Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
– Ее зовут Виктория, и она будет у нас через час.
После чего вернулся к шахматам, а Димка вновь уткнулся в компьютер.
Я этот час провела как на иголках, впрочем, и сейчас чувствовала себя ничуть не лучше. С одной стороны, появилась надежда, что работа хоть на время избавит от черных мыслей, а еще от тоски. И от боли. Много от чего. С другой – присутствовала боязнь, что без Бергмана мы не справимся. На себя я точно не рассчитывала, справедливо полагая, что от меня и раньше пользы было немного. Димка – гений во всем, что касается компьютеров, и в сборе информации равных ему нет, но что до всего остального…
«Максимильян», – мысленно позвала я и едва не заревела, так меня разбирало. И предпочла сосредоточиться на девушке, чтобы в самом деле не зареветь.
Виктория к тому моменту, кажется, окончательно запуталась и замолчала. Вадим, у которого с терпением всегда были проблемы, тяжко вздохнул, глядя исподлобья, чем окончательно ее напугал.
– Наверное, я зря пришла, – пролепетала она, – но Павел Сергеевич сказал, вы обязательно поможете.
– Мы поможем, – вновь вздохнул Вадим. – Знать бы чем.
Я укоризненно посмотрела на него и сказала:
– Давайте попробуем еще раз. Вы сирота, родители умерли несколько лет назад, у вас остался только дед…
– Да, – кивнула она. – А теперь и он умер.
– Когда это случилось?
– Месяц назад. То есть месяц назад его похоронили. Он умер семнадцатого числа, – торопливо добавила Виктория.
– Умер в больнице?
– Нет. В своем доме. У него дом в Мальцеве. Это недалеко от города, двадцать километров.
– Вы были рядом с ним? – продолжила я задавать наводящие вопросы.
– Нет. Это произошло неожиданно. Он не собирался умирать. По крайней мере, я точно не ожидала, что это случится… Я имею в виду…
– Мы поняли. Дед умер, его похоронили… И вас что-то беспокоит?
– Да. Очень беспокоит… Я не знаю, что делать… Ради бога, помогите мне! Потому что в полицию идти бесполезно, они даже разговаривать не станут.
Вадим, повернувшись ко мне, свел глаза у переносицы, демонстрируя отчаянье, а я с прискорбием поняла: мы идем по кругу и к вожделенной цели так и не приблизились.
– Мы вам обязательно поможем, – сказала я без особой уверенности.
– Да? – Виктория вроде бы обрадовалась. – Я понимаю, что это непросто… И я вам очень благодарна. Деньги у меня есть. Павел Сергеевич предупреждал, что гонорары у вас…
– Подождите с гонораром, – не выдержал Вадим. – В чем дело-то?
– Я… я хочу знать, почему он умер! – выпалила девушка.
Мы переглянулись. Даже Димка, до той поры дремавший с открытыми глазами, взглянул с недоумением.
– Подождите, – нахмурилась я. – Ваш дед умер, его похоронили, и причина смерти не указана в свидетельстве?
– Указана. Сердце остановилось. Врач объяснил мне, возможно, я не все поняла… Не в этом дело…
– Подозреваете, что вашего деда убили? – подал голос Димка.
Виктория вновь кивнула, а потом покачала головой. Понимать это можно было как угодно.
– Я правильно поняла, сомнений в естественной причине смерти у правоохранительных органов не возникло?
– Не возникло, – покорно кивнула она.
– Но вы с этим не согласны? На нем были синяки или какие-то повреждения, и это заставило вас подумать…
– Синяков не было… и повреждений тоже. Ничего такого, но убить ведь можно по-разному, – едва слышно произнесла она, когда уже и мое терпение подошло к концу.
– Что вы имеете в виду?
– Ну… человека можно так напугать, что сердце не выдержит. Его лицо… у него было такое лицо… – Виктория передернула плечами. – Не знаю, что он увидел, но это вызвало ужас.
Димка вновь заскучал, а Вадим едва слышно вздохнул. Наверняка оба сочли, что дело бесперспективное; собственно, я была с ними согласна, и лишь упрямство заставило меня продолжить:
– Кроме вас, на это кто-то обратил внимание?
– Вы имеете в виду полицейских? Я разговаривала с патологоанатомом. Он мне сказал, что от боли и не так лицо сведет. Лишняя работа никому не нужна. Похоронили и забыли.
– А кроме выражения лица, что-то еще показалось вам подозрительным?
– Говорят, он умер в первом часу ночи. Был полностью одет, лежал у окна.
– Говорят? – вмешался Вадим.
– Его нашла соседка. Она работала у деда, помогала по дому. Утром, как обычно, пришла в девять часов. Он любил поспать и не хотел, чтобы она мешала, поэтому она и приходила в это время. Он вставал около десяти, она как раз успевала приготовить завтрак. – Виктория вздохнула и продолжила немного спокойнее: – Клавдия Семеновна не сразу его заметила. Прошла в кухню и только потом заглянула в гостиную, хотела расшторить окна. Дед обычно задергивал шторы, если оставался в гостиной… Но в этот раз было по-другому… Она заглянула, увидела, что в гостиной светло, собралась уходить и тут… заметила деда. И когда подошла к нему… Мне она сказала, что от страха сама едва не лишилась чувств… из-за его лица… его выражения… Ей в самом деле стало плохо. Но она успела позвонить в полицию, а еще своей подруге, та живет неподалеку. Подруга прибежала и вызвала «Скорую».
– Я правильно понял, у домработницы не было сомнений, что перед ней труп? – спросил Вадим.
– Такого ужасного лица у живого человека быть не может. Это она так сказала. Она считает, в свою последнюю минуту дед кричал. Рот у него действительно был открыт. Жуткая картина. И это окно… с незадернутыми шторами…
– По-вашему, кто-то так напугал старика, что он отдал богу душу? – нахмурился Волошин.
– Но ведь это… очевидно. Разве нет? – нерешительно спросила Виктория.
Он пожал плечами, точно хотел сказать «для кого как».
– У вашего деда были враги? – спросила я.
– Я… я не знаю. После смерти мамы… В общем, я жила с бабушкой по отцовской линии. И с дедом мы общались мало.
– Почему?
– Так получилось, – подумав, ответила она. – Он отец моей мамы, и, по-моему, они не особенно ладили… В последнее время, я имею в виду. Сначала все было нормально. Мы ездили в Мальцево каждый выходной, летом я жила у деда постоянно. Мне очень нравилось там. Красивые места. У меня были подружки, и бабушка очень меня любила. А потом ее не стало. И… видимо, что-то произошло… Между моими родителями и дедом.
– Наследство? – уточнил Вадим.
– Не знаю. Я не спрашивала. То есть я, конечно, очень хотела в Мальцево, говорила: «Давайте поедем», но мама каждый раз находила причину… В конце концов я поняла: просить и заговаривать об этом бесполезно… В общем, с дедом мы после смерти родителей виделись редко. Я звонила ему
