Эхо преступления, или Интервью с Царевной - Алёна Александровна Комарова
Внутри всё сладостно горело. Да. Это сладко. Это та сладость, о которой он мечтал. Это та сладость, которую он пытался выкинуть из головы. И хорошо, что не выкинуть. Хорошо, что не заставил себя не мечтать.
Рита застонала, выгнулась, он держал её, прижимая к себе. Срочно нужно горизонтальное положение. Где кровать? Где его постель? Где она? В какую комнату идти? Или добраться до дивана в зале, чтобы не терять время. Где они вообще? в холле его дома, осталось сделать несколько шагов по лестнице, дойти до комнаты, устроить там разгром постели. Но они не могли ждать. Только успел закрыть дверь, и сразу притянул Риту к себе.
Она потянула Сережу обратно, он выпрямился, и она прильнула к его губам. Она не могла больше ждать и думать о горизонтальном положении. Рита добралась руками до ремня, обследовала все его замки, расстегнула их (хорошо, что они незамысловатые). И, долго не испытывая (ни себя, ни Сережу), просунула руку в джинсы.
Он замычал, двинулся, придавил ее, мысленно моля о действии.
Сердце сначала совсем замерло, потом увеличилось в сотню раз и заколотило в ребра, пытаясь выскочить из груди. Оно билось об ребра, и пришлось освободить ему место, глубокими медленными вдохами.
Все мысли были там, под ее нежным прикосновением. Рита нежно гладила, нежно сжимала, нежно отпускала и опять гладила, сжимала, отпускала. Он не мог стоять, он готов был двигаться, но не здесь…
Нужно было срочно найти место…
Он открыл глаза и ничего не видел перед собой — туман. Только Рита в тумане неги. Она причина этого тумана. Она причина всех волнений в его теле. Она сладкая причина его переживаний. Она сладкая причина его мужских желаний и изменений. Огненная кровь текла по венам, зажгла сердце, затуманила разум.
Давно она заняла место в его груди, давно ему стало тяжело дышать.
Нет места. Он спустился губами по ее шее, провел языком посередине груди, скинул со второго плеча бретельки и прильнул к груди.
Они не помнили, как попали в кровать.
* * *
Рита выскользнула из кровати. Конечно она попыталась сделать это красиво, но обо всех эффектных и женственных движениях можно было еще мечтать. Плавность сопровождали кряхтения, медленная походка — головокружением, а вместо вечернего платья только воротник Шанца.
— Ты куда? — через сон спросил Сергей.
— Пить хочу — прошептала Рита, наклонилась и чмокнула его в кончик носа.
— Давай я принесу — предложил он, поворачиваясь на бок.
— Спи уже — разрешила Рита не выползать из кровати и побрела на кухню, на ходу надевая его футболку. Она оказалась широкая и могла уместить в себя ещё одну Риту.
Она спустилась на первый этаж, посетила ванную комнату, прошла на кухню, включила свет и чайник, решив, порадовать себя чаем. На душе было тепло. Спокойно. Наконец-то оно пришло — спокойствие. Она была счастлива. Именно за кружкой горячего ароматного чая можно обдумать и ощутить полноту тех чувств, которые распирали её, пытаясь вырваться наружу радугой. Да она сама вся радуга, переполненная палитрой всех возможных цветов. Хочется дарить их миру, а не прятать внутри себя.
Это счастье.
Рита заварила чай. По кухне расползся аромат барбариса и лимона. Она подумала и налила во вторую кружку. Отнесёт Серёже. Он всё равно проснётся, когда она придёт. Будет лезть через него на своё место (у неё уже есть своё место — слева от него — возле стены) и он проснётся. Обхватит её и остановит на себе. Потом задвигается. Притянет к себе. Поцелует. И снова задвигается.
Мурашки побежали по всему телу. А это только мысли о нем. Что он с ней делает? Она улыбнулась. Радуга счастья. Вот что он делает. Даже мысли пробуждают в ней желание. Она поторопилась допить чай. Обожглась. Решила, что выпьет чай вместе с Серёжей, когда он сотворит, всё то, что она намечтала.
Она взяла две кружки и пошла к выходу. Вздрогнула. Чуть не выронила посуду. Разлила чай на кафель. И застыла.
Из темноты коридора на неё смотрела пара ненавистных глаз и дуло пистолета.
Они приближались. Рита, ещё не осознала всю силу опасности, но испытала её кожей. Она витала в воздухе, наэлектризовывая его. Казалось, что металл пистолета трещит и искрит от прикосновения с напряжением, которое источала злость, воплощённая в этом человеке.
В кухню вошла Лера. Она грозно прошептала:
— Поставь на стол, а то обожжешься.
Рита послушала. Спорить с неадекватной женщиной с пистолетом в руках — дело опасное для жизни.
— Рита, какая же ты… Ты вообще ничего не понимаешь? Я же тебе сказала, чтоб не лезла к моему мужу.
— Он собирался с тобой развестись.
— Это не твоё дело. У меня была возможность возобновить с ним отношения.
— Это трудно было бы сделать.
— Ты думаешь мне нужно твоё мнение?
— Я думала, ты хочешь поговорить.
Прощупывать почву под ногами Рите приходилось, общаясь с информаторами и свидетелями, выискивая материалы для статей. Но прощупывать почву, пытаясь остаться в живых, ей пришлось впервые. Интуитивно Рита понимала, что каждое слово отдаляет ее от смерти. Но безумный огонь в глазах Валерии, заставлял сомневаться в результативности этого метода. Казалось, что нужно бежать, потому что жизнь зависит от скорости бега, а не количества слов.
— Не с тобой. — Лера улыбнулась — ты не исправима. Только и болтаешь. Издержки профессии?
Рита отрицательно помотала головой и пояснила:
— Журналисты любят слушать.
— Ах, ну да. Задавать вопросы и слушать. Ну, так слушай, Рита, ты не понимаешь, что я не отступлю.
— Понимаю.
— А зачем ты ведёшь со мной войну?
— Я безоружна, чтобы воевать.
Лера хмыкнула, проследив за взглядом соперницы на пистолет. Она олицетворяла зло, её превосходство было огнестрельное.
— Тем более, ты проиграешь. Ты давно уже проиграла. Только ты упёртая, не хочешь в это понять. Из-за тебя одноклассница погибла. Ты в этом виновата. Друг в тюрьму попал.
— Он вышел.
— А подругу из могилы не вытащишь — резонно заметила Лера.
Рита давно над этим ломала голову, поэтому сразу восстановила картинку событий. Лера имела в виду не Аню, а Оксану.
— Это ты сбила Оксану. Ты перепутала её со мной. Я в тот день весь день проходила в рубашке, которую Ксюха надела, уходя.
