Джон Харт - Король лжи
Она затихла, но я ничего не отвечал, и наступила неловкость. Барбара убрала руки с моего лица, погладила меня по плечам и опустила руки.
– Что это было? – спросил я. Она выглядела удивлен ной, как будто не ожидала, что я в конце концов заговорю. – Что это было, о чем ты хотела поговорить со мной?
Барбара рассмеялась, но этот смех секундой позже умер. Она не смотрела мне в лицо.
– Ты знаешь, милый. Главным образом только о том, что я люблю тебя. Что верю в тебя. Вот это. – Наконец она рискнула взглянуть мне в глаза. – Я надеялась, что именно это ты хотел бы услышать, особенно в такое трудное время.
– Очень деликатно с твоей стороны, – сумел я сказать из любезности.
Она действительно покраснела и улыбнулась. Опустила глаза, как будто ее тщательно ухоженные ресницы все еще могли соблазнить меня. Когда она подняла взгляд, ее неуверенность исчезла. Голос окреп, и она схватила меня за плечи.
– Послушай, Ворк. Я знаю, что это трудно. Но мы пройдем через это, о'кей? Ты невиновен. Я знаю. Обратной дороги в тюрьму нет. Все пройдет, и у нас все будет прекрасно. Мы снова будем великолепной парой, как в прежние времена. Люди станут смотреть на нас и говорить: «Какая великолепная пара!» Надо только подождать, пройти через это вместе.
– Вместе, – механически повторил я, думая о лягушке.
– Это просто жизненное затруднение. Огромное и прискорбное, но затруднение. И все. Мы сможем с ним справиться.
Я моргнул и на сей раз чуть ли не воочию увидел лягушку. Вода пузырилась, и ее кровь начала закипать. Я хотел крикнуть, дабы предупредить ее, но не сделал этого; и пока я наблюдал, ее глаза испарились. Уф! Прямо из глазниц.
– Мне необходимо принять душ, – заявил я.
– Хорошая идея, – согласилась Барбара. – Прими горячий душ, и, когда выйдешь из душа, мы выпьем. Выпьем, и все будет хорошо. – Я повернулся, но она заговорила снова, причем настолько мягко и тихо, что я почти ничего не слышал. – Как в былые времена, – шептала она, Я посмотрел ей в глаза, но они были непроницаемы, а губы изогнулись в ту же самую полуулыбку. – Я люблю тебя, милый, – проворковала она. Я вышел из кухни, иона продолжала говорить мне вслед еле слышным голосом. – Добро пожаловать домой.
Я зашел в спальню, где увидел великолепно убранную кровать и вазу с цветами. Шторы были раздвинуты, и комната была заполнена светом. В зеркале над комодом я выглядел постаревшим и напряженным, но в глазах была решительность; я смотрел на свое отражение, пока освобождал карманы и сбрасывал с себя одежду.
Стоя под душем, я пустил горячую воду, какую только мог выдержать. Дверь кабинки неслышно открылась. Я почувствовал сквозняк и затем ощутил ее руки – они легли на мою спину, подобно осенним листьям. Я вздрогнул.
– Тшшш, – мягко проговорила Барбара. – Стой спокойно. – Я стал поворачиваться. – Не крутись, – велела она.
Она прижалась ко мне и подставила руки под струю душа. Затем намылила их и положила мне на грудь. Должно быть, Барбара чувствовала мое сопротивление по напряженной позе, неподатливым мускулам, возможно, по жесткости моего молчания, но, видимо, решила игнорировать мое поведение, и ее руки провели мыльную дорожку от моей груди к животу. Она прижалась к моей спине, и я чувствовал твердое давление ее тела. Вода каскадом лилась по нашим соединенным телам. Барбара скользила по мне проникая своей стройной ногой между моими ногами; рука ее спустилась к тому месту, где раньше всегда была желанной.
– Барбара. – Мой голос был чужим. Ее пальцы заработали сильнее, как будто только настойчивость могла пробудить во мне желание, что, как она думала, было в ее власти.
– Позволь мне сделать это, – сказала она.
Я не хотел обижать ее. Мне вообще ничего не хотелось от нее.
– Барбара, – повторил я снова, в этот раз более настойчиво, и убрал ее пальцы. Она тянула меня к себе.
– Я могу это сделать, Ворк.
Ее волосы впереди намокли, но спина все еще оставалась сухой, а лицо было настолько серьезным, что я чуть не рассмеялся; и все же в ее глазах читалось отчаяние, как будто это было все, что она могла предложить. Я не знал, что сказать ей. Она опустилась на колени.
– Ради Бога, Барбара. – Я не мог скрыть отвращения в голосе. Грубо шагнув мимо нее, я открыл дверь и схватил полотенце. В кабинке установилась угрожающая тишина. Вода перестала литься. Я не оглядывался. Барбара вышла следом за мной, даже не потрудившись прикрыть себя.
Она не обращала внимания на воду, которая, стекая с нее, капала на пол; и я знал, что моя жена просто так не уйдет. Поэтому я повернулся ей навстречу, мое полотенце стало тяжелым от впитавшейся влаги и так же тяжело было у меня на сердце.
– Моя жизнь разваливается, – проговорила она. Но в ее голосе не было печали, которую я видел в ее глазах. В нем был гнев.
Глава 32
В своей кладовке я нашел ряд пустых вешалок, что уже было прекрасно. Никогда снова я не надел бы костюм, тут я был вполне уверен. Я натянул джинсы, старую рубашку на кнопках и кроссовки, которые носил много лет назад. На верхней полке лежала потрепанная бейсбольная кепка, и я надел ее тоже.
Я нашел Барбару в кухне. Она готовила кофе; на ней было плотное платье.
– Что мне сделать, чтобы все было хорошо? – спросила она. – Я хочу, чтобы с нами все было хорошо, Ворк. Просто скажи мне.
Будь это неделей раньше, я дрогнул бы. Я сказал бы, что люблю ее и что все будет в порядке. Какая-то часть меня тогда еще верила в это.
– Я не люблю тебя, Барбара. И думаю, что никогда не любил. – Она открыла рот, но я продолжил, не давая ей заговорить: – Ты тоже не любишь меня. Возможно, полагаешь, что любишь, но это не так. Давай не будем больше притворяться. Все кончено.
– Как все просто, – усмехнулась она. – Ты сказал – и все кончилось. – Ее гнев был очевиден, хотя, вполне возможно, это было уязвленное самолюбие.
– Много лет наши отношения шли по нисходящей.
– Я не дам тебе развода. Мы прошли через очень многое. Ты мой должник.
– Твой должник?
– Именно так.
– Мне не нужно твое согласие, Барбара, мне даже не нужна причина. Все, что требуется, это год раздельной жизни.
– Я тебе необходима. Ты ничего не сможешь осуществить в этом городе без меня.
Я покачал головой.
– Ты даже представить себе не можешь, как мало я в тебе нуждаюсь.
Но она проигнорировала мои слова.
– У нас есть проблемы, Ворк, но ведь мы – команда. Мы можем справиться со всем.
Она притронулась ко мне.
– Не трогай меня, – сказал я.
Барбара медленно опустила руки. Посмотрела на меня И уже, казалось, отступила.
– О'кей, Ворк. Если ты этого требуешь. Я не буду бороться с тобой. Я даже постараюсь действовать цивилизованно. Это как раз то, что ты хочешь, не так ли? Сухое, бесчувственное расставание. Естественная пауза. Чтобы ты смог устроить свою новую жизнь, а я – свою. Так?
– Моя новая жизнь могла бы закончиться, в тюрьме, Барбара. Возможно, это было бы самым большим благом.
– Тебя больше не отправят в тюрьму, – обронила она, на что я просто пожал плечами.
– Относительно денег: я сделаю для тебя все наилучшим образом.
Барбара засмеялась, и я увидел в ее глазах прежнюю горечь.
– Ты никогда не мог зарабатывать достаточно денег, Ворк, даже когда Эзра был жив, никто не может делать деньги так, как это делал он.
Ее слова звенели у меня голове, и вдруг что-то щелкнуло.
– Что ты только что сказала?
– Ты слышал. – Она отвернулась, взяла пачку сигарет и прикурила одну.
Я не знал, когда она начала снова курить. Последний раз я видел у нее сигарету, когда она еще училась в колледже. Пока она говорила, сигарета танцевала у нее во рту.
– Ты мог делать деньги только с Эзрой, который подыскивал тебе клиентов. Насколько я знаю, в городе есть только один адвокат, который делал чуть меньше денег, чем вы. – Она пустила дым в потолок. – Поэтому придержи свои пустые обещания. Я знаю, чего они стоят.
Но это было не то, что зацепило меня.
«Делать деньги – не то же самое, что их иметь». Слова Хэнка.
– Ты хотела сказать, что Эзра любил делать деньги? – спросил я. – Или он любил их иметь?
– О чем ты говоришь, Ворк? Какое это теперь имеет значение? Он мертв. Наш брак мертв.
Но я нащупал кое-что. Не все части были на месте, но кое-что там было, и я не мог этого упустить.
– Деньги, Барбара. Процесс зарабатывания их или обладание ими? Что важнее?
Она выпустила большой клуб дыма и пожала плечами, как будто ничто не имело превалирующего значения.
– Наличие их, – вымолвила она. – Они были для него инструментом.
Она была права. Эзра зависел от этого инструмента. и внезапно я понял. Не точную комбинацию цифр к его сейфу, а то, где найти ее. Это было то, что я должен был сделать, и я знал, как это сделать.
– Мне нужно идти, – сказал я, положив руку ей на плечо, и она не отстранилась. – Мне жаль, Барбара.
Она кивнула и уставилась в пол, выпустив дым передернутыми губами.
