Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата
– Бокалы из-под вина были унесены на подносе?
– Да, сэр. Мистер Эллис составил их на поднос, и я унесла его в буфетную. Бокалы из-под портвейна оставались на столе. Потом полицейские проверяли содержимое всех бокалов и ничего не нашли.
– Вы абсолютно уверены в том, что доктор ел и пил за ужином только то, что ели и пили остальные?
– Во всяком случае, я ничего такого не заметила.
– И никто из гостей ничего ему не давал?
– Нет, сэр.
– Элис, вам известно что-нибудь о тайном ходе?
– Мне о нем рассказывал один из садовников. Он заканчивается в лесу, среди старых развалин. Но я не знаю, где он начинается здесь, в доме.
– Эллис никогда ничего не говорил о нем?
– Нет, сэр. Он ничего о нем не знал, я уверена.
– Как вы думаете, Элис, кто убил вашего хозяина?
– Не знаю, сэр. Мне не верится, что кто-то мог… Я думаю, это все же несчастный случай.
– Хм. Благодарю вас, Элис.
– Если б не смерть Баббингтона, – сказал сэр Чарльз, когда горничная удалилась, – мы могли бы заподозрить в преступлении ее. Она привлекательная девушка… И подавала на стол… Нет, эта версия никуда не годится. Баббингтон был убит, а Толли никогда не замечал привлекательных девушек. Они его не интересовали.
– Но ему было пятьдесят пять, – задумчиво произнес мистер Саттерсуэйт.
– К чему вы клоните?
– В этом возрасте мужчина может потерять голову из-за девушки – даже если раньше с ним никогда не случалось ничего подобного.
– К черту, Саттерсуэйт. Мне скоро стукнет пятьдесят пять.
– Я знаю, – сказал мистер Саттерсуэйт.
Увидев в его глазах вспыхнувшие искорки, сэр Чарльз покраснел и опустил голову.
Глава 5
В комнате дворецкого
– Как насчет того, чтобы осмотреть комнату Эллиса? – спросил мистер Саттерсуэйт, в полной мере насладившись зрелищем откровенного смущения сэра Чарльза.
Актер был рад перемене темы.
– Превосходная идея. Я сам собирался предложить вам сделать это.
– Разумеется, полиция уже произвела в ней тщательный обыск.
– Полиция…
«Аристид Дюваль» с презрением махнул рукой. Стремясь как можно скорее забыть о своей минутной слабости, он с удвоенной энергией вновь окунулся в избранную им роль.
– Полицейские – идиоты, – безапелляционно заявил он. – Что они искали в комнате Эллиса? Свидетельства его вины. А мы будем искать свидетельства его невиновности. Совсем другое дело.
– Вы твердо убеждены в невиновности Эллиса?
– Если, как мы считаем, Баббингтон был убит, он не может быть виновен.
– А кроме того…
Мистер Саттерсуэйт не закончил фразу. Он хотел сказать, что, если Эллис является профессиональным преступником и сэр Бартоломью разоблачил его, поплатившись в результате жизнью, это дело окажется невыносимо скучным. Однако он вовремя вспомнил, что сэр Бартоломью был другом сэра Чарльза. Это была бы чудовищная бестактность с его стороны.
На первый взгляд комната Эллиса не внушала большой надежды на какие-то значимые находки. Хорошо скроенная одежда с ярлыками разных портных была аккуратно уложена и развешена в платяном шкафу. Нижнее белье тоже отличалось высоким качеством. Выстроенные в ряд ботинки были начищены до блеска.
Мистер Саттерсуэйт взял один ботинок и внимательно осмотрел его. Поскольку в материалах дела отпечатки ног не фигурировали, обувь не представляла никакого интереса.
Эллис бежал в костюме дворецкого, что явствовало из отсутствия этого самого костюма, и мистер Саттерсуэйт обратил внимание сэра Чарльза на этот весьма примечательный факт.
– Любой человек, пребывающий в здравом уме, переоделся бы в обычный костюм.
– Да, действительно странно… Такое впечатление, хотя это и абсурд, как будто он и вовсе никуда не бежал… Конечно, это ерунда.
Они продолжили обыск. Ни писем, ни бумаг, за исключением газетной вырезки с заметкой о лекарственном средстве для мозолей и статьей о грядущей свадьбе дочери герцога.
На тумбочке лежал маленький блокнот с листами из промокательной бумаги и стояла чернильница. Ручки не было. Сэр Чарльз поднес блокнот к зеркалу. Безрезультатно. Одна страница была многократно использована, ее покрывали неразборчивые каракули, и чернила выглядели старыми.
– Либо он не писал писем, пока находился здесь, либо не промокал их, – заключил мистер Саттерсуэйт. – Лист старый.
Он внимательно присмотрелся к нему – и с удовлетворением произнес, ткнув в лист пальцем:
– Смотрите-ка.
Посреди каракуль с трудом просматривалась надпись «Л. Бейкер».
– Похоже, Эллис совсем не пользовался этим блокнотом.
– Довольно странно, не правда ли? – медленно произнес сэр Чарльз.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, человеку свойственно писать письма…
– Если только он не преступник.
– Пожалуй, вы правы… Очевидно, у него были причины для столь поспешного бегства… Все, что мы сможем сказать с уверенностью, – он не убивал Толли.
Они осмотрели пол, подняли ковер, заглянули под кровать и ничего не нашли, если не считать высохших чернильных брызг возле камина.
Разочарованные, мужчины покинули комнату. Энтузиазма у них заметно поубавилось. Наверное, им обоим пришла в голову мысль, что жизнь значительно сложнее детективных романов.
Младшие слуги, испытывавшие благоговейный трепет перед миссис Леки и Беатрис Черч, ничего не добавили к уже сказанному.
Когда они шли через парк к сторожке, где их ждал автомобиль Саттерсуэйта, сэр Чарльз спросил:
– Послушайте, вас ничего не удивило?
Мистер Саттерсуэйт задумался. Он не спешил с ответом, поскольку чувствовал, что что-то должно было удивить его. Ему очень не хотелось признаваться себе в том, что эта экспедиция оказалась пустой тратой времени. Он перебирал в памяти крайне скудные сведения, сообщенные прислугой: мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, мисс Сатклифф была очень расстроена, миссис Дейкрс совсем не была расстроена, капитан Дейкрс напился. Очень мало, если только не предположить, что с помощью алкоголя Фредди Дейкрс пытался заглушить чувство вины. Но он, насколько было известно мистеру Саттерсуэйту, напивался довольно часто.
– Ну что? – снова спросил сэр Чарльз.
– Да, пожалуй, ничего, – с неохотой признался мистер Саттерсуэйт. – За исключением того, что у Эллиса, по всей вероятности, были мозоли – о чем позволяет предположить газетная вырезка.
Сэр Чарльз криво усмехнулся.
– Весьма логичное предположение. И что же оно нам дает?
Мистер Саттерсуэйт был вынужден признать, что ничего.
– Разве что… – сказал он и замолчал.
– Говорите, говорите. Сейчас любая мысль может оказаться ценной.
– Меня немного удивил шутливый разговор сэра Бартоломью с дворецким – о котором нам рассказала горничная. В нем есть что-то странное.
– Вот именно, – многозначительно произнес сэр Чарльз. – Я хорошо знал Толли – лучше, чем вы, – и знаю, что он никогда не был склонен к шуткам подобного рода. Он никогда не говорил в таком тоне – если по какой-либо причине в данный момент с ним было не все в порядке. Вы совершенно правы, Саттерсуэйт. Но что мы с этого имеем?
Мистер Саттерсуэйт понимал, что вопрос сэра Чарльза носит чисто риторический характер. Бывший актер не интересовался мнением мистера Саттерсуэйта – ему нужно было, чтобы тот озвучил его собственное мнение.
– Вы помните, когда произошла эта сцена, Саттерсуэйт? Сразу после того, как Эллис пришел с сообщением о телефонном звонке. Было бы логичным предположить, что это сообщение и явилось причиной столь необычной для Толли неожиданной эйфории. Помните, я спросил горничную, что дворецкого просили по телефону передать хозяину?
Мистер Саттерсуэйт кивнул.
– Его просили передать, что некая миссис де Рашбриджер прибыла в санаторий, – сказал он, дабы показать, что тоже обратил внимание на этот момент. – Звучит не особенно впечатляюще.
– Согласен. Но если наше предположение верно, в этих словах должен быть заключен какой-то смысл.
