Владимир Рыжков - Фраер вору не товарищ !
- Ну, давай, садись.
Андрей обошел машину, открыл дверцу и уселся на сидение рядом с ментом.
Костя запустил движок, стараясь быть предельно естественным, повернул голову и даже выдавил подобие улыбки.
- Кто это тебя так разрисовал?
- Споткнулся пьяный, - пробормотал Андрей. - Налетел на ограду.
- А-а... - Костя включил первую передачу, тронул машину и погнал её к вокзалу.
Минут через пятнадцать, как и предполагалось, они въехали на площадь перед зданием вокзала, потонувшем в огнях. Костя припарковал машину на подъездной площадке напротив главного входа. Андрей тяжко вздохнул: слишком часто он оказывался здесь за последние дни. Над входными дверями светились квадратные зеленые цифры электронных часов. Двадцать один ноль пять. До отхода поезда всего десять минут. Можно попытаться быстро проскользнуть в вагон под покровом темноты. Даже если на вокзале сидят менты, он сможет от них уйти. Он знает, как.
- Приехали. - Костя дернул ручник и заглушил движок.
Андрей вынул из кармана деньги, протянул ему три десятки.
Костя, не глядя, забрал их, сунул в нагрудный карман. Напряженно ждал, как поведет себя Волков. Наверное, сейчас вылезет и отправиться в здание вокзала, и тогда он мгновенно свяжется с дежурными ментами. Вместе с ними задержать этого бандита раз плюнуть.
Андрей взялся за ручку двери, и вдруг увидел в ветровом стекле глаза. Блики фонарей слились в одно светлое пятно, и в этом пятне явственно прорисовались два больших карих глаза. Уголки глаз сощурились, и казалось, что они смеются. Андрей видел их совершенно отчетливо.
- Ну что? - Костя потянулся за полу пиджака.
Андрей повернул голову, бросил на него взгляд.
- Слушай, мужик, знаешь, где Разгуляево?
- Что? Какое ещё Разгуляево?
- Я покажу. Отвези меня туда. - Андрей положил на полочку оставшуюся сотню и провел рукой по шее. - Вот так надо! Вопрос жизни и смерти.
Костя нервно сглотнул.
- Чьей?
- Моей. Это недалеко. Километров десять от города.
- На ночь глядя?
- До ночи сто раз вернешься.
Костя тяжело вздохнул, судорожно обдумывая предложение непрошеного пассажира. Довольно рискованное предложение, надо сказать. Тащится к ночи за город, это вам не по центральной площади разъезжать в светлое время суток. Завезешь этого бандюгу куда-нибудь, а он схватит за горло и дыхнуть не успеешь. Конечно, сами не лыком шиты, всегда успеем вынуть ствол в нужный момент. Неужели Волков просек, что он мент. Но как? Хрен его знает, как, эти рецидивисты всегда ментов нюхом чуют. А может, ему, действительно, туда надо? А чего сразу не поехал? Хотел на электричке? Ну да, знаем мы этот поселочек элитный в Разгуляево, туда на электричке вообще никак не доберешься. Значит, к какой-то шишке едет. Может, отвезти и проследить к кому? Подождать подмоги и всю малину скопом... Эх, что-то там в школе милиции говорили про профессиональный долг. Кажется, настало время его исполнять.
- Ну что, шеф, задумался?
- Ладно, куда ехать? - Костя повернул ключ зажигания.
- Давай в сторону цементного завода.
Костя дал задний ход, выехал из ряда машин, припаркованных на площадке, развернулся и выскочил на проезжую часть. Машина понеслась легко и свободно по полупустой улице, словно сама торопилась ввязаться в схватку.
Скоро они вылетели в район заводов. С одной стороны потянулся нескончаемый бетонный забор, разрисованный футбольными болельщиками.
- Теперь все время прямо, - сказал Андрей.
Они выскочили на Загородное шоссе, по которому час назад уходил махровский "мерседес".
- Что, на электричке долго? - попробовал наладить разговор Костя.
- Туда электрички вообще не ходят. - Андрей сосредоточенно смотрел вперед.
- Ты что, живешь там, в этом Разгуляево?
- Нет, в гости еду. Один хороший знакомый там живет. Хочу с ним повидаться.
- Тот, кто тебя разрисовал?
Андрей повернул голову, посмотрел на Костю.
- А ты парень любопытный. Нарвешься когда-нибудь.
- Работа такая... - брякнул Костя, не подумав.
Андрей смотрел на него внимательно. Костя поймал его взгляд, заморгал часто-часто, пытаясь изобразить невинный интерес.
- В смысле, весь день за рулем. Хочется с кем-нибудь поговорить.
- Ну-ну, - кивнул Андрей. - Подругу мою обидели. Хочу, чтобы прощения, что ли, попросили. А то как-то сволочно выходит. Она в слезах, я уезжаю, как последний подонок. Бросаю её в такую минуту, когда ей хочется тепла и заботы. А, как считаешь?
Костя согласно кивнул.
- Конечно, пускай извиняться. Если бы мою обидели, я бы не простил.
- Вот и я не могу простить. - Андрей отвернулся и стал смотреть вперед.
Машина понеслась по темному шоссе, освещенному только бледным светом луны, казавшейся обгрызенным с одной стороны блином.
Рядом с полосой дороги мелькнул в свете фар столб с синей табличкой "Разгуляево". За ним вдоль шоссе выстроились рубленые домишки с покосившимися крышами. Андрей заметил на другой стороне указатель с надписью "Дачный поселок".
- Все, приехали, - сказал он.
Костя тормознул на обочине. Андрей распахнул дверцу. Вылез из машины.
- Спасибо, шеф.
Он быстро направился по боковой дороге в сторону дач. Оглянулся на полпути.
Косте пришлось развернуться и отъехать. Но отъехал он недалеко, только до крайнего дома. Там он съехал на обочину и встал. Выключил движок и габаритки, выбрался из машины, поставил её на сигнализацию и короткими перебежками рванул вслед за Андреем, который уходил по дороге в сторону поселка.
Впереди из-за леска показались трехэтажные особнячки. Темная фигура Волкова маячила впереди на дороге, он быстро шел по обочине. Костя сохранял дистанцию. Вынул из кармана мобильный телефон.
- Аркадий Михалыч, это Костя! Никак нет, не сижу у подъезда! Чего мне там сидеть? Плохо слышно, потому что я далеко. За городом. Следую за Волковым. Он от меня в двух шагах. Хочу узнать, куда направляется. Мы находимся в дачном поселке рядом с деревней Разгуляево! Километров десять по Загородному шоссе. Понял, Аркадий Михалыч, не вступать! Буду ждать! Но если что, действую по обстоятельствам, сразу предупреждаю, не взыщите потом.
Он отключил телефон, убрал в карман.
Волков шел вдоль глухих бетонных заборов, скрывающих за собой широкие не засаженные участки с солидными кирпичными коттеджами, освещенные кое-где блеклыми фонарями. Костя решил не выставляться напоказ, если Волков вдруг вздумает обернуться, и спрятался за угол крайнего забора, устроив себе неплохой наблюдательный пункт, из которого просматривалась вся улочка.
Люська лежала на постели в спальне на втором этаже. Она была измотанная и уставшая, и на предложение Махрова сесть с ним за стол хорошенько перекусить ответила отказом. Ее препроводили в спальню, закрыли дверь на ключ и оставили в покое. Она пыталась уснуть и забыться, но сон не шел, все мысли путались в голове, нагоняя какое-то мрачное беспросветное ощущение конца.
Внизу в столовой орали мужики, о чем-то спорили и кого-то ругали. Люська лежала спиной к двери, уткнувшись в подушку, но все равно услышала, как повернулся ключ в замке, открылась дверь и в спальню зашел Махров. Она почувствовала резкий запах прокуренного перегара. Неслышно ступая по мягкому ковру, он обогнул кровать и плюхнулся рядом с ней. Матрас задрожал под его телом.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - заплетающимся языком проговорил он и опустил тяжелую руку ей на бедро. - Ты все ещё на меня злишься, Люсьен? Ну и зря! Пойдем лучше за стол. Нам не хватает женского общества.
- Отстань, - бросила Люська, отдернула ногу и легла на другой бок, повернувшись к нему спиной.
Он похлопал её по бедру, потом по ягодице, засунул руку под юбку, погладил ляжку, обтянутую чулком. Она ударила его по руке ладонью, словно прихлопнула комара.
- Чего ты злишься-то? - недовольно проворчал он. - Это я должен на тебя злиться. Был бы на моем месте другой, хотя бы тот же Груздь, он бы с тобой церемониться не стал. Знаешь, что бы он с тобой сделал, за то, что ты мне сделала? Пузо вспорол и кишки по дороге размотал. А я тебя даже не побил как следует. Хотя надо было. - Он наклонился и прошептал ей в самое ухо. - Потому что люблю.
Она поморщилась и отодвинулась от него подальше.
- Плевала я на твою любовь!
Он смотрел на неё прозрачными, мутными глазами, проговорил медленно, с расстановкой:
- Один такой тоже плевал на добрые отношения. Доплевался. Теперь валяется в кустах и даже не знает, похоронят его или оставят так гнить. Так-то вот. - Он помолчал немного, вспомнив происшествие на шоссе, передернулся. - Какая ничтожная смерть! Был такой важный человек, полгорода держал в страхе, а подох в канаве, как бездомный пес. Это все, чего он достиг к тридцати пяти годам. Вот и подумаешь, стоит ли заниматься этой грязью, которой мы занимаемся.
Люська повернулась, оторвала голову от подушки.
- Про кого ты говоришь?
