристально глядя поверх ее плеча.
— Ничего-ничего, продолжайте, — проговорил один из телохранителей Чиба и добавил, обращаясь к напарнику: — Ты выиграл, с меня двадцатка.
