Алексей Рыбин - Ослепительные дрозды
Я за ним иду. Нет, не за космонавтом Ерофеевым. И не за его шурином. А за Славиком - грузчиком из овощного, за которым такая символика - дух спирает. И я должен его слить. И я его солью. Славика солью, а не дух. Дух слить нельзя. Дух сливается сам. Дух - он вроде электрического заряда. Пока тело-престол его удерживает, он с тобой. А как перестает удерживать (ну, к примеру, духа много становится), он и стекает сам.
Разливается по земле, испаряется, нарушает все прогнозы погоды тайфунит, торнадит, ливни и наводнения провоцирует в районах, вовсе и не готовых к ливням и наводнениям.
Глобальное потепление на горизонте маячит. Ученые всего мира головы ломают - с чего бы это? А я знаю, с чего. Много людей не своей смертью умирает. Вот от этого и потепление. Экстрасенс знакомый в ноосферу выходил. Такое увидел, что даже рассказывать не стал. Напился после выхода в ноосферу, заплакал, как маленький... Потом только, утром, когда пива выпил, сказал - такое видел, сказал, столько их там... Представь себе, говорит, аэропорт Кеннеди. И все, кто там бродит, кто за стойками билетными стоит, кто в барах сидит, кто тележки с багажом таскает, в очередях на таможне, за кассами, в туалетах, на автостоянках - все мертвые. Вот она - современная ноосфера. Хочешь поглядеть, - спросил экстрасенс. Нет, - сказал я.
Я не буду глядеть на его ноосферу. У меня своих дел по горло. Мне нужно грузчика Славика завалить.
Чего проще.
Двоих поставил у его парадняка - эти ребята не промахнутся. Витек и Рыба. Если что - сольются оба в "Матросскую Тишину". Забаксаем за них, понятное дело, ребята молодые, горячие, нужные. Первая проба у них. Мокруха, как они сами говорят. Я это слово давно забыл. Вспоминаю только тогда, когда вот такие пацаны шепелявят - "На мокруху нас подписываешь, командир?"...
Какая вам разница, пацаны, убивать, или просто морду бить - один черт. Черт - он за нас...
Я сижу в машине - говно машина, не моя, вишневая "девятка", которую я взял сегодня - из Петропавловска-Камчатского угнала братва, специально для меня. Смотрю на них.
Объект к парадной подошел. Витек первым выстрелил - молодец, будет толк из него, не мандражирует, держит себя. Рыба контрольный сделал - тоже, соображает... Ну, садитесь, парни в машину, быстрей, быстрей...
Хорошо. Молодцы. Поехали.
Глава 8.
Анна Каренина
hand on the arm, seal on the wing
in barracks of doubt they are washing
my notebook is wet
I know what for I walk on this earth:
be easy to fly away
A. Bashlachev. Translated by A. Rodimsev.
Ранним утром переходить Садовое кольцо - одно удовольствие. Иди где хочешь. Ментам это давно по фигу. Вот если под машину попадешь - тогда для них головная боль и начнется. Но в это время суток такое вряд ли возможно. Если только специально подловить бедолагу-водилу. Подкараулить и нырнуть неожиданно под бампер. Или на капот. По желанию.
Но водитель нынче ушлый пошел. Без тренировки, с первого раза вот так, на таран пойти - не каждый сдюжит. Да и машины не те, что прежде. Юркие падлы, руля слушаются, тормоза держат - это вам не "лохматки" семидесятых под те только ленивый не попал бы.
Да и водители - трусливые стали, берегут свои тачки. Головой ведь можно так капот срубить, что одного ремонту будет на месячную зарплату банковского клерка. Да еще штрафы, да подмазать там кого... В общем, сплошной геморрой. Так что под машину - дохлый номер. Особенно, в это время суток. Когда дорога пустая, когда все видно за версту. Днем - еще куда ни шло, но в это время суток - хрена лысого.
В это время суток можно под автобус. Можно. Попробовать, то есть, можно. Но тоже шансов мало. А вот под троллейбус - это да. Под троллейбус самое то. Ползет он, ползет, можно рядом с ним пешочком, пешочком, а потом р-р-раз! Спрут! Бросок вперед, потом прыжок в сторону, да с разворотом, этаким чертом, двойным тулупом, короче, загляденье.
Собственно, Анне Карениной, к примеру, в наши дни разве только под рогатого. Она же старенькая уже совсем старенькая была бы. Да и не в этом дело. Приличный вокзал сразу скажет - "отказать". На перрон без билета не пустят. А старенькой Анне в очередях маяться... Нет, не пошла бы Анна на приличный вокзал. А на неприличный, туда, где без билета можно под поезд дворянская кровь не пустила бы.
Нет, только к троллейбусу пошла бы Анна. Есть в этом некий вызов. Вот вам, мол. Эпатаж, мать его.
Мысли о старенькой Анне разметавшей юбки, залихватским "двойным тулупом" уходящей из жизни под старый троллейбус заставили Огурца непроизвольно улыбнуться.
А почему, собственно, старый? Лужков следит за общественным транспортом столицы, машинный парк обновляет регулярно. Да нет, конечно же старый должен быть. Есть в этом стиль. Есть литература. Да и живопись, наверное. Пост-фактум.
Огурцов ступил на тротуар. Теперь от клуба "Флажолет" его отделяла двойная асфальтовая граница. И хорошо, что отделяла. Он и так уже давно отделился. Все отделились. По-настоящему. А сейчас Кольцо, выступив неким асфальтовым символом пролегло запретной полосой и обозначило это отделение визуально.
Мимо Огурцова прошуршал "Мерседес". Не бог весть, что, но, все-таки... "Трехсоточка". Огурцу такого в жизни уже не купить. Это вам любой скажет до сорока хорошей машины не купил - забудь. Так и будет на своем "Форде" битом рассекать под "Кобелиную Любовь" из старых динамиков и воевать с долбаным замком левой дверцы.
Вот, тоже - едет куда-то, ни свет ни заря. На "Трехсоточке". А Огурец на обочине. Как символично, блин.
- Слышь, мужчина.
Был во "Флажолете". Слушал рок. Понравилось? Понравилось. Что самое паскудное-то - понравилось. Молодые парни, один - просто теленок, тут и про молоко на губах вспоминать нечего, и так видно, что портвейну не нюхал в жизни, одно это молоко сраное да шипучку ядовитую жрет с утра до ночи. Точнее - с ночи до утра. А так давал, такого джазу, что мама, не горюй.
- Слышь, друг...
А вот интересно, если сейчас в "Пекин" зарулить - дадут пожрать? Во "Флажолете" тоже можно было пожрать, но жрать там не хотелось. Там слушать хотелось. Там необычно было. Интересно. А в "Пекине" - там только жрать. Место для жранья. Самое то. Как всегда было - захотел жрать - идешь в "Пекин"... Как двадцать лет назад, с Кудрявцевым, с Лековым. Черт бы его взял. Да, собственно, и взял, ведь... А во "Флажолете" выть хотелось. Где ты, урод, Василек, где ты, мудак, просравший все, что имел и чуть-чуть еще у товарищей прихвативший, когда во вкус просиранья вошел? Что бы ты сказал, когда этих сосунков, этого теленка, этого в жопу трезвого рокера послушал?
Нет, должны же в "Пекине" круглосуточно кормить, Москва это или не Москва? Обязательно должны.
А этот сосунок, как он легко все, как правильно... Именно так, гаденыш, играл, как они тогда хотели. Ну, положим, у Лекова получалось. Когда не очень пьяный был. А если бы он чаще был не пьяный - был бы он Лековым? Хер знает, кем бы он был, но только не Васильком. Пан или пропал, короче. Панк или пропалк. Получается, что пропалк.
А ни хрена бы ты, Леков, ни хрена бы не сказал. Либо понты кинул, либо просто нажрался мгновенно, как только ты умел. А, скорее всего - и то и другое бы, в комплекте, в твоей, всем известной фирменной упаковке - с матюгами, с битьем посуды и товарищеских лиц, с разрывание в клочья платьев интересных дам. С лековщиной, короче. Что тебя сгубило? Лековщина? Очень может быть. А может - нет.
Нет, конечно, конечно в "Пекине" накормят. Или - ну его? Вот, та же Анна - если бы она все-таки решила под троллейбус тулупом - пошла бы она сначала в "Пекин" зажевать чего-нибудь напоследок? Схарчить лангет-другой? Жульенчик навернуть? Или по-плебейски, с нищенски пустым желудком дала бы на Садовом акробата-камикадзе? Нет, дворянская кровь непременно бы ее сначала в "Пекин" погнала. Бламанже, Дом Периньон, бекасов по-нормандски, устриц, икорочки, нет, икорочка - это для купцов, да под троллейбус с икорочкой в животе как-то не очень эстетично. То ли дело - с бекасами по-нормандски. Сразу увидят люди - аристократа задавили. А то - икорочка... Тьфу, скажут люди, совсем зажралась. С жиру бесится. А про бекасов такого не скажут. Они незаметные, ну птица и птица, только знающий человек оценит. "Бекас", подумает знающий человек. Значит, причины у бабки серьезные были... С бекасами-то под троллейбус.
Постоит такой человек с минуту, поглядит на бекасов, опечалится да и пойдет домой Тургенева читать. И спросит себя - чего же старуха в Баден-Баден умирать не поехала, как все приличные люди, а на Садовом кольце кеды выставила...
- Оглох, что ли, товарищ?
Низкий, хрипловатый, со скрытой визгливостью, однако, с неуловимыми обертонами, присущими только слабому полу.
Огурцов вдруг понял, что он стоит прямо перед неопрятно одетой дамой неопределенного возраста и что эта самая дама уже в третий (подсознание зафиксировало) раз обращается к нему не то с вопросом, не то с предложением.
"Нашла себе товарища...".
- Курить есть?
"Нашла себе товарища..."
Огурцов никак не успевал додумать фразу до конца, все время останавливаясь на "товарище".
