Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша
— Сидеть тихо, даже когда муж придет. Теперь я здесь главный!
Ящик не ящик, но спиртным мы затарились нехило. Перепрятав контейнеры, поехали в магазин.
Накупили и водки, и ликера для дам, до которых, правда, не дозвонились. Так что, когда мы ехали домой, машина была забита разноцветными мешками с выпивкой и закуской, звеневшими и шуршавшими всю дорогу.
Приехав, я сразу стал подниматься, а Слава задержался, закрывая машину. Я втащил в прихожую пакеты и окликнул Марину. К моему удивлению, из комнаты вышел здоровенный хачик, а за его спиной я разглядел перепуганные лица Маринки и Ксении.
— Стой! — приказал «черный» и достал волыну.
Я послушно замер. Бежать все равно было некуда. От двери я успел отойти слишком далеко, чтобы одним прыжком можно было оказаться на лестнице, теперь за моей спиной была кухня.
— Оба-на, доктор! — изумленно громыхнул появившийся Слава, и внимание хача тут же переключилось на него. Оказывается, они были знакомы — «черный» узнал моего корефана, но встрече не обрадовался и, вытянув в его сторону руку с пистолетом, быстро нажал на спуск.
Второй выстрел застал меня уже на кухне. Хачик разошелся не на шутку, посылая пулю за пулей, но Славу было не так-то просто убить. Выстрелы перекрывались истошными Ксениными воплями: «Руслан, Руслан!», и я вообще перестал понимать, что TVT происходит. На встречу ветеранов-афганцев случившееся как-то не походило, В углу у холодильника я увидел прислоненный к стене меч, тщательно отмытый Маринкой от крови. Я схватил его, еще не очень ясно понимая, что буду с ним делать, но наличие хоть какого-то оружия успокоило.
Ветераны мириться не собирались. Хлобыстнул ответный Славин выстрел из «кольта». Я осторожно выглянул из-за угла и обнаружил прижавшегося к стене хача выцеливающим проем входной двери. Ко мне он стоял спиной и был так увлечен охотой, что я решился на вылазку. Насаживать его на клинок было слишком опасно — от колотой раны человек умирает не сразу, а словить пару пуль, которыми он напоследок обязательно меня осчастливит, тоже не хотелось. «Черного» следовало глушить ударом по башке, и делать это надо было плашмя, чтобы не возиться потом с трупом. Да и не хотел я его убивать, что бы там ни говорили, я ведь не душегуб.
Поэтому я размахнулся и…
Проектировщики, современных девятиэтажек вряд ли брали в расчет любителей фехтования, только выяснилось это слишком поздно. Рубить супостата, махая мечом на вытянутых руках, можно было в средневековом замке, а в моей типовой квартирке потолки не были предназначены для ведения боевых действий холодным оружием. Острие сc страшной силой екрежетиуло по бетону, оставляя на побелке длинную глубокую царапину, а я с замирающим сердцем нал на колени, чтобы убрать верхнюю часть тела с директрисы огня, при этом из последних сил доводя клинок до намеченной цели. Получилось в результате ни то ни се. Острие стегнуло бандюгана чуть пониже спины. Хачик взвыл, скакнув от пола почти на метр. Не знаю, что уж там ему привиделось, может быть, шайтан, ухвативший его за жалу, но в любом случае нападение с тыла оказалось очень неприятной неожиданностью. Я хак и остался стоять на коленях как дурак, глядя в злые зеленые глаза и нацеливающееся в голову дуло, когда из комнаты выскочила Ксения и повисла у хачика на руке.
— Руслан, не надо, Русланчик, миленький!
— Уйди, — рыкнул «черный», совсем уже потерявший лицо, и с трудом отцепился, но в прихожей уже возник Слава, и ша морде у него было самое зверское из виденных мною выражений.
Он не стрелял, чтобы не попасть в Ксению, но пушка не понадобилась. Хачик затравленно обернулся, и тут же в воздухе мелькнул кулак, нанесший удар по его морде, как по боксерской груше. Голова Руслана откинулась, и не успела она вернуться в обратное положение, как локоть другой руки Славы доказал, чшо навыки рукопашного боя офицерами Советской армии еще не забыты. «Черный» споткнулся об оброненный мною мешок и вместе с Ксенией повалился на пол под торжествующий рев моего друга, который твердо решил восстановить конституционный порядок, если уж не на территории всей Чечни, то хотя бы в пределах одной отдельно взятой квартиры. «Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц». А я этого гостя не звал.
Окончательно угрохать загадочного доктора но- мешала все та же Ксения, взявшая сегодня на себя роль миротворца. Как ни был разъярен Слава, жены он послушался и отступил, оставив скорчившегося Руслана приходить в себя. Я обнял Марину, Слава тем временем запер дверь и поместил Руслана на диван, связав ремнем руки.
— Ты в порядке? — спросил я. Маринка кивнула.
— Откуда он взялся?
— С Ксенией пришел.
— В самом деле? — Я оглянулся, чтобы поинтересоваться, где она взяла такого кавалера, и увидел, как Слава приблизился к ней и зловеще спросил: Где ты доктора нашла?
— Мы встретились… — Ксения запнулась и умолкла.
— Ладно, — Слава взял ее за руку, — пойдем, потрещим.
Я понял, что нам всем не мешало бы отсюда смотать, пока не появилась милиция.
— Собирайся, — бросил я Маринке. — Мы уходим. Когти рвать надо, сейчас ОМОН приедет!
— Ты-то куда? — остановился Слава.
— Как приедет, так и уедет, — осадил меня друг. — Не дергайся, разберемся. Что нам, пьянку теперь из-за этого отменять? Накрывайте на стол пока, я сейчас приду.
Вернулся он минут через десять, видимо, наговорившись. За жизнь Ксении я не беспокоился — если Слава рассердился, значит, не убьет.
— Отправил ее своим ходом домой, — сообщил он. — Потом с ней разберусь… а может, и не буду.
— А с этим что сделаем? — кивнул я на плененного джигита. Он мерил нас ненавидящим взглядом.
— Давай выпьем сначала, потом решим.
Так мы и сделали. ОМОН не приехал ни через полчаса, ни через час. В наши дни милиция приезжает далеко не на каждый вызов. Стреляли? Да мало ли где сейчас стреляют, жертв нет, ну и хорошо, зачем зря мотаться, опять же бензин не дармовой, да и того нехватка. С таким подходом к делу я был целиком и полностью согласен.
Выпив ликера, Маринка успокоилась, да и я перестал волноваться. Хачик женщинам ничего плохого не сделал, он ждал нас. Зачем?
— Тебя, Ильюха, хотел замочить, — ответил Слава. — Моя, дура, настучала про нас с тобой, что мы клад нашли, хотели нас кинуть. Ну ничего, — он дружески подмигнул. — Живы — и хорошо.
— А этот «доктор» откуда взялся? — спросил я. Пили мы в комнате, не спуская с пленника глаз.
Вообще-то, на бандита он похож не был, лицо имел вполне интеллигентное, правда, с каким-то жутковатым, сатанинским выражением, ну да это все «звери» такие.
— Мы все знакомы по Афгану, — объяснил Слава, разливая водку, а я налил Маринке ликер, — я у него в госпитале лежал, Ксения там же работала. Хирургом он был классным и совсем не пил. Че не пил-то, Тахоев? — обратился он к Руслану, сделав особое ударение на его фамилии, подчеркнув ее язвительным тоном. Видно было, что и раньше данный врач авторитетом у Славы не пользовался. — Религия не позволяла?
Тахоев не удостоил нас ответом.
— Он никак чеченец, — сопоставил я фамилию с характерными чертами лица джигита.
— Чечик? — переспросил Слава, которому раньше в голову не приходило задумываться о национальности доктора Тахоева. — Может быть. Ты чечик? обратился он к Руслану.
— Пошел на хуй! — ответил тот.
— Хамит, — вздохнул кореш, — да еще при дамах. Совсем, лепила, опустился, раньше ведь не ругался совсем. — Он не обиделся, и я понял, что Слава все решил: Тахоев покойник, дело только во времени.
Мы выпили и закусили как следует. Слава заметно приободрился вероятно, загорелся какой-то идеей. И в самом деле, дождавшись, пока я разолью, взял бутылку и направился к дивану.
— Слышь, доктор, выпей с нами.
— Я не пью, — отрезал Тахоев, но остановить Славу было непросто.
— Илыоха, — позвал он, — иди сюда, поможешь.
Я поднялся, и меня повело. «Абсолют» оказался нажористый. Марина сидела у окна и, подперев голову рукой, осоловело наблюдала за нашими выкрутасами, утопая в сигаретном дыму. Я подмигнул ей н величественно прошествовал к «кавказскому пленнику». Мысль напоить его показалась презабавной.
— Держи ему голову, — сказал Слава.
Мы попытались влить в глотку водяру, но чечен отчаянно сопротивлялся, и все текло мимо. Слава беззлобно дал ему пару раз в табло, и на этом мы сделали перерыв. Впрочем, в литровой бутылке осталось еще немало.
— Ты думаешь, тебя не споить? — вопросил Слава, потерпев с первой попытки фиаско. — Нет, морда, ты такой же, как все, и потому пить будешь!
Тахоев яростно промолчал.
— Будешь, если я так сказал!
Слава вновь тяжело поднялся, взял со стола нож и сунул бутылку мне в руки.
— Я разожму, а ты лей. — Он втиснул лезвие между зубов доктора, который зашипел и стал брыкаться, но мы крепко держали его. Наконец челюсть поддалась, и я осторожно залил водку в образовавшуюся щель. Тахоев задергался, струя плеснула прямо ему в глаза.
