Игра на одевание - Алексей Викторович Макеев
– Проверили Алису? Ту, из дела с банкоматами? – спросил Лев у Ивана. Тот медленно кивнул.
– Согласно документам, она не выезжала из Еревана. Вышла там замуж, родила. Пишет книги и статьи в разные журналы, публикуется под псевдонимом Мари Маник. В квартире Кубинца ее отпечатков нет.
– Но каким-то образом же она оказалась в Москве. И встречалась с ним.
Иван ответил очень просто:
– Да.
Значит, эта задачка тоже достается Главку. Как и планировалось сначала: люди – Главку, технические задачи – ФСБ.
Стас остался в Главке вместе с Романенко: они решили просмотреть все записи с видеокамер, плюс Крячко нужно было допросить двух свидетелей из дела, которое он вел без Гурова. Убийство каскадера прямо на съемочной площадке. Пока Лев работал в Питере в командировке, Станиславу пришлось погрузиться во все хитросплетения работы на съемочной площадке, и он даже в шутку просил дело, где наконец-то будут стрелять по-настоящему и никто не будет жаловаться на массовку, актрис, режиссера и сценариста. Крячко честно признался, что нашел убийцу настолько быстро, только чтобы сбежать от этой съемочной площадки как можно дальше. И он ни за что не будет смотреть этот фильм.
Сейчас ему осталось провести финальный допрос и подписать признание.
Именно поэтому Гуров поехал на повторный обыск квартиры Серхио один. Сняв печать, Лев сразу достал пистолет. Если бы у сыщика была шляпа, то он бы поставил ее на то, что преступники были в квартире.
И он оказался прав.
В этот раз они не пытались сделать вид, что обыска не было. Квартира была перевернута вверх дном. Лев усмехнулся уголком губ: это была она. Это точно была женщина. Может быть, конечно, она была не одна. На подъезде, прежде чем зайти, еще в прошлый раз Гуров заметил камеру. Плюс еще две камеры от Безопасного города смотрели на арку дома и дорогу. Прикинув угол обзора, Гуров понял, что там должно быть видно, кто заходил в подъезд и кто выходил.
Почему он решил, что весь дом разнесла именно женщина?
Мужчина крушил бы мебель. Пробил бы пару дверей. Вывернул бы ящики на пол.
А тут явно сходила с ума барышня, которая поняла, что они не нашли то, что ей было нужно. Поэтому она начала с посуды. Но, помня про соседей, чтобы не было шума, она в ярости кидала посуду на ковер. У Кубинца на столах лежали пластиковые салфетки, которые были максимально помяты. Сорваны занавески – значит, в карнизе и под подоконником ничего не было. В ванной все средства были выдавлены в ванну, потом туда же отправились флакончики. Значит, там тоже ничего не нашла.
Гуров зашел в туалет и мрачно рассмеялся: судя по тому, что она сломала всю начинку туалетного бачка, там она тоже ничего не нашла. Постельное белье лежало на полу. Значит, в кровати она тоже ничего не нашла. Матрасу тоже досталось. Судя по всему, она взялась за ножницы. Нужно будет отправить сюда команду экспертов, чтобы сняли отпечатки пальцев. Соседи наверняка слышали шум от погрома, и можно было не волноваться, что кто-то заметит полицию.
Лев сделал как можно больше фотографий разгрома и спустился вниз. А вот почтовый ящик они не проверили. Снаружи было видно, что он набит рекламой. Гуров открыл его ключом со связки Кубинца. На связке было три ключа. От подъезда, от двери квартиры и от ящика. И еще висела одна странная штука. Лев внимательно ее изучил и чуть было не щелкнул пальцами, потому что он точно знал, что это.
Это ключ. Небольшой прямоугольник с желобками и бугорками был ключом. От блокиратора колеса старого велосипеда. Такой был у Льва в детстве. Он очень сильно берег его, потому что его сразу предупредили: потеряешь – придется срезать толстое железное кольцо, блокирующее спицы.
Тогда так и случилось. Но именно благодаря тому случаю в детстве Лев настолько хорошо запомнил, как выглядел этот ключ.
Лев подошел к почтовому ящику, достал рекламу, пару квитанций об оплате коммунальных услуг, а потом ощупал дно. Точно. Вот он – небольшой замочек, больше похожий на прорезанную в металле щель. Полковник вставил ключ, и после щелчка фальшивое дно почтового ящика, которое оказалось крышкой тайника, поддалось.
Гуров достал из тайника плотный конверт желтой бумаги. Кажется, Кубинец был поклонником шпионских детективов. В конверте лежали два паспорта, один из которых был российский, и благодаря своему опыту полковник мог точно сказать, что это или идеальная подделка, или же, что еще интереснее, паспорт настоящий. Второй – французский, согласно которому Кубинец был арабом из Саудовский Аравии.
Надо же, как интересно.
Также в конверте лежала пачка наличных. Рубли.
– Детский сад, – пробормотал Гуров. – Он бы еще арендовал ячейку в камере хранения на каком-нибудь из вокзалов.
Лев тут же позвонил Станиславу, сказав, чтобы тот обрадовал коллег из ФСБ, что нужно проверить камеры хранения на вокзалах. Ну не будет же Главк тратить на это свои ресурсы, которых у него и без этого нет.
Машину Гуров изначально оставил на перехватывающей парковке у метро. Он решил пройтись дорогой Кубинца, чтобы представить себя в его шкуре. Если он так любил шпионские детективы, то куда бы спрятал ноутбук?
Доверенные лица отпадали. Как показал опрос свидетелей, несмотря на то, что Серхио казался очень общительным и дружелюбным, он особо ни с кем не сближался, ловко удерживая на расстоянии всех коллег. Значит, друзей здесь, в Москве, у него, скорее всего, не было. Нужно какое-то очень простое, знаковое для него место, но в то же время его должно было сложно представить.
Гуров дошел до того самого кафе, о котором говорил сегодня Стас. Не то помпезное, дорогое. «Кофе и чай». Хорошее место, чтобы спокойно поработать вроде бы на виду: кто обратит внимание на человека, сидящего за ноутбуком, когда вокруг десятки таких же? Сидит себе и сидит.
А вот это уже похоже на правду. Лев снова попытался представить себя Кубинцем. Если он хотел спрятать ноутбук и догадывался, что его, скорее всего, будут искать, то что бы он сделал?
Лев заказал себе кофе, выпил его неторопливо, глядя в большое окно, а потом подошел к бариста, показал удостоверение и попросил позвать администратора.
Девушка с бейджиком «Виктория», мельком посмотрев на фотографию
