Сергей Куприянов - Особый талант
Переселение Калиты в этот поселок, произошло не сразу и не вдруг. Сначала самые разные люди ездили по Подмосковью и высматривали обжитые места, сверяя их кто по бумажке, а кто и по памяти с заявленными требованиями. Замков, правда, не было, но иные дома были не хуже. Предлагали даже отстроить дом по любому проекту и в любом месте. Но Калите нужно было нечто особенное. Первое и главное условие — небольшой населенный пункт, в котором большая часть жителей обитается давно и постоянно. Таким образом, все эти дома с новыми богачами отпали сразу. Состояние подъездных путей, коммуникации, торговые точки, детские заведения, базы отдыха по соседству, лес — все учитывалось. Место должно быть, с одной стороны, достаточно населенным, а с другой — не пользующимся популярностью у заезжего люда. И в конце концов, такое место было найдено. Самое главное условие — малое количество посторонних — выполнено. По сути, это была полузабытая деревушка из тех, что называют бесперспективными — кроме разбитой дороги и электричества, других достижений цивилизации тут не было. Ни магистрального газа, ни водопровода, ни телефонов, ни тем более канализации. И дома тут стоили дешево. Все это происходило во многом из-за того, что вокруг были болотистые почвы и на единственном сухом месте расположился поселок с огородами.
За небольшой промежуток времени некоторые местные жители получили предложения продать свои родовые гнезда. Аналогичные предложения поступили ко всем без исключения москвичам, обзаведшимся тут недвижимостью. Всего через полгода в восьми домах появились новые владельцы, которые быстренько перезнакомились со всеми соседями. Приехавшие были в основном людьми немолодыми и положительными. Ко многим из них частенько приезжали их дети, в основном почему-то мужского пола и спортивного вида, часто на дорогих иномарках. Водку, конечно, пили и шашлыки жарили, ходили в гости, но обходилось без хулиганства. На крышах некоторых домов появились невиданные до этого антенны в виде тарелок. А больше ничего вроде и не изменилось. Только недалеко от поворота к поселку на шоссейке появилась будка милицейского поста, каковой тут отродясь не было.
Так что появление нового жителя, немолодого вдовца, живущего с сыном, для местной общественности прошло малозамеченым. Ну отремонтировал он дом, ну баню перестроил — что такого? Живет человек как умеет и на что умеет. Иногда зайдет к кому-то на огонек, иногда к нему кто-то заглянет.
Местные жители, да и не только они, очень сильно удивились, если бы узнали, что о всякой свернувшей на их разбитую грунтовку машине один из милиционеров сразу сообщает по рации с закрытым для прослушивания каналом. Что новые их соседи живут по такому графику, когда хотя бы двое из них бодрствуют в любое время суток. Что в одном из домов, а точнее в подвале, имеется обширный тайник, где хранятся немалые материальные ценности в виде дензнаков. Что приезжающие сюда «дети» и «внуки» по большей части заняты транспортировкой этих самых ценностей, превращающихся в акции, дома, магазины, оружие, наркотики, офицерские и научные звания, гаражи и морские суда. Что невидный «вдовец» никогда не имел жены, но зато является одним из тех нескольких десятков, а может быть даже единиц, людей, которых в криминальном мире именуют банкирами или кассирами, на самом деле являющимися держателями общака. А кроме того, за годы, проведенные на деньгах, Калита стал одержим манией накопительства. И в конце концов, что вся эта деревня за прошедшие годы превращена в хорошо охраняемое и труднодоступное хранилище.
Всего этого не знали ни коренные жители, ни пробиравшийся по глубокому снегу Леча. Он мог только догадываться о том, что значительная часть обитателей поселка находятся в состоянии боевой готовности и как минимум две пары внимательных глаз следят за его передвижением.
В это же время два человека вышли к дороге и смотрели на «жигули», в салоне которых черноволосый человек жадно курил и нервно озирался по сторонам, при этом то включая, то выключая двигатель. Судя по тому, что машина была развернута капотом к шоссейке, водитель и не собирался заезжать в поселок, а только ждал кого-то. Кого именно, гадать не пришлось после того, как был замечен выходивший из леса человек, внешне очень похожий на бомжа. Местных бомжей еще летом отучили таскаться в поселок.
После коротких переговоров по рации двое мужчин, одетых как деревенские жители, вышли из-за поворота дороги и направились к «жигулям» неспешной походкой уставших после рабочего дня трудяг, возвращающихся домой. Атаби внимательно смотрел на них, но они, если судить по внешнему виду, не могли внушать опасения. К тому же по крайней мере один из них был заметно под хмельком. Поравнявшись с машиной и даже чуть пройдя дальше, пьяный вернулся и попросил закурить, низко нагибаясь к стеклу. Второй попытался его, кажется, отговорить или просто не хотел, чтобы его приятель приставал к незнакомому человеку, тоже вернулся, но водитель уже опустил стекло и протянул сигарету. Это на время спасло ему жизнь, потому что в ином случае просто прозвучал бы выстрел и содержимое простреленной головы выплеснулось бы в салон. Но Атаби решил, что неуместно качать права, хотя у него и появилось желание хорошенько потыкать этих алкашей мордой в снег. Вместо этого он бросил сигарету. И тем самым продлил себе жизнь.
Сильная рука схватила его за волосы и резко дернула, так что лицо ударилось о край стекла, рассекая кожу до крови. А в следующую секунду телохранитель Руслана уже лежал лицом в снег и в спину ему упирался ствол пистолета. Ловкие руки обшарили его и достали из подмышечной кобуры пистолет, на что у него, как у лицензированного охранника, было разрешение. Атаби попытался было оказать сопротивление или хотя бы объясниться, что-то сочинив на ходу, но у напавших на него людей, от которых, кстати, совсем не пахло водкой, не было намерения терять время. Сильный удар по голове рукояткой пистолета на время лишил Атаби контакта с окружающей действительностью, а когда такой контакт восстановился, он увидел вокруг себя неприятные бетонные стены, низкий потолок над головой с голой лампочкой и свои руки, скованные наручниками, пропущенными через вделанную в стену скобу. Ему захотелось завыть от безысходности, но сделать этого он не успел. За спиной раздался голос.
— Очухался? Тогда давай разговаривать.
За это время Леча подошел к глухому деревянному забору, по верху оформленному «пилой». Высота метра два. Но молодого человека это не испугало. Он достал из-под пальто автомат и повесил его на плечо. Попытался заглянуть за забор через щель, но, перебрав руками с метр забора, щелей, которые можно было использовать в качестве дверного «глазка», не нашел, а двигаться дальше по глубокому сугробу, что намело под забором, было тяжело, и он решил не тянуть больше время.
Леча подпрыгнул, ухватился за скошенный край доски и неожиданно почувствовал под ладонью холодный металл проволоки. Сигнализация? Он подтянулся и увидел, что ему сильно повезло. В полусантиметре от его ладони был металлический ершик с заостренными колючками, торчащими во все стороны. Колючая проволока. Как минимум мог себе руку изуродовать.
Он перебросил свое тело через забор. Без мелких неприятностей не обошлось. Левая пола пальто зацепилась за колючку, и старый драп порвался уголком. Это не удобный бушлат. Ну да невелика потеря.
Леча спрыгнул на землю, оказавшейся неожиданно жесткой. К его удивлению, вдоль забора снег был аккуратно расчищен. Так, как он слышал, делают вдоль периметра в тюрьмах, где по таким дорожкам ходят часовые.
С этого места ему было видно то, что мало кому удавалось увидеть из редких гостей Калиты. За баней стоял турник, а к вкопанному в землю столбу была прилажена покрышка от легкового автомобиля, которую использовали в качестве макивары для отработки ударов ногами. Кто-то тут серьезно занимался своей спортивной формой.
Леча снял автомат с плеча и двинулся по дорожке к дому. До освещенного окна осталось несколько шагов, когда сзади, из-за правого плеча, оттуда, куда с разворота стрелять сложнее всего, раздался тихий голос:
— Стой как стоишь. Ствол в сугроб.
Это было хуже, чем выстрел. Неожиданнее. Нервы были на пределе, и Леча резко крутанулся на месте, одновременно падая и переводя ствол автомата в тот сектор, откуда звучал голос. Он еще успел увидеть мужскую фигуру, но выстрелить не успел. Слабая вспышка, хлопок, потом еще один, за которыми последовали боль в груди и беспамятство.
Сначала он услышал голос, доносившийся как будто издалека.
— Жив он. Я ему укол сделал. Скоро очухается.
— Зашевелился сучонок. Моргает.
— А ну подними.
— Черт! В кровище весь.
Леча открыл глаза. Над ним склонилось перевернутое лицо. Как в страшном сне. Лицо поплыло вверх и в сторону. Леча понял, что его поднимают. Перед глазами покатился потолок, серые стены, какие-то фигуры, и он сел. Кто-то поддерживал его за спину, чтобы он не завалился навзничь.
