Водка - Виктор Алексеевич Мясников
Довольно улыбаясь, Труня продолжал стоять, не доходя одного шага до распахнутых дверей. Наверное, ждал, когда закончится процедура передачи материальных ценностей. Он вытащил из кармана мешковатой серой куртки, сплошь в застежках-молниях и медных кнопках с гербами, пачку "Мальборо", вставил в сырые толстые губы сигарету. Вася, подобострастно изогнувшись, сунулся с зажигалкой.
- Сегодня ты меня уважил, - сказал Труня со значением и покачал сигаретной пачкой, оттопырив мизинец, на котором сверкнул зеленой искрой перстенек, - завтра я тебе добро сделаю. Без балды, в натуре.
- Здорово, шеф! - раздалось сзади.
Это появился Васькин сменщик, охранник Бока. То ли это была его кличка, то ли каким-то образом трансформированное собственное имя, Олег не знал. Он просто кивнул долговязому Боке, ничего не говоря, тот кивнул в ответ. Осторожно протиснулся мимо босса, пожав руку Васе. Заглянул внутрь, поздоровался с реализаторшами. Заметно нервничающий Вася отошел от дверей киоска, как бы освобождая место сменщику. Тот пост принял, прислонившись к железному косяку распахнутой двери, тут же полез в карман за сигаретой. В отличие от Вася, Бока не был таким накачанным, да и постарше выглядел лет на пять. После ночи в киоске от него иногда ощутимо попахивало спиртным. Да и сейчас он выглядел помято, так же, как и надетый на него потасканный спортивный костюм - поддельный китайский "Адидас".
- Ну, ты можешь уже идти, - Труня повернулся к Васе, - тут есть, кому порядок навести. Давай иди, не толпись без дела.
И Вася быстро пошел прочь. Он явно торопился поскорей покинуть свою подругу и оказаться как можно дальше от места предстоящего разбирательства. Тем временем Люба закончила товарную перекличку. Она робко выглянула наружу, держа в одной руке раскрытую общую тетрадь с записями, а в другой пачку денег. Взглянув на Труню, как кролик на удава, она потупила глаза и виновато сказала:
- Вот, Александр Михайлович, ночная выручка.
Труня молча сгреб деньги, сунул в карман куртки, застегнул молнию на кармане. Поиграл мобильником, чертя в воздухе оттопыренным мизинцем.
- Ну, что, Любаня, пора рассчитаться, - сказал многозначительно.
- Вот, - Люба протянула согнутую пополам тощую пачечку, - тут шестьсот рублей. Остальные тысячу триста немного позже отдам. Они у Васи...
Она поискала глазами своего друга, но не нашла. Вышла из киоска и огляделась ещё раз. Васи поблизости не было. На глазах у Любы выступили слезы обиды.
- Каких, блин, тыща триста! - рявкнул Труня, тыча в девушку мизинцем с обломанным желтым ногтем. - Ты что, в натуре, с дуба упала? Бабки, считай, ты на кредит брала. Они вертеться должны, навар приносить. Бабки задаром только пенсионный фонд дает. Ты типа отсрочки попросила, я пошел навстречу, дал десять дней. Все, хорош. Срок настал - гони сумму. А процент, само собой, самый обычный, пятьдесят процентов. Чисто по-дружески, как своей.
- Это ещё девятьсот пятьдесят рублей, да? - со страхом и надеждой спросила Люба.
Наверное, она боялась услышать более масштабное число. Но её надежды не сбылись.
- Это за первые сутки, а за вторые уже пятьдесят процентов ко всему. Труня не собирался её щадить. - Сейчас посчитаем, сколько за десять дней набралось. Где у нас куркулятор? - Взглянул на Боку, тот тут же нырнул в киоск, через секунду вынес калькулятор.
- Но вы же ничего не говорили про пятьдесят процентов, запротестовала Люба. - Вообще ничего о процентах не говорили.
- А ты спрашивала? - удивился Труня, даже руками развел. - Не спрашивала, значит, знала. Кого сейчас скребет, что ты там думала, что придумала, чего не говорила, да не спросила. У нас правила для всех одинаковые. Расплатилась бы сразу, и никаких проблем.
- Конечно, я бы расплатилась, если б знала, что так будет, всхлипнула Люба.
- Значит, было четыре коробки "Трояна", - невозмутимо принялся тыкать в клавиши калькулятора Труня. Чужие слезы его не трогали. - В каждой по шестьдесят флаконов. Итого - двести сорок. Так, по восемь рубчиков за чекушку, будет тыщу девятьсот двадцать. Правильно?
- Не было этих коробок, - заплакала Люба. - Вернее, были, да в них только пустые бутылки. Это кто-то вам подсунул вместо нормального товара. Я тут вообще не при чем.
- Ты, короче, лапшу мне не вешай, у меня уши не вешалки. - Тут Труня был абсолютно прав. Уши у него напоминали мухобойки. - Надо было сразу смотреть, чего берешь. А то расписалась, ответственность приняла, а сейчас типа не при делах. Так любой товару закосит на полмиллиона, а потом скажет: "Пустые коробки, ничего не знаю." Короче, тут знаешь, сколь набежало за десять дней? - Он сноровисто тыкал в калькулятор мизинцем, не выпуская из кулака мобильник. - Ну, вот я всякую мелочь закругляю, остается сто десять тысяч.
- Сто десять? - ахнула Люба. - Да у нас за месяц такой оборот не выходит.
- А кого скребет? У меня че, одна что ли эта лавочка? Да у меня полно всяких контор, и везде бабки нужны. Ты две тыщи закосила, за десять дней вон какие убытки выкатили. Покрывай.
- Это вы специально все подстроили, - Люба снова заплакала.
- Ты, когда базаришь, думай маленько, - угрожающе произнес Труня. - А то ведь так недолго и по ушам схлопотать. Не посмотрю, что баба. Ты давай соображай, как расплачиваться станешь. Денег у тебя нет. Может, машина у тебя есть? Тогда машину смотреть будем.
Люба отрицательно помотала головой. В глубине киоска притихла Рая. Там же прятался Бока. Олег, ошарашенный происходящим, стоял рядом. Его потрясла бандитская наглость.
- Так, машины у тебя нет, - удовлетворенно констатировал Труня. Значит, квартира у тебя есть. Что, и квартиры нету? - Люба снова отрицательно помотала головой. - Ай-яй, как нехорошо. Тогда, наверное, дача есть хорошая? Тогда чего ты материальную ответственность принимаешь, если расплатиться за недостачу нечем? Родственники богатые хотя бы есть?
Ему мало было ограбить, взвалить на беззащитную девушку абсурдный, немыслимо огромный долг. Ему ещё нужно было её унизить, морально растоптать, натешиться своей властью и силой.
-
