Андрей Акулинин - История одного преступления. Потомок Остапа
– Полковник Калинин Андрей Юрьевич. Начальник отделения. Управление ФСБ России по Н-ской области. Это вы?
– А ты что, не видишь фотографию?
– Вижу, – растерялся лейтенант.
– Ну если видишь, то задерживать вас больше не смею.
– А можно мне посмотреть эфэсбэшное удостоверение. Никогда не видел, – спросил спецназовец.
– Ну посмотри, посмотри, – согласился мошенник.
Тот взял у милиционера красную ксиву и внимательно осмотрев ее, спросил:
– А разве в ФСБ должность начальника отделения полковничья?
– У нас звание полковника дают за особые заслуги, – не растерялся Левин. – Ладно, давайте удостоверение и идите. У меня нет никакого желания на морозе с вами лясы точить.
– Извините, товарищ полковник, – спецназовец протянул ему ксиву обратно.
И вдруг Левин словно птица взметнулся ввысь и, описав в воздухе вокруг спецназовца дугу, аккуратно приземлился в сугроб. И в это же мгновение на его запястьях щелкнули наручники.
Наверное, больший шок от неожиданного полета подозреваемого получил участковый. Он просто застыл на месте с удивленным выражением воскового лица.
– Лейтенант, не спи, зови опергруппу, – крикнул ему спецназовец и словно куклу поставил на ноги ошеломленного Левина, который бессвязно замычал.
Участковый кинулся к калитке. Поскользнулся, упал, встал. Он настолько был шокирован, что даже потерял способность внятно говорить, поэтому, выбежав со двора, призывно замахал руками и крикнул:
– Эй, эй, эй.
Подполковник Калинин первым увидел милиционера и выскочил из кабины. Следом за ним вышли из салона остальные члены ОСГ.
Подойдя к участковому, Калинин поинтересовался:
– На месте?
– Ага.
– Задержали?
– Ага.
– Сопротивлялся?
Лейтенант пожал плечами, поднял указательный палец и прочертил им в воздухе невидимый круг.
– Все живы?
– Ага.
Поняв, что от милиционера толком не получишь никакой информации, Калинин уверенно направился во двор, где улыбающийся спецназовец протянул ему удостоверение.
– Андрей Юрьевич, полюбуйтесь на вашего двойника. Должность, фамилия, имя и отчество ваше. Правда, звание у него покруче, чем у вас. Целый полковник в трусах.
– Растут, Алексей, люди. Растут, как на дрожжах. Это ж надо, за три месяца от капитана до полковника. Даже в Великую Отечественную войну, такого свинства не было. Но понять можно. Своя рука – владыка!
– Он, Андрей Юрьевич, говорил, мол, за особые заслуги ему полковника присвоили.
– Знаем мы эти заслуги…
Увидев Калинина, Левин и вовсе растерялся. То ли от испуга, то ли от холода у него вначале задрожали ноги, а потом и все тело заходило ходуном. Окаменевшее лицо исказила гримаса злобы, боли и отчаяния.
– Ну что, гражданин Левин, удивлен столь неожиданной встрече? – спросил его Калинин. – С нашей организацией шутки плохи.
– А-а-а-а! – понял, что влип вглухую, страшно заорал Левин и стал имитировать эпилептический припадок: упал в снег, выгнулся, закатил глаза и стал пускать кровавые слюни.
Но чекистов это не впечатлило.
– Оставьте, гражданин Левин, этот концерт для сотрудников исправительно-трудовой колонии. Вы же в Новосибирске на зоне это уже проделывали?
Слова Калинина возымели свое действие. Припадок внезапно прекратился. Левин самостоятельно встал и спросил:
– Но как?
– Что как?
– Как вы меня нашли?
– Мы террористов и других врагов нации, где бы они ни прятались, находим, а тебя – тьфу, – Калинин брезгливо сплюнул.
– И что мне теперь будет?
– Да расстреляем мы тебя или на худой конец отравим, чтобы другим неповадно было органы безопасности обманывать и их должностных лиц компрометировать.
– Как это… Почему это… Это же незаконно…
– Значит, обманывать органы безопасности законно? Меня лично дискредитировать законно? Убивать пожилых людей законно?
– Я никого не убивал.
– А отца Ирины? Он же умер. Заметь, от твоих действий. Я думаю, не составит особого труда доказать это в суде.
– Но он все равно бы умер. У него же рак был.
– Я об этом и говорю. Ты тоже все равно умрешь. Днем раньше, днем позже. Ну а пока мы соблюдем все правила приличия. Проведем обыск, допросим следующих потерпевших. Ты же, скорее всего, и этих бедных людей обманул?
– Нет. Я жениться на ней буду. У нас скоро будет ребенок. Через месяц она должна родить. Ей волноваться нельзя.
– А когда ты успел? – удивился Калинин.
– Не важно, кто биологический отец. Отец это тот, кто воспитает.
– Это вам, гражданин Левин, не грозит. Пора заканчивать ваш жизненный путь. Слишком много вы доставляете страданий окружающим вас людям.
– Я буду жаловаться, – яростно закричал он.
На крик выбежала будущая теща. Она быстро смекнула, что зятю угрожает опасность, и дико вереща, кинулась на спецназовца с кулаками:
– Что же вы делаете, ироды?
Лейтенант вытянул руку с растопыренной ладонью, отвернул от женщины лицо, чтобы она, не дай бог, его не повредила, и спокойно произнес:
– Женщина, успокойтесь.
Теща не унималась и словно пловец крутила руками, стараясь нанести лейтенанту хоть какой-то урон. Но тот не подпускал ее к себе, держа ее на безопасном расстоянии своими длинными мускулистыми руками.
Устав колошматить, она сделала передышку, осмотрелась и что есть мочи заорала:
– Убивают! Люди добрые, убивают! Помогите! Милиция!
– Да успокойтесь, женщина. Я милиция, – сказал наконец-то пришедший в себя участковый и осторожно сделал шаг навстречу к ней.
– Успокойтесь, мы из Федеральной службы безопасности. Гражданин Левин Андрей Александрович является подозреваемым по уголовному делу, возбужденного по многочисленным фактам мошенничества, – заявил следователь УФСБ.
– А при чем здесь мой зять, сотрудник ФСБ?
– Ваш зять, уважаемая Клавдия Петровна, находится в Москве. Спросите у вашей дочери. А этот тип, ее новый сожитель, ранее судимый за мошенничество Левин Андрей Александрович, который к Федеральной службе безопасности никакого отношения не имел, не имеет, и не будет иметь, кроме как в качестве подозреваемого и обвиняемого.
– Так он же говорил, что его фамилия Калинин, а зовут Андрей Юрьевич, – растерянно заявила хозяйка дома.
– Калинин это я.
Женщина округлила глаза и уставилась на Калинина. Тот, чтобы развеять ее сомнения, вытащил из нагрудного кармана куртки служебное удостоверение с паспортом, и протянул их ей.
– Вот, полюбуйтесь. Калинин – это я, – повторил он.
Она поочередно открыла документы и, бегло ознакомившись с ними, протянула обратно Калинину.
– Удостоверились? – спросил ее следователь.
Она молча кивнула и направилась в дом, где через мгновение закатила истерику. Было слышно, что она орала на дочь, которая вторила ей, визжала и всхлипывала.
– Так, давайте пройдем в хату, а то не дай бог, там что-то произойдет нехорошее, – предложил Калинин и направился к входной двери.
– Андрей Юрьевич, а что с этим делать? – спецназовец кивнул на Левина, который уже не переминался с ноги на ногу, а дрожал, как осиновый лист.
– Его тоже в дом заводите, а то еще дуба даст. Он же человек южный, к нашим морозам не привыкший, – рассмеялся Калинин и подмигнул мошеннику.
Обстановка в доме была далека от идеальной и больше напоминала быт крепостных крестьян первой половины девятнадцатого века, одним словом – убогой. Четыре комнаты-клетушки, огороженные друг от друга выцветшими и давно не стираными занавесками, располагались вокруг большой русской печи, сложенной в центре дома. Вокруг стоял спертый плотный воздух, в котором смешивались запахи винного перегара, табачного дыма и испорченной еды.
Вошедшие поморщились и тут же, словно упершись в невидимую стену, остановились как вкопанные. Из одной из комнат выглянула огромная немецкая овчарка. Она была настроена явно не дружелюбно: шерсть встала дыбом, морду исказил свирепый оскал, и вдобавок она зарычала.
– Хозяйка! Хозяюшка, – очень мягко прошептал следователь и на всякий случай отступил к двери.
– Женщина! У вас здесь собака, – испугался Калинин, стоя самым первым перед острыми клыками животного. Спецназовец подтолкнул вперед себя Левина и стал вынимать пистолет.
– Уберите животное, застрелим. Ей-богу, застрелим, – зашипел он и дослал патрон в патронник.
– Убери ствол, – приказал ему следователь. – Люди же здесь.
– А если она бросится?
– А ты ее пинком, пинком.
– А ты иди и пни ее. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Хозяюшка! – громко завопил следователь и, открыв входную дверь, вышел из дома в безопасный двор.
– Да она не кусается, – появившаяся женщина подошла к радостно оскалившемуся монстру и стала чесать его за длинным мохнатым ухом. Черные глаза страшилища вспыхнули жутковатым блеском. – Да вы не волнуйтесь, она добрая. И страшно любит, когда ее чешут за ухом. Да, Найда? Попробуйте!
