Зверь - Ане Риэль
На самом деле, ему не очень хотелось возвращаться на ферму. Его тянуло просто поехать куда глаза глядят, исчезнуть сразу же. А она пусть пытается справиться без него, без двух сильных лошадей, которых он считал себя вправе забрать, и без объяснений.
С другой стороны, Даника не должна умереть во грехе. Она, черт побери, должна узнать, что он знает, как она развлекалась со всеми подряд у него за спиной. Даже с этим малолеткой Мирко, он явно на это намекал! Карл-то думал, что все ему завидуют, все восхищаются, а вместо этого его водила за нос его собственная развратная жена. Она забрала у него все, чем он дорожил. Честь, хорошее настроение, свободу, его сущность.
Нет, так легко она не отделается!
Карл и не заметил, как ярость всколыхнулась и заполнила его до краев, не оставив места другим чувствам. Он уже не пытался ее сдержать. Она не заслуживала его жалости.
И где ее носит? Опять с каким-нибудь оборванцем?
Разве она не должна следить за сыном?
Ничего, объявится, подумал он, садясь на одного из меринов и держа второго на поводу. Или он сам ее найдет. Сейчас первым делом надо забрать билет в новую, свободную от нее жизнь, пока не стало слишком поздно. Наконец-то он станет сам себе хозяин. Свобода!
Надо еще раз обдумать вопрос с Леоном. Силы мальчика вызывали интерес, нельзя держать их в тайне. Выйдет ли из него актер или нет, но однажды он точно станет великолепным работником. У него же не только мускулы есть. Леон умел очаровать, и он был по-своему очень нежным ребенком. Ласковым.
Да, Леона много к чему можно приспособить, подумал Карл и пустил лошадей рысью. Просто он не совсем обычный сын.
Болгарин не отпустил Карла, пока они не отметили переход собственности бутылкой.
– Этого еще не хватало, – сказал болгарин. – Небось, в последний раз видимся.
Они сидели в тени деревьев у самой реки. Коричневая вода казалась почти неподвижной. Над гладью подрагивающим туманом зависла мошкара, иногда на спокойной поверхности воды появлялось небольшое колечко, свидетельствуя, что и в глубине есть жизнь. Карл взял камешек и бросил его в воду. Тот пробил дыру в тумане насекомых, потом в воде, которая приняла камень с ленивым плеском. На камне, торчавшем из воды, стояла цапля и сердито на него смотрела.
Карл покосился на фургон и лошадей, стоявших неподалеку в тени. Его собственные лошади нервничали. Он подметил, как пляшут щетки на копытах, когда одна из них бьет ногой землю. Практические вопросы они уже обсудили. Он знал, что ему делать.
– Ну и жарища, – сказал он.
Болгарин кивнул.
– Да, в этом смысле зимой ездить проще. Но в холод не так много зрителей; тогда больше пьют, чтобы сохранить тепло, и денег в кармане меньше. Место, где встать, найти легко, и кто-нибудь непременно придет. Поразительно, сколько люди готовы отдать за хороший смех.
Карл кивнул. Он и сам это видел. Люди теряют рассудок от возможности посмеяться. Особенно над другими.
– Спать тут отлично. Раз я могу, то и тебе будет удобно. И никто ни на что не позарится, когда хозяин рядом.
Тут болгарин повернул голову и сощурился, пристально вглядываясь в Карла.
– Прежде чем мы разойдемся, рассказывай.
– Что рассказывать? – спросил сбитый с толку Карл и отпил из протянутой бутылки. От тепла и настойки, а также злости, которую он лелеял весь вечер, его разморило. Сейчас опьянение не мешало ему распознать намек.
– От чего ты бежишь? – спросил болгарин.
– Бегу?
– Думаешь, я не заметил? От женщины? Только женщины могут так снести мужчине голову. При нашей последней встрече ты был раздражен, но сейчас ты сам не свой. Я и предполагаю, что дело в женщине. Угадал?
– Угадал, – сжав зубы, процедил Карл. Он жалел, что его оказалось так легко раскусить, но отчасти и приятно иметь возможность рассказать. – Да, дело в женщине. Все кончено, с меня хватит.
– Красивая?
– Очень.
– Такие хуже всего. Я присмотрю себе какую-нибудь уродину, – сказал болгарин, почесав усы.
– Или можешь забрать мою.
Болгарин рассмеялся.
– От нее, скорее, надо держаться подальше.
– Она подальше не держалась.
В голосе Карла было больше горечи, чем ему бы хотелось. Он ощутил на себе взгляд болгарина, когда кинул еще один камень в воду. Цапля тоже оглянулась. Эта чертова птица смотрит со злобой.
– Ах, она из этих, – с пониманием сказал болгарин. – Вот почему ты злишься.
Карл кивнул. Он не хотел вдаваться в детали, что натворила Даника. Наверное, ему вообще не стоило упоминать развратную природу Даники, но болгарин, кажется, вовсе не собирался поднимать его на смех, хотя у него была такая возможность.
– Я себе выберу маленькую невзрачную девственницу, – болгарин говорил всерьез. – Где-нибудь по ту сторону границы.
– Разумно, – Карл рассмеялся и попробовал представить себе этого великана рядом с маленькой уродливой девушкой.
– К выбору женщины надо подходить серьезно, черт побери, – продолжил болгарин. – Не очень-то хочется касаться той, которую до меня уже все… – Он оборвал себя посреди предложения.
Карл промолчал. Он не видел смысла защищать честь Даники. Или, если уж на то пошло, свою собственную. Не сейчас. Вместо этого он хлебнул еще настойки. Болгарин к Данике близко не подходил, это он услышал. Хоть какое-то облегчение.
– Так детей у вас нет? – спросил болгарин уже другим голосом. – С ними могут возникнуть сложности.
– Детей нет, – Карл покачал головой.
Потом он поднялся, на мгновение схватившись за дерево, чтобы поймать равновесие.
Болгарин встал и смахнул пыль со штанов. Его лысина блестела от пота.
– Ты хочешь ехать сразу же? На север?
– Ну… – Карл замялся. – Я сначала вернусь и… кое-что доделаю. – Он легонько постукивал пальцами по коре.
Болгарин посмотрел на него.
– К ней?
Карл промолчал.
– Далеко?
– Нет, крайняя ферма под расщелиной, – сказал Карл и показал направление. – А потом я уеду и уже не вернусь.
Он пошел к фургону.
– Это получишь с собой, для начала хватит. Только в одиночку не пей, – сказал болгарин, заталкивая ящик крепкого пива на спальное место под высокими козлами.
– Ты сам видел, что люди готовы заплатить, чтобы им разрешили, – продолжил он. – Если увидишь, как кто-то со своей выпивкой пытается, вмешивайся. Они могут быть жуткими зверьми.
