Иван Сербин - Сердце дьявола
– Я уже понял, – отозвался тот, напряженно ожидая очередного сообщения. Волин тоже слышал разговор «казачка» с Каляевым. Ему показалось, что директор – самый обычный блудливый кот. Он никак не походил на маньяка. В первую очередь, внутренней силой. В голосе его не чувствовался стержень. Тот самый «диктат, граничащий с жестокостью», о котором упоминал психиатр. Мысленно Волин перенес Каляева в самый конец своего «списка подозреваемых» и поставил перед Никитиным. Баев? Если убийца – Баев, то ждать его здесь смысла не имеет. Он сейчас где-то в другом месте. Возможно, именно в эту секунду убивает очередную жертву. Мысль была неприятной, тревожащей. Снова вспомнился Саша. «Два часа назад вы убили человека». Это было неправдой. Волин и не думал скрывать от Саши и Левы какую бы то ни было информацию. Просто упоминание о Боре не пришлось к месту. В этом не было его, Волина, вины. И все-таки остался неприятный, мутный осадок. В любом случае Саша ошибся. Не было четвертой жертвы. Если бы Боря убил еще одну девушку, он позвонил бы этой самой Марине Рибанэ, а она, в свою очередь, ему, Волину.
– Второй – «Базе». Девушка поднялась на четвертый этаж и вошла в кабинет директора.
– А где сам директор? – быстро спросил Волин у Пилюгина. – Выясни. Тот поднял рацию:
– «База» – Второму. Где директор и «объект»?
– Второй. Директор водит «объект» по этажам. Показывает здание.
– Черт, – пробормотал Волин. – Они упустили его из виду. Это плохо. Это чертовски плохо. В его сознании котировка Каляева как возможного убийцы резко пошла вверх. Пилюгин покосился на Волина:
– Не нервничайте. Мы же все время ее слышим, – он щелкнул тумблером, и из динамика полился веселый щебет «объекта» и мягкое мурлыканье Сергея Сергеевича: «Ой, а тут у вас что?» – «А здесь у нас буфет, золотко. Но в ночную он не работает. Так что кофе придется приносить с собой. Кстати, вы курите?» – Видишь, – Пилюгин щелкнул тумблером. – Не поднимай паники раньше времени.
– Первый – «Базе», – внезапно рявкнула рация. – Вижу мужчину. Он входит в фойе. Остановился. Оглядывается. Черт, по-моему, он меня «вычислил».
– «База», как он выглядит?
– Высокий, в пальто. Темный костюм. Красный галстук. Твою мать. Он меня заметил. Волин и Пилюгин переглянулись.
– Первый. Уходи оттуда. Немедленно уходи. Тебя сменят. Как понял?
– Понял, иду на улицу.
– Второй, готовность номер один. Он поднимается к вам.
– Понял тебя, «База». Волин почувствовал, как учащенно и сильно колотится сердце. Ладони взмокли от волнения. Он сжал руки в кулак, разжал, снова сжал, да так, что побелели костяшки.
– Нам повезло? – подмигнул ему Пилюгин.
– Не знаю, – ответил Волин, успокаивая дыхание. – Если это Боря, то откуда ему известно о том, что нужная девушка уже в здании?
– Может быть, они с директором работают в паре? Как только появляется «подходящая» девушка, тот звонит ему на сотовый.
– Каляев никуда не звонил. Мы бы слышали.
– Значит, не он?
– Думаю, нет. Но, даже если он, то после обнаружения вашего сотрудника в фойе Боря и пальцем к ней не прикоснется. И насчет тех троих наверху теперь тоже догадается. Полагаю, этот псих просто хочет взглянуть на очередную девушку. Наверняка он еще даже не решил, будет ли ее убивать. Пилюгин подумал, закурил, спросил, выпуская дым через нос:
– Что ты предлагаешь? Сворачиваться?
– Подождем, пока «подсадка» не выйдет. Возможно, он попытается перехватить ее по дороге.
***Дежуривший на первом этаже оперативник толкнул дверь и вышел на улицу. Здесь он остановился, словно обычный праздношатающийся гуляка, закурил. Зажигалка выскользнула из его пальцев и упала на асфальт. Сделано это было намеренно, чтобы появился повод украдкой посмотреть через плечо. Оперативник наклонился и застыл в позе «земного поклона». На сером мраморе порожка четко отпечаталось смазанное кровавое пятно. И не одно. Цепочка этих пятен тянулась в сторону Поварской. Тот, кто их оставил, прошел только что, секунду назад. Пятна еще не успели высохнуть. Отпечаток мыска мужской туфли. Оперативник все быстрее и быстрее пошел к повороту на Поварскую. Он выискивал взглядом все новые и новые следы и шел по ним, словно гончая на запах зверя. С каждым шагом пятна становились все сочнее. Постепенно оперативник перешел на бодрую рысь. Он вылетел на стоянку автомобилей. Здесь след прерывался. Точнее, его успели затоптать. Оперативник пошел между машинами, осматривая двери, крылья и стекла машин.
***– «Центральная», всем постам, – неожиданно ожила рация. – На Садово-Сухаревской, у кинотеатра «Форум», на автостоянке под эстакадой, в серой автомашине «Жигули» первой модели обнаружен труп женщины с отсеченной головой. Патрульным машинам, находящимся в районе Садово-Сухаревской, срочно выйти на связь. Эфир взорвался градом встречных сообщений. Волин всегда знал, что в центре дежурит много патрулей, но он и предположить не мог, что их настолько много. Услышав сообщение «Центральной», Пилюгин повернулся к Волину, а тот беззвучно выругался и, вздохнув, произнес:
– Все. Он нас переиграл. Пока мы ждали его здесь, этот псих убил очередную жертву.
– А он не мог убить эту девчонку и явиться сюда за следующей? – спросил Пилюгин.
– Он убивает их с определенным промежутком. Не чаще, чем раз в сутки-двое. Я пока не понял систему.
– Ясно. – Пилюгин запустил двигатель и выдохнул зло: – Тварь. Сволочь. Ублюдок!
– Теперь это ваше дело, – хмуро прокомментировал случившееся Волин. – Завтра утром я передам документы по инстанции, и следующее убийство ляжет уже на вас.
– Что с ребятами-то? Отзывать?
– Оставь на всякий случай пару.
– «База» – Второму, – поднял микрофон Пилюгин. – Жогов, остаешься на четвертом. Лузгин на первом. Кашин, возвращайся «домой».
– Я – Второй. Понял тебя, «База». Кашин возвращается «домой».
– Все правильно. – Пилюгин запустил двигатель, нажал на газ. «Трешка» проползла до разворота у Арбатских ворот и покатила в сторону Никитских. – Вы с нами? – спросил капитан Волина. – Или вас в прокуратуру забросить?
– С вами прокатимся. «Жигули», набирая скорость, покатили по Никитскому бульвару.
***Оперативник остановился у «четверки» цвета «коррида». Присев на корточки, он сразу заметил кровавый натек у левой передней дверцы. Очевидно, был плохо подогнан уплотнитель, и бурые капли, просачиваясь между дверцей и кузовом, падали на сырой асфальт. С самого края натека отчетливо заметен отпечаток мужской туфли. Оперативник осторожно, стараясь не наступить в кровь, приблизился к передней дверце и, сложив ладони колодцем, попытался увидеть, что происходит в салоне. Через затемненные стекла разглядеть не удалось практически ничего. Вроде бы сидит в кресле водителя какой-то человек. Странно сидит, расслабленно. Оперативник стянул рукав пальто, закрывая им пальцы, подергал ручку двери. Ничего. Заперто. Постучал. Человек даже не пошевелился. Как сидел, так и остался сидеть. И тогда оперативник, вытащив пистолет, что было сил саданул рукояткой в темное стекло. Оно хрустнуло. По зеркальной поверхности рассыпалась сетка трещин. Повернувшись полубоком, оперативник ударил в окно локтем. Стекло осыпалось в салон. За рулем действительно сидел человек. Голова его была запрокинута, и он «скалился» жуткой ухмылкой перерезанного горла.
– Б…! Оперативник невольно шагнул назад, налетел на припаркованный по соседству «Мерседес» и, потеряв от неожиданности равновесие, сел на задницу у самого борта иномарки. Взвыла сигнализация. Застонала, запричитала на сотню голосов. Оперативник попытался подняться, но снова упал, угодив ботинком в кровавую лужу. Засучил панически ногами, пытаясь если уж не встать, то хотя бы отползти. На вой сигнализации из расположенной неподалеку нотариальной конторы выскочил владелец «Мерседеса» и гигантскими прыжками понесся к своему четырехколесному чаду.
– Ты чего? – орал он. – А ну, уйди от машины! Оперативник с трудом поднялся, пошатываясь, побрел в сторону. Хозяин иномарки, увидев пистолет, все еще зажатый в руке перепачканного в грязи опера, сначала остановился, а затем нерешительно попятился.
– Ты чего, парень? – он поднял руку, словно защищаясь от возможного выстрела. – Ты это брось. Опусти «волыну».
– Вызови милицию, – прохрипел оперативник и нетвердо побежал к зданию телефонного узла. О рации он, похоже, совсем забыл. Хозяин «Мерседеса» подошел к своему «железному коню», тщательно осмотрел правый борт, не обнаружив царапин, перевел дух и тогда уже заглянул в салон «четверки». Через мгновение он тоже отступил, пробормотав: «Еж твою медь», затем, оглянувшись на удаляющегося оперативника, быстро забрался за руль «Мерседеса» и ударил по газам. Была ему, в натуре, охота отвечать за какого-то черта отмороженного.
