Последнее испытание - Скотт Туроу

неуклюжая, всегда немного смущающаяся на людях, в зале суда Марта научилась превращаться в совершенно другого человека, именно такого, который и нужен для того, чтобы защитить права клиента, – виртуозно владеющего своей профессией, вызывающего симпатии у других людей. И очень умного – не в показном плане, а умеющего объяснить действия своего подзащитного и представить его как человека, заслуживающего того, чтобы его поняли. Марта, как Стерн, благодаря большому опыту, научилась, при своей внешней невзрачности, искусству в нужный момент двигаться с изяществом балерины и думать быстро и точно. Для Питера работа вместе с отцом стала бы пыткой вроде той, которой был подвергнут Прометей: согласно древнегреческой мифологии, его приковали к скале, и каждое утро к нему прилетал орел и клевал ему печень. Но для Марты работа с отцом стала мощным трамплином, позволившим ей найти себя. Стерн не ставит это себе в заслугу. Марта приняла нужное решение и добилась всего сама. Так или иначе, начиная с дела «Соединенные Штаты против Каварелли», ее первого уголовного процесса, ее несчастная молодость осталась позади. Вскоре Марта вышла замуж за Соломона, а затем стала матерью, одновременно делающей великолепную карьеру, женщиной, живущей невероятно насыщенной жизнью, на которую с самого утра, стоило ей только встать с постели, наваливался груз ответственности – в самых разных ее видах. Но она любила этот груз. Стерн понимает, что в конце концов она просто устала, почувствовала, что с нее хватит, такое часто случается с юристами, возраст которых приближается к шестидесяти годам. Но он гордится тем, что его дочь нашла достойное место в жизни – и тем, как замечательно она выглядит, завершая свою карьеру и их с ним последнее дело.

– Итак, вы сказали, что, когда вы уехали из офиса компании «ПТ» домой 15 сентября 2016 года, чтобы собрать вещи, вы могли оставить коды, позволяющие раскрыть базу данных, в кабинете отца.

– Я мог их там забыть, – отвечает Леп. – Но, возможно, этого и не произошло.

– Вы работали плечом к плечу с отцом на протяжении почти двадцати лет?

– Да.

– И вы имеете степень доктора в сфере компьютерных технологий?

– Да.

– Как бы вы охарактеризовали навыки вашего отца в работе с компьютером?

Мозес заявляет протест на том основании, что свидетель должен не высказывать свое мнение, а четко отвечать на поставленные вопросы, но Сонни протест отклоняет.

– Я бы описал его навыки как базовые. Если ему нужно было с помощью компьютера решить какую-то нетривиальную задачу, он часто просил сделать это меня или кого-нибудь еще.

– Как вы считаете, со своими навыками работы с компьютером Кирил Пафко смог бы раскрыть базу данных?

Мозес снова протестует, после чего он и Марта подходят к судье, чтобы переговорить конфиденциально. Когда они возвращаются на свои места, Стерн чувствует на себе чей-то тяжелый взгляд. Оглянувшись, он встречается глазами с Донателлой. Сведя черные брови на переносице, она смотрит на него с явной укоризной. В следующую секунду Стерн понимает, что ее расстроил вопрос Марты. Донателла, видимо, рассуждает так: если Кирил не раскрывал базу данных, значит, это мог сделать Леп. Но Марта вовсе не имела этого в виду. Она лишь пытается подвергнуть сомнению весь ход рассуждений гособвинения и их версию происшедшего. Стерн, глядя на Донателлу, тоже хмурится. Похоже, эта женщина скорее сбросила бы с обрыва Кирила, чем допустила бы, чтобы ее сын приблизился к краю меньше чем на милю.

Когда Марта оказывается на своем месте после совещания с судьей и Мозесом, Сонни поддерживает протест федерального прокурора. Однако она разрешает Марте задать следующий вопрос – верно ли, что раскрытие базы данных требует более глубоких навыков владения компьютером, чем те, которые Леп охарактеризовал как базовые.

– Я бы сказал, что да, – отвечает Леп.

Затем Марта задает вопрос, написанный на бумажке, которую ей передал Стерн. Пока Марта конфиденциально общалась с судьей и Мозесом, у старого адвоката возникла одна интересная мысль.

– Между прочим, раз уж мы говорим об уровне компьютерных навыков вашего отца… Вам известен его пароль? – интересуется Марта.

Леп впервые за все время пребывания на свидетельской кафедре улыбается.

– Он чуть с ума не свел всех айтишников, потому что постоянно требовал придумать такой пароль, который он не забудет ни при каких обстоятельствах. Его пароль состоял из восьми цифр «1». Из-за бесконечных препирательств отца с компьютерщиками это сочетание знали все, кто работал в корпусе С.

Учитывая ограничения, которые наложили на защиту Кирил и Донателла, Марта чувствует, что сфера ее действий сузилась почти до нуля.

– Итак, вы работали рядом с отцом с тех пор, как закончили аспирантуру и получили докторскую степень, верно?

– Да.

– Кстати, кажется, мы не выполнили формальное процедурное правило – вы не подтверждали для протокола, что один из присутствующих здесь людей является вашим отцом. Это джентльмен, который находится рядом со мной, мой подзащитный доктор Кирил Пафко?

Произнеся эти слова, Марта, словно дирижер за пультом, взмахом руки приглашает Кирила встать. Сделав это, он, не отводя глаз, смотрит на сына. Леп мешкает несколько секунд, прежде чем дать утвердительный ответ. Марта держит Кирила за локоть, чтобы тот не опустился снова на скамью, а продолжил смотреть на Лепа.

– Будучи и сами выдающимся ученым, имеете ли вы мнение по поводу честности и в целом репутации вашего отца как ученого?

Вопрос задан с большой тщательностью и осторожностью. Марта не сказала «как человека» или «как личности». Адвокаты Лепа пообещали, что при такой формулировке вопроса он скажет то, что нужно. Тем не менее это весьма напряженный момент для защиты, даже при том, что Леп по-прежнему держится вполне дружелюбно – как-никак вопрос может дать команде федерального прокурора возможность начать вызывать таких свидетелей, как Катеб. Взвесив все обстоятельства, Стерн и Марта пришли к выводу, что Сонни воспримет этот вопрос как вполне правомерное для перекрестного допроса действие, а не как попытку защиты открыть дискуссию на новую тему, на которую обвинению придется реагировать.

– Да, – говорит Леп.

– И каково это мнение?

– Самое высокое.

– В том числе и сегодня?

– В том числе и сегодня.

– Спасибо, это все.

– Браво, – шепчет Стерн на ухо Марте, когда она садится на место.

Повторный допрос Лепа представителями обвинения оказывается недолгим. Мозес уязвлен заявлением Лепа о том, что он и сегодня подписал бы заявку на предоставление лицензии. Федеральный прокурор задает свидетелю несколько вопросов. Он пытается заставить Лепа согласиться с тем, что если бы данные на компьютере Пафко-старшего до корректировки были верными, то по инструкции о случаях внезапной смерти следовало доложить. А это сделало бы заявку на объявление лицензии фальшивой. Но