Древолаз - Евгения Юрьевна Логуновская
Ночь в лагере была бессонной. Все стояли на ушах. Ядовитая змея укусила старшеклассницу, которую едва удалось спасти. Оля лежала в палатке, ожидая, что скоро всех позовут на автобусы и она наконец сможет принять теплую ванную. Но учителя были в шоке, и только один физрук под утро все же сумел привести всех в чувство. К шести часам они въехали в Москву, и на следующий день все сидели дома, отходя от сумасшедшего похода. Именно тогда Оля поняла, что человеческая жизнь не стоит ничего. Ее так легко можно прервать, причем вовсе не собственными руками. Ты чист перед богом и доволен достигнутым результатом. После этого случая Оля снова стала общаться с Антоном, но уже гораздо реже. С его девушкой она даже пила пиво через пару лет и добавилась в друзья в «Одноклассниках». Тогда она не знала: впереди ее ждет множество сюрпризов, которые не поддадутся логическому объяснению, и даже диплом психолога не поможет ей разобраться в собственных чувствах и жизненных катастрофах. Сапожник без сапог – так часто называют представителей ее профессии, и это очень бесило Олю. Впрочем, ее бесило абсолютно всё и все. Даже те, кого она умудрилась полюбить.
LXXIV
Бухарин выскочил из конюшни и застал странную картину: какой-то мужик в ковбойской шляпе кидает камни в землю.
– Вот же падла, а ну прыгай сюда!
Мужик нагнулся, чтобы поднять очередной булыжник, и Бухарин увидел, что по земле скачет яркая салатово-оранжевая лягушка. Она не спешит, будто не понимает: один удачный бросок – и ее жизнь оборвется. Денис подбежал к мужику и схватил его за руку.
– А ты кто такой? – Незнакомец обдал Бухарина резким запахом перегара. Теперь стало ясно, почему он не мог попасть в медленное земноводное.
– Где Дронов?
– Мих… халыч? Да кто его знает? Я приехал, привез ему ящик бухла, как он просил, а тут позвонила моя… И начала мозг выносить, мол, ты куда пропал на сутки? А я чё? Я работаю как вол… Чтоб она родню свою содержала тупую… Брат до сих пор не может найти работу… Дочка на платном… Ик… Ну вот и сорвался… Открыл бутылочку самогонки шотландской… Гори оно всё…
Денис схватил мужика за воротник и встряхнул.
– Лягушку не тронь, сядь и сиди тут. Понял?
Мужик посмотрел на бывшего следователя мутным взглядом и молча кивнул.
– Ящик бы в морозилку, а то теплая самогонка – редкостная дрянь. – Он неуклюже плюнул в сторону, и остаток слюны повис на его небритом подбородке. – Ты знаешь, какая у Михалыча морозилка? Лось целиком поместится. А он туда то ящики тортов грузит, то бухло.
– Где она?! Морозилка?
– В пятом корпусе. Табличка там висит. «Пять». Вон там.
Бухарин побежал в сторону, указанную пьяным незнакомцем.
– А можно я поеду? У меня еще сегодня халтура… Вы тут уж без меня как-нибудь…
Мужик косо посмотрел на застывшую лягушку и побрел прочь от этого странного места.
LXXV
За три часа до…
Дронов сидел напротив Григория Александровича. Место их встречи было необычным, но так захотел Дронов. Что ж, отставной чекист был не против. Он любил природу, ее необузданную силу и предсказуемую нескончаемость. Полуразвалившаяся беседка на территории наполовину разрушенных конюшен не смущала ни хозяина, ни гостя. В ней было что-то успокаивающее. Старое дерево скрипело от тяжести тел, но было пока еще надежным.
– Юрик, твою проблему можно решить одним махом. Не понимаю, в чем дело. – Григорий Александрович не сводил внимательных холодных глаз с Дронова.
– Ну не могу я.
Отставной чекист вздохнул:
– Нагородил ты огород. Риту засунул в самое пекло, откуда она деру даст, мне уже доложили. А ведь оттуда нельзя уходить. Туда люди идут не за тем, чтобы уходить!
Последние слова резанули Дронова похлеще острой бритвы. Он понимал намеки Тимохина, и от этого становилось еще хуже.
– Партию эту какого-то черта задумал. Ну на кой она тебе? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Ты не первый. И не последний. Только рухнет твой карточный домик, а ты сам окажешься на помойке. В лучшем случае. – Дронов взял в руки ружье и вышел из беседки. Тимохин проводил его изучающим взглядом. – Ты посмотри, какая благодать! Какая земля! Сосновый бор! Воздух как в раю! Строй себе на здоровье свой рай! Собственный рай. Тебе, дураку, жизнь дала возможность такую!
Дронов прицелился и выстрелил в мишень. Вороны с воплями разлетелись кто куда. Он, конечно же, попал в десятку.
– А зачем мне здесь рай? Я хочу попасть в рай там. Сделать что-то сто́ящее, а не просто воровать, отмывать, и так по кругу.
Тимохин встал с пыльной лавки, облепленной сеткой ушлого паучка, и вышел из беседки.
– Нету, Юрик, никакого там рая. И ада нет.
– И бога нет?
Тимохин подошел к Дронову и положил ему руку на плечо. Она оказалась тяжелой и очень холодной.
– Ну какой бы бог позволил таким, как мы, родиться на этой планете?
Дронов перезарядил ружье и протянул Тимохину. Тот устало отмахнулся.
– Закопаем твою Олю – делов-то! Про нее никто и не вспомнит.
– Вспомнят. Рита вспомнит.
Григорий Александрович закивал и погладил идеально выбритый подбородок.
– Ритка твоя – умница. Не хочется портить девке жизнь из-за гнилого яблока.
