Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - Алена Бессонова
Сахно развернулся лицом к Исайчеву и повторил вопрос ещё раз. Михаил выстрелил скороговоркой:
— Бухгалтерия. Обороты. Фигуранты. Кому и сколько. Если есть, конечно…
— Попробую, — кивнул Сергей, вновь возвращаясь к экрану монитора. — Сколько копий бухгалтерии сделать?
— Две. Мне и вот этому молодому человеку Фоме-неверующему по имени Георгий.
Георгий сидел на диване, заложив между коленями длинных тощих ног, кисти обеих рук. Шмыгал насморочным носом. В помещение фирмы «Мой компьютер» его притащил Исайчев после того, как выловил на складе в завалах декораций. Георгий обратил на себя внимание Исайчева тогда, когда тот вышел из туалета и нечаянно услышал разговор Михаила с вахтёром о Любовь Петровне Уваровой. Исайчев заметил, как молодой человек неожиданно, на полушаге замер, а на фразе: «Больше всего Люба общается с молодым актёром Гошей… да вот и он…», побежал по длинному коридору закулисья, оборачиваясь и спотыкаясь. Детектив понял — это именно тот человек, которого он ищет. Исайчев извлёк бегуна из избушки на курьих ножках и задал сразу прямой вопрос:
— Почему не заплатил подоходный налог с гонораров от Уваровой?
Георгий протяжно выдохнул:
— Так, вы налоговый инспектор? Она врёт! Она мне гроши давала, говорила, что это мне их с Ельником материальная помощь, а она налогами не облагается. В будущем сулила квартиру подарить… Ельник обещал в сериал пристроить.
— Ты все деньги, которые вытрясал из девчонок отдавал хозяйке или что-то себе оставлял? — напирал Исайчев.
— Да уж! — взвыл Георгий, — у неё оставишь! Эта всю душу вымотает… говорит ты у меня на крючке… говорит, будто их крышуют менты, а они деньги считать умеют… говорит, если чё зубы плоскогубцами вырвут… а я начинающий актёр, у меня зарплаты только на бублики хватает. Исайчев протянул Георгию или просто Гоше, флешку с информацией о доходах и расходах его нанимателей, спросил:
— «Комп» имеется? Есть на чём без суеты посмотреть?
— В общаге есть, как без него. Мы с ребятами скинулись и купили классный…
— Изучи, дружок, может быть, моё предложение тебе понравиться больше. Предупреждаю, не в твоих интересах по поводу этой информации трепаться. Вечером жду звонка. В случае если решишь сообщить что-либо о нашем разговоре Уваровой, или даже дашь понять, что он был, я тебя закрою. Не сейчас так неделей позже. И помни: мудрый может менять мнение; глупец — никогда. Я надеюсь на твою мудрость.
* * *
Уварова шла по аллее городского парка в то время, которое для встречи назначили друг другу подружки Надежда и Юля. Сердце колыхалось. Сегодня на дорожке, как всегда, мало народу, но всё же больше чем вчера. Ещё один поворот и, она увидит лавочку. Вот! Они снова здесь и опять весело болтают, рассматривают фотографии. Юлька, теперь Любовь Петровна чётко видит — это именно она, тычет пальцем в листок и громко вещает:
— Смотри, это Серёженька в главной роли в «Сирано де Бержераке». Правда, красивый?! Его даже длинный нос не портит. Когда он меня в антракте целовал, накладной нос очень мешал. Но мы всё равно приспособились…
Любовь Петровна схватила за руку проходящего мимо студента- ботаника с папочкой под мышкой, в крупных очках и, умоляюще, шёпотом попросила:
— Вы можете подойти вон к той лавочке, — Уварова ткнула пальцем в направлении интересующей её лавочки, — и что-нибудь у тех девок спросить? Я заплачу…
Студент посмотрел вдаль, снял очки, вынул из кармана брюк носовой платок, тщательно протёр очки и, нацепив их на переносицу, чуть вытянул шею всматриваясь вдаль, извинительным тоном произнёс:
— Женщина, я вижу только мальчика с книгой в руках на одной из лавочек. Остальные совершенно свободны.
Уварова с криком: «А-а-а-!» Толкнула обеими руками студента- ботаника кинулась к скамейке, но споткнувшись о его ногу, упала и рыбкой полетела вперёд, вытянув руки и, закрыв от ужаса глаза. Когда она их открыла на лавочке никого не было, никого не было и по сторонам, только студент-ботаник суетился, пытаясь помочь ей встать. Когда Любовь Петровна в сопровождении сердобольного студента брела домой, с той и другой стороны аллеи Исайчев и Роман Васенко быстро снимали красные ленты ограничения прохода, а из крон, стоящих рядом со скамейкой деревьев, слышались девичьи голоса:
— Пока прыгала по веткам все коленки сбила. На трапеции под куполом куда легче работать …Катюш у тебя всё в порядке.
— Я, Ленка, за такие деньги готова не только коленки, но и локти сбить. Придётся ноги гримом мазать. От шефа сегодня на представлении по полной получим. Не люблю в колготках работать, как лошадь, спутанная… Хорошо ещё предупредили: дамочка с приветом, может кинуться. Если бы кого из нас ухватила, всё дело насмарку… какие мы тогда призраки?
— Юрка же страховал! Он всё равно как-нибудь её остановил бы, — отозвалась та, что была Катюшей. — Но чёрт помог. Мадам сама звезданулась! Как ты думаешь спрыгивать уже можно или ещё подождём?
Не отвечая на вопрос подружки девчонка, та что отзывалась на имя Лена ловко выпрыгнула из кроны дерева и мягко приземлилась на песчаное покрытие дорожки, за ней последовала Катюша. Отряхнув юбки и, поправив одежду, гимнастки аккуратно сложили куски защитной ткани, которой прикрывались на дереве, положили их в сумки и пошли теперь уже в одну сторону..
* * *
Ольга с Михаилом шли по набережной Волги. Им не часто удавалось, вот так никуда не торопясь, пройтись по этим местам. Текучка, работа, дом, дети, времени свободного почти не было. Ольга шла молча, уткнувшись взглядом себе под ноги. Михаил чувствовал, что недовольство итогами их работы, скопившееся в Ольге за последние два дня, достигло опасного уровня и котёл, в котором оно кипело с минуты на минуту мог взорваться.
Исайчев легонько тронул Ольгу за локоть:
— Не пыхти. Говори, что хочешь сказать.
Ольга резко отстранилась от
