Фридрих Незнанский - Игра по крупному

—   Так вот возьми у него архивы, если он такой слабый. Тогда поговорим. А сейчас закан­чиваем.

И отключил аппарат. Посмотрел на сидящего перед ним Артема, здешнего вора в законе.

—   Слыхал? — спросил Гоша. — Ни на кого нельзя положиться. Не с кем дела иметь.

—  Ты присылал к нам сюда своего киллера? — спросил Артем.

—    Кто это тебе сказал? — спросил Гоша, на­ливая себе и гостю водки.

—   Мне никто ничего не говорил. Я сам все знаю.

—   Не понимаю, о чем ты, — поднял брови Гоша. — Ты пей, потом поговорим.

—   Потом ты скажешь, что был пьяный и ни­чего не помнишь.

—   Ах, это... — протянул Гоша. — Ты про Со­ловья? Ну какой он киллер, Артюша? Он только хотел разузнать, кто чем дышит в мое отсутствие.

—   Уже говорил, и не раз — не смей называть меня Артюшей, — капризно заныл Артем.

—    Все понял. — Гоша выставил перед собой ладони. — Извини. Забываюсь... Так не будешь пить? А я выпью.

И опрокинул в себя полную рюмку. Артем мрачно, не мигая, смотрел на него.

—   Что ты собираешься делать с Томилой? — спросил он, дождавшись, когда Гоша прожует маринованный масленок.

—   А что с ним делать, если он ни в чем не хочет признаваться, пусть пока... И потом, воз­вращаясь к сказанному, подумай сам, на хрена мне этот Соловей, когда у меня есть Тимур?

—   А меня за собой уже не числишь? — спро­сил Артем.

—    Вот что, Артюша, то есть Артем, — шумно вздохнул Гоша, откинувшись от стола. — Я бра­тву никогда не обижал. Скажи, так это или нет?

—   Так, — кивнул Артем.

—   Хоть ты меня постоянно подозреваешь, — погрозил ему пальцем Гоша. — И если будешь так со мной разговаривать, буду звать тебя Артюшей... Договорились? Или вы думали, раз попал Гоша в столицу, то уж близко не подходи, так? Нет, ты не отмалчивайся. Говори, так или не так?

—   Ну не без этого, — впервые улыбнулся Артем, обнажив сплошь золотые зубы.

—    Вы одно не поймете, там выделяться нель­зя, — сказал Гоша. — Вот ты золотыми коронка­ми на всю тайгу сверкаешь. А мне этого нельзя. Не поймут. И пришлось мне в первый же день, как приехал, поменять все золото на металлоке­рамику... Видишь? — Гоша потянулся к Артему через стол, приоткрыв рот. — По сто восемьдесят баксов за зуб. Представляешь? А перед тем, сам знаешь, у твоего лепилы по твоей рекомендации такие же, как у тебя, вставлял... Думал Москву покорю, все бабы будут мои от такого сияния. Но чего нельзя — того нельзя. Ихний лепила полдня только мной занимался, у меня зубы были уже подточены... Там тусовка, понял, все решает.

—   Тусовка? — спросил Артем. — Артисты, что ли?

—   Если бы... — махнул рукой Гоша. — Там все, кого вам по ящику показывают. Артисты, воры, министры, депутаты, фотомодели. Вот они посмотрят на тебя и фыркнут от твоего прикида. И ты все — спекся... И даже близко не подходи. Им нельзя с тобой, деревней, вместе показывать­ся, имидж свой портить. Понял, нет?

—   Трудно там тебе, — посочувствовал Ар­тем. — Ну так что ты насчет Томилы решил?

—   А что тебе Аркан сказал? — спросил Гоша, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Аркан молчит?

—   Пока молчит... Он только подтвердил, что Чердака наставил приглядывать за твоей Еленой. Мол, Томила попросил. И все. Ни в чем не при­знается.

—    Значит, не так спрашивали, — сказал Гоша, поморщившись. — Я-то, дурак, отдал Томиле и Аркана. Вот был верный пес. Может, мне с Арка­ном потолковать?

—    Больно много у тебя проблем, — ответил Артем. — Ведь потому ты меня к себе позвал, верно?

—   Ты про Тимура? — спросил Гоша. — Уже знаешь?

—   Спекся твой Тимур, — буркнул Артем. — Больно много он у тебя по утрам бегал. И добе­гался.

—   Сволочь... — выругался Гоша. — Представ­ляешь, привязался к этим кроссовкам. Я ему из Германии их привез. До этого все с обувью му­чился, к ортопеду бегал... А эти в самую пору пришлись. Рад был. Только что не спал в них...

—   Ты бы не темнил. Что делать, говорю, со­бираешься?

—   А что делать... — Гоша в упор глянул на Артема. — Ждем-с. Известий из столицы. Они же кроссовки, сам знаешь, с собой увезли. А он в них где только не бывал, куда только не вляпы­вался.

—   Если след у них есть, — сказал Артем, — то им сравнить его надо.

—   Выручишь? — спросил Гоша.

—    Подумаем, — ответил Артем. — Влип ты, конечно. И с девкой этой. Вот ты бы застал их, кого бы замочил? Ее или его?

—   Ее бы пожалел, — сказал Гоша. — А Черда­ка бы сразу.

—    Именно так, — сказал Артем. — Но ведь ее шлепнули после него, мне менты говорили. Как думаешь, Томила мог ее убить?

—    Не похоже, — сказал Гоша. — У него бы руки тряслись. А тут кто-то спокойно — прямо в лоб. Аркан молчит, потому что наверное сам это сделал. Укажет на Томилу, а тут выяснится, что Томила сроду пушку в руках не держал. Ты это знаешь, но молчишь. Потому ли, что хочется тебе, чтоб Томила за это отвечал? Скажи как есть, по правде.

—   Аркан, если он стрелял, то действовал по наущению Томилы, — ответил Гоша. — А так ты все обсказал похоже. Тебе бы в менты податься. Свой сыскарь в органах — самое то. Те все боль­но продажные...

—   Так что будем делать? — спросил Артем, закуривая.

Гоша не ответил. Встал, подошел к окну, за­смотрелся на площадь перед гостиницей, зали­тую синевой сгущающихся сумерек.

—    Пора в Москву возвращаться. Я-то офици­ально прибыл сюда на открытие участка нефтепровода. Большой участок — двести километ­ров — не шутка.

—    Читал, писали, — сказал Артем, кивнув в сторону журнального столика, заваленного газе­тами.

—    Ну вот так. Уехать просто так, оставив все как есть, сам понимаешь, не в моих правилах. Чистить надо. Чтоб за тылы быть спокойным.

—   Значит, сначала Томилу, потом Тимура? — спросил Артем.

—   Видимо, в этой последовательности... — сказал Гоша, скрестив руки на груди. — Томила достал меня с этой трубой, помнишь? Подзорная. У Ивлева я ее взял перед тем... А он, видно, узнал, видел у него... И так пристал: откуда, мол. Прикинулся, что не понимает моих намеков, ждал, сука, что я сам все скажу... Хотел, чтоб я признался. При всех.

—   Много ты ему позволял, — упрекнул Артем. — Ребята обижались.

—    Верил я ему. Кто из друзей у меня, кроме него, остался? Я, говорил, прошел огни и воды. Намекал, чтоб я ему устроил медные трубы. Оби­жался, если на прием его в посольство не брал. Труба ему моя не понравилась! Вот пусть через эту трубу и пройдет! Как через огонь и воду.

—   Можно, — сказал после паузы Артем.

—   Да не ты! — хлопнул его по плечу Гоша. — Тимура бы напоследок задействовать. Зачем тебе лишнее на душу брать? Верно говорю?

—   Значит, с Томилой говорить не будешь? — спросил Артем.

—   Да некогда мне. То, се... Звонить в минис­терство надо. Возвращаться велят начальники.

—   Без тебя там никак, — усмехнулся Артем.

—    Погоди... Придет еще мое время. Мне бы ребят побойчее, на которых можно бы положить­ся, как на себя... А где сейчас Томила? Далеко?

—  Полчаса езды, на даче. Бывшая обкомов­ская, где гости из Москвы отдыхали, знаешь?

—    Бывал, — кивнул Гоша. — И не раз. С Еле­ной мы там познакомились. Нам сауну устроили, девочек пригласили... А она там была в первый раз. Ну я сразу и решил — моя.

Гоша снова разлил по рюмкам.

—    Тимура берем под наблюдение? — спросил Артем. — Он спокоен, ничего не подозревает?

Гоша помедлил с ответом, надевая шубу.

—   Жалко его, дурака. А что делать? Дело прежде всего. Проблемы надо устранять по мере их поступления, как сказал... не помню уже кто.

Артем только криво усмехнулся, ничего не ответив на это.

Они вышли из гостиницы.

—    Где он сейчас? — спросил Артем, когда по­дошли к машине.

—   У себя в номере. Пьет с тех пор, как менты в Москву улетели с его галошами. Я его не тро­гаю...

—   Потому и пьет, — сказал Артем. — С Арка­ном что будем делать?