Тринадцатая запись - Лена Александровна Обухова
- А я не понимаю, как последовательность бессмысленных звуков может заставить человека убить - себя или другого уже не так важно, - проворчал Соболев.
- А если звуки не такие уж бессмысленные? - предположила Диана. - Вдруг они что-то означают? Своего рода послание...
- В теории, отвлеченные шумы, заставляющие в себя вслушиваться, могут быть подводкой к погружению в гипноз, - вклинился Савин. - Тогда в конце должен быть записан голос гипнолога и сформулирована определенная команда. Это очень сложно, я лично не сталкивался с таким никогда, но знаю, что это возможно. Заставить человека убить себя - практически нереально, но под гипнозом его можно обмануть. Он не будет понимать, что идет под воду, пока не станет слишком поздно. Заставить человека убить другого еще сложнее, но обман возможен и здесь.
- Тогда мы имеем дело с осознанным вредительством, - с явным сомнением прокомментировал Соболев. - Осуществленным сначала примерно сто двадцать лет назад, потом тридцать с небольшим, а последние без малого двадцать лет повторяющимся каждые два-три года. Как-то это странно.
- Прабабка женщины, рассказавшей мне старую историю, была уверена, что дело было в дьявольской ворожбе, - припомнила Юля, отвлекаясь от цифр. - Вроде как конкурент или завистник отца семейства хотел ему навредить.
- Хочешь сказать, речь идет о колдовстве? - с вызовом уточнил Соболев. - Опять вы за свое?
- Подобный гипноз даже в моем понимании граничит с колдовством, - заметил Савин. - А для малообразованных людей это и вовсе одно и то же.
- А мне вариант колдовства кажется даже более правдоподобным, - с улыбкой заявил Влад. - Это объясняет куда больше: как запись появилась на цилиндре фонографа, потом много лет спустя на пластинке, теперь на плеере...
- Все это технически возможно, - возразил Соболев, неосознанно заговорив громче. - Даже вклиниться в радиоэфир и подключиться к чужой колонке!
- А может ли цилиндр фонографа уцелеть в пожаре? - парировал Влад.
- С чего ты взял, что этот цилиндр был в пожаре? - возмутился Соболев.
- С того, что он лежит в одной коробке с вещами, которые явно в пожаре побывали. Ты сам это сказал. И если у нас в подвале каким-то образом оказался когда-то припрятанный кем-то клад, то добро это было собрано на пепелище сгоревшего дома. Местные ведь приходили туда поживиться. Возможно, не тронутый огнем цилиндр заподозрили в какой-то ценности и закопали вместе с остальным. Отсюда следы песка или засохшей земли. А потом кто-то выкопал этот клад. Может быть, даже и тридцать лет назад. И записи зазвучали вновь...
- Если речь идет о мощном гипнозе, то я очень сомневаюсь, что при попытке переписать звуки со старого цилиндра на пластинку возможно сохранить нужный эффект, - снова вклинился Савин. - Потери в качестве должны быть катастрофическими. Или нужно какое-то очень специфическое оборудование...
- Им не нужно оборудование, - задумчиво возразила Диана. - Мне кажется, они сами могут переходить с одного носителя на другой. Особенно если предыдущий разрушается.
- С чего вы это взяли? - удивился Савин.
- Пластинки. В том доме было много разбитых пластинок.
- Пластинки хрупкие, они бьются, - буркнул Соболев.
Диана упрямо помотала головой.
- Думаю, их разбили, чтобы избавиться от звуков. Тот, кто это делал, понимал, какое влияние они оказывают. Или боялся того существа, что приближается к тебе, пока звучат записи. Но записи появлялись снова на других пластинках. И в конце концов этот человек понял, что нужно просто испортить пластинку, чтобы записи не могли звучать до конца.
- Но цилиндр ведь не разрушен, - язвительно заметил Соболев. - Даже если он поврежден, по этой логике записи должны были остаться на нем и не идти дальше. Как не должны были они потом перекочевать на плеер, раз пластинка по-прежнему цела.
На это Диана ничего не смогла возразить и только пожала плечами. Ей на помощь пришел Влад:
- Возможно, есть еще какое-то условие, при котором записи переходят с носителя на носитель. Фаза луны, атмосферные явления... Или просто временной фактор. Когда звуки предположительно перекочевали с цилиндра на пластинку, фонографы уже вышли из употребления. Возможно, по той же причине позже они перешли на плеер.
- Бред какой-то, - фыркнул Соболев.
- Да, звучит безумно, - согласилась Юля. - Но у нас все равно получается логическая нестыковка. Если можно разбить пластинку, значит, носитель можно уничтожить. То есть цилиндр должен был сгореть в пожаре. Стало быть, тот, что нашли вы, в пожаре не был. Оригинальный это цилиндр или... копия, но на пепелище его найти не могли. И едва ли могли закопать с другими ценностями.
- А если случайно? - не захотел сдаться Влад. - Скажем, кто-то закопал цилиндр, когда понял его опасность и последствия разрушения. А кто-то потом туда же закопал клад.
- Это какое-то специальное место для закапывания? - усмехнулся Соболев.
Влад поджал губы, но спорить не стал: звучало действительно как попытка притянуть факты за уши.
- Ладно, предположим, у нас волшебные убийственные записи, которые могут себя копировать с носителя на носитель не до конца понятным нам способом, - неожиданно продолжил Соболев, хотя было совершенно непонятно, с чего он вдруг согласился с этой версией. - Но почему девушки сто с лишним лет назад утопились одна за другой, а в конце восьмидесятых начали убивать? Как минимум та мать-одиночка из восьмидесятых и, предположительно, Даша.
- И куда они обе делись? - добавила Диана. - А еще непонятно, что случилось со второй соседкой, которая тоже исчезла?
- Может, дело не в девушках? - задумчиво протянула Юля, снова пробегая взглядом по цифрам. - Может, разница в том, кто слушает записи? Скажем, женщин она заставляет убить себя,
