Фридрих Незнанский - Список ликвидатора
Веселился лишь водила.
– У нас в автороте недавно прикольный случай произошел… – начал он одну из своих многочисленных баек, которыми всегда развлекал в пути пассажиров.
– Опять про солдата, который машину на ручник не поставил, и она чуть ворота части не снесла? – лениво спросил сидящий рядом Ключников.
– Не… – улыбнулся младший сержант. – Не про это…
– Ну, значит, про двигатель, который не заводится, пока на него не крикнешь… – предположил Авдонин.
– И не про двигатель!
– А-а, понятно… – протянул Масюра. – Это про собаку, которая любит на крыше командирской машины ездить…
– Да нет же! Совсем про другое!
– Ну тогда валяй! – оживились офицеры. – Рассказывай!
Водитель крутанул руль, лавируя в потоке автомобилей, и продолжил начатую было историю. Впрочем, она оказалась совсем короткой.
– Есть у нас водитель Тюрин. Так вот мучился он недавно со своим «газоном», все никак завести не мог. Вдруг подбегает к нему начальник штаба: «Поехали скорее! Мне срочно в Москву надо!» А Тюрин: «Не могу, товарищ подполковник, – не заводится!» А начальник штаба, красный весь, злой, вытаращился на него и как заорет: «Я ж тебе говорю, что опаздываю! Поехали, потом заведешь!»
Спецназовцы слабо улыбнулись.
– Че, плохая, что ль, история? – несколько даже обиделся младший сержант.
– Да так себе…
Водитель пожал плечами:
– Ну тогда слушайте другую…
– Не надо! – перебил его Авдонин. – Помолчи лучше. Дай посидеть спокойно…
– Как хотите… – пробормотал младший сержант и затих.
Офицеры снова уставились в окна. Тяжелые мысли тут же вернулись к ним, заставляя морщить лбы и поджимать губы. Но ничего… Скоро они приедут к причалу, сядут на пароходик и тихо поплывут себе по речке… Может, хоть это их развлечет…
…"Шестерка" оперов мчалась по Можайскому шоссе.
– А мы с ними справимся, если что? – спросил сидящий сзади Грачев. – Все ж таки спецназовцы…
Жуков переключил передачу и усмехнулся:
– Справимся… А надо будет – подключим ребят из местного отделения или ОМОНа…
По полосе противоположного движения пронесся защитного цвета «уазик» с воинским номером.
– Во прет! – Жуков глянул в зеркало заднего вида на удаляющуюся армейскую машину. – Со скоростью ветра! В случае чего – не угонишься за такой…
Масюра обратил внимание на промелькнувшую мимо «шестерку». «Ну вот куда она так летит?… – подумал он. – Неужели нельзя помедленнее?… Ненормальные какие-то, честное слово…»
Через некоторое время «ненормальные», скрипнув тормозами, остановили машину возле кирпичного КПП нужной им воинской части.
– За мной, братки… – скомандовал Жуков.
Оперы вылезли из автомобиля и направились к выкрашенной в коричневый цвет двери. Зайдя внутрь, они уткнулись в закрытый турникет.
– Вы к кому? – спросил сидящий за стеклянным окошком прапорщик.
– К майору Струкову!
Дежурный внимательно осмотрел приехавших и снял трубку стоящего рядом телефона:
– С особистом соедините!
Оперы осмотрелись. Вокруг все блестело прямо-таки идеальной чистотой, по которой можно было безошибочно определить – данное воинское подразделение из разряда образцовых.
– Как вас представить? – спросил прапорщик.
– Скажите, что мы из Генпрокуратуры!
Это не произвело на прапорщика ни малейшего впечатления. Очевидно, тут бывали люди и из более могущественных организаций.
– Товарищ майор! – сказал дежурный, когда особист, наконец, откликнулся. – К вам из Генпрокуратуры… Ага… ага… ясно… – Он повесил трубку и обратился к операм: – Предъявите документы, я вас запишу.
«Уазик» пересек кольцевую автодорогу и продолжил движение в направлении парка Горького.
– Может, рассказать все-таки историю-то? – снова побеспокоил водитель мрачных спецназовцев.
– Ну ладно уж… давай… – снизошли до него.
Младший сержант удовлетворенно хмыкнул и начал:
– Помните, к нам в часть приезжал какой-то бугор из Администрации президента?
– Ну? – мгновенно напряглись офицеры.
– Так вот… – продолжал водитель. – Вместе с ним примчался и какой-то генерал из главка…
– Мы в курсе. И что?
– И пока кремлевская шишка беседовала с нашим командиром, генерал взял с собой начальника штаба и пошел осматривать часть. Прошлись по территории, заглянули в спецклассы, потом в гаражи, в столовую завернули, поели, и тут генерал говорит: «Хочу еще санчасть вашу посмотреть». Начальник штаба ему: «Ну что же. Милости прошу». И повел. Приходят они, а фельдшера-то на месте и нет. Генерал возмущается: «Это что ж такое? Где медработник? А если с кем приступ какой случится, или, к примеру, разрывной пулей на стрельбах ранят, или вывих мизинца на левой ноге – что тогда? Кто пострадавшему помогать будет? А?! Я вас, сукины дети, всех разжалую за такое безобразие!» Ну начальник штаба, понятно, перепугался – и давай фельшера звать. А фамилия-то у нашего фельдшера знаете какая? Знаете?
– Ну какая? – спросил Ключников.
– Хозяин!
– Хозяин? – удивился Авдонин.
– Ну да! Хозяин! Старший сержант Василий Хозяин! Он как раз в туалет отлучился. И вот представьте такую картину. Начальник штаба, подполковник, бегает вокруг санчасти и орет: «Хозяин! Хозяин!» И тут открывается дверь сортира и выходит вальяжный такой фельдшер: «Ну?»
Все засмеялись.
– А что же генерал? – спросил Масюра.
– А он тоже заржал, а потом махнул рукой и говорит: «Ладно, никого не разжалую… Зачем? У вас тут и так непонятно, кто главный…»
Рассказ водителя несколько поднял настроение спецназовцам. Они снова поглядели в окна, за которыми уже пестрела зданиями магазинов и офисов Москва.
Майор особого отдела Струков встретил оперов, что называется, без улыбки:
– Слушаю… – сухо сказал он, когда муровцы вошли в его кабинет.
Жуков решил не тянуть:
– Мы подозреваем ваших бойцов в свершении особо тяжких преступлений.
На лице майора не дрогнул ни один мускул:
– Кого именно?
Жуков назвал фамилии.
– Да? – удивился особист.
– Да! – несколько язвительно произнес Папалаев.
Грачев деловито осведомился:
– Нам бы хотелось выяснить, где эти товарищи находятся в данный момент!
Струков вздохнул:
– В отпуске!
«Уазик» подъехал прямо к причалу.
– Подожди нас здесь! – сказал Ключников водителю, прежде чем выйти из машины. – Мы сходим узнаем, во сколько будет теплоход, а потом придем и скажем, когда тебе приехать, чтобы нас встретить.
– Хорошо! – отозвался младший сержант.
Спецназовцы отправились к металлической будке с яркой надписью «Продажа билетов на экскурсионные маршруты».
– У нас тут работает одна вольнонаемная… – пробормотал особист. – Она… ну как бы это сказать… в хороших отношениях с одним из названных вами офицеров – Авдониным… Наверное, вам стоит с ней поговорить. Вдруг она знает, где он…
– Вы можете проводить нас к ней? – спросил Жуков.
– Да, конечно… – майор встал из-за стола. – Пойдемте.
– Ближайший рейс отменен! – Кудрявая тетка в кассе безразлично посмотрела на офицеров и снова склонилась над кроссвордом.
– Почему отменен? – спросил Авдонин.
– Поломка теплохода… – не поднимая головы, ответила кассирша.
– А когда же будет следующий?
– Только через два часа…
Молодые люди угрюмо переглянулись.
– Ну ладно… – вздохнул Авдонин и протянул тетке деньги. – Давайте три билета на следующий…
Кассирша отложила газету и принялась отсчитывать сдачу.
– А какая будет экскурсия? – спросил Ключников. – Трехчасовая?
– Ага…
– Ну что же… – пробормотал спецназовец. – В самый раз, чтоб отдохнуть…
Все согласились.
– Держите! – тетка сунула им билеты.
– Спасибо… – сказал Авдонин, вкладывая их в карман рубашки.
Масюра покачал головой:
– И все-таки как долго придется ждать…
– Что поделать… – развел руками Ключников, и молодые люди отправились к машине.
– Постойте! – окликнула их кассирша.
– Что такое?
Тетка несколько смущенно сказала:
– Тут в кроссворде слово одно… Просторечное название существующего положения дел в стране… Шесть букв…
– Бардак! – моментально ответил Авдонин, и спецназовцы пошли дальше.
Вольнонаемная Катя работала в отделе кадров.
– А почему вы спрашиваете меня о Тимофее? – неприязненно глянула она на обратившихся к ней оперов.
– Но нам сказали, что вы… – Грачев нерешительно покосился на особиста.
– Катерина, кончай валять дурака! – сверкнул глазами тот. – Тут дело серьезное!
Девушка насупилась:
– Я с ним поругалась! И говорить о нем не хочу.
– Но нам бы только один вопросик прояснить… – Жуков придал лицу максимально приятное выражение, отчего оно приняло вид улыбающейся рожицы, нарисованной на битой-перебитой боксерской груше.
