Рут Ренделл - Птичка тари
Лиза расхохоталась. Это было выше ее сил. Хоть это и не похоже на него, но Шон, должно быть, просто разыгрывает ее. Прошло секунды две, прежде чем Лиза поняла, прежде чем она увидела по оскорбленному лицу Шона, что он говорит более чем серьезно.
— О Шон, не смотри так, не будь таким глупым.
— Глупым!
— Ну конечно, глупо говорить о женитьбе и об этом, как ее? О ссуде. Нам еще жить и жить. Я ведь даже не по-настоящему взрослая. По закону я не могу ни подписать контракт, ни составить завещания, ничего такого!
— Заткнись со своим проклятым законом, слышишь?
Несколько опешив, она поднялась и направилась к плите.
— Я хочу чая, если ты не хочешь, — произнесла она холодно, как говорила Ив.
Шон рассердился, таким она его еще не видела. Внезапно Лиза поняла, что она никогда раньше ему не перечила, события развивались по его сценарию, вплоть до этого вечера, но сейчас султан смотрел на ее голову и точил свою саблю.
— Я не против поехать на время в Шотландию, — примирительно сказала Лиза. — Мне даже хочется оказаться для разнообразия в другом месте. Давай попробуем. Возможно, тебе не понравятся курсы.
Шон взял свой чай, не сказав «спасибо».
— Лучше послушай меня, Лиза. Подумала ли ты о том, что с тобой станется без меня. Ты погибнешь, пропадешь. Из-за того, как эта сука воспитала тебя, одна ты не проживешь и пяти минут. Ты даже не знаешь, что такое ссуда! Ты не знала, что такое таблетка! Лучшее, что ты можешь делать, чтобы заработать себе на жизнь, это заниматься уборкой или собирать яблоки. Ты не знаешь ничего, кроме всякой книжной чепухи. Она сделала тебя не приспособленной к жизни, и ты будешь нуждаться во мне, чтобы как-то прожить.
Это было эхо Бруно, слов Бруно, произнесенных около заброшенной станции. Лиза поднесла чашку с чаем к губам, но чай показался ей безвкусным.
— Я буду твоим мужем. Буду присматривать за тобой. И надо сказать, я делаю очень большое дело, если вспомнить, что собой представляет твоя мать. Уж не думаешь ли ты, что я предпочитаю этот потрепанный старый фургон приличной квартире? Было бы замечательно делить ее с теми парнями, но я несу ответственность за тебя, я знаю это и поведу машину и фургон в Глазго в пятницу. Я не стану говорить, что возьму их в любом случае, поедешь ты или нет, потому что тебе придется поехать, у тебя нет выбора.
— Нет, конечно же, выбор у меня есть.
— Нет, у тебя его нет. Дела обстоят так: тебе придется поехать со мной, потому что тебе нельзя оставаться здесь, не имея крыши над головой, не имея ни семьи, ни друзей, и — надо смотреть в лицо фактам, любимая, — ни какой-либо профессии, положа руку на сердце. Ты больше тянешь на шесть лет, чем на шестнадцать. Это не твоя вина, но так уж сложилось.
Лиза ничего не сказала. Приняв ее молчание за согласие, Шон включил телевизор. Она думала, какой самодовольный у него вид. Выражение его лица было такое же, как у Бруно, когда он решил, что убедил Ив переехать к нему. Немного погодя Шон открыл банку с пивом и отпил из нее. Он, должно быть, сознавал, что Лиза не спускает с него глаз, так как, обернувшись, ухмыльнулся и поднял вверх большой палец, уверенный, что убедил ее. Лиза взяла книгу, которую одолжил ей мистер Сперделл, «Основы английского законодательства», и нашла место, до которого добралась накануне.
Это была первая бессонная ночь с тех пор, как она разделила постель с Шоном, и почти первая, когда они не занимались любовью. Сон не шел, Лиза лежала, думая о том, как сильно она любила Шона, и удивляясь тому, как быстро все изменилось. Как можно испытывать такую страсть к человеку, а потом, внезапно, совершенно охладеть к нему? Несколько слов, вульгарный жест, грубое высокомерие, и все прошло. Не так ли было у Ив с Бруно?
Субботу Лиза провела вне дома, бродя в одиночестве по полям, но в воскресенье шел дождь, и она лежала в постели, читая книгу. Когда она отказалась встать и прибраться в автоприцепе, вытрясти матрасы, помочь ему натаскать воды, Шон обвинил ее в том, что она дуется. Утром они оба отправились на работу и встретились, как обычно, около пяти. Уже стемнело, когда они добрались до дому, на том месте, где стоял прицеп, их окружала кромешная тьма, а у них не было воды. Перед отъездом они забыли пополнить запасы воды. Лиза взяла ведро и фонарь.
Ее поразила нелепость происходящего: на улице льет дождь, а у них нет воды. Лиза поставила ведро под отверстием трубы, выходившей из холма здесь на поверхность, наполнила его водой и отправилась обратно, поскользнувшись и чуть не упав в грязь на обратном пути.
Добравшись до прицепа, Лиза открыла банку кока-колы. Вымыв руки над раковиной, она увидела, что сделал Шон с ее книгами. Она бросила взгляд в сторону жилого отсека, когда потянулась за полотенцем. Кусок суперобложки, треугольный клочок, с красными буквами на черном фоне, валялся на столе. У Лизы перехватило дыхание. У них не было корзины для мусора, только пластиковый пакет под раковиной. При виде его содержимого у Лизы даже голова закружилась. Шон не смотрел на нее, он не отрывал взгляда от экрана телевизора, рядом с ним стояла банка пива, в левой руке была зажженная сигарета. Ей казалось, что Шон сознательно не смотрит на нее, притворяясь, что поглощен происходящим на экране.
Легче было оценить нанесенный ущерб, осмотрев оставшиеся книги, чем рыться в мешке для мусора. Исчезла «Мэри Уолстекрафт», и «Божественная комедия», и «Метаморфозы». Пропал «Мидлмарч». С едким чувством горечи Лиза поняла, что Шон пощадил «Основы английского законодательства» и два романа Гарди. Они принадлежали мистеру Сперделлу, и он знал об этом. Шон всегда был законопослушным. Он не стал бы уничтожать собственность «других». Лиза не относилась к числу «других», она принадлежала ему.
Лиза подошла и выключила телевизор. Шон вскочил, и на секунду Лизе показалось, что он хочет ударить ее. Но в этом она ошиблась. Шон ни за что не ударил бы женщину.
— Зачем? — произнесла она, одно только слово.
— Послушай, любимая, ты знаешь зачем. Ты должна оставить все это позади, ту жизнь. Ты ушла из того места, с твоей матерью покончено, ты теперь находишься в реальном мире. Все эти книги только отвлекают тебя от настоящей жизни. Надеюсь, в будущем они тебе не понадобятся. Нам еще жить и жить. Разве не ты сама так говорила?
Она говорила? Уж не в таком контексте, конечно. Шон торжествовал, он одержал верх. Лиза ощутила такую злость, какую, как она теперь поняла, должно быть, чувствовала иногда Ив.
— Это были мои книги.
— Они были нашими, любимая. Мы уже обсуждали это раньше. Ладно, ты купила их на деньги, которые заработала. Но как бы тебе понравилось, если бы я сказал, что кока-кола, которую ты пьешь, моя, потому что я заплатил за нее свои деньги? Это то же самое.
В его словах отсутствовала логика, а Ив учила ее руководствоваться логикой, быть рассудительной. Ив, должно быть, чувствовала примерно то же самое, когда Бруно притворялся, что руководствуется сознанием общественного долга, прикрывая свое желание безраздельно обладать ею. И похожее чувство она, наверное, испытала, когда, после семнадцати лет борьбы и отречения, надежды, унижения и измены, Джонатан наконец попросил ее выйти за него замуж.
Лиза ощущала свое бессилие, ей нечего было сказать, нетрудно было представить, как он извратит любые ее слова. Она накрыла на стол, приготовила чай, снова включила телевизор, и в знак признательности Шон схватил ее руку и сжал в своей. Они вместе посмотрели эпизод голливудского мини-сериала. Вернее, Шон смотрел его, в то время как Лиза, не отрывая глаз от экрана, думала о своем.
Она могла убирать дом, и таскать воду из источника, и читать книги, но, как сказал Шон, в остальном она была действительно скорее шестилетней, чем шестнадцатилетней. Одной ей не справиться. Даже если бы она работала по восемь часов в день на миссис Сперделл или кого-то другого, вроде миссис Сперделл, она заработала бы только сто двадцать фунтов в неделю, а Лиза сомневалась, что смогла бы заниматься домашней работой по восемь часов в день. Где она жила бы? На какие деньги?
Может быть, кому-нибудь нужны переводы с латинского на английский и ей заплатят за это? Неизвестно, но Лиза сомневалась, что такое возможно. Кроме того, обследовав кабинет мистера Сперделла, Лиза поняла, что надо иметь удостоверения и всякое такое, дипломы, степени, для того чтобы получить работу, не связанную с домашним хозяйством или расстановкой пакетов по полкам в супермаркете.
Ей негде жить. Джонатан Тобайас помог бы ей, но он мертв. У нее нет отца, лишь один из тех трех мужчин, но он и не подозревает о ее существовании. Похоже, Ив нет до нее дела. Ив не знает, где она или что с ней, но, возможно, окажись она в положении Ив, Лиза также ни о ком не заботилась бы. А может быть, наоборот, Ив очень сильно волнуется, просто умирает от страха с тех пор, как обнаружилось, что Лиза так и не появилась у Хетер. Но никто не разыскивал ее, никто не помещал объявлений в газете или на телевидении. Лиза понимала, что за ней некому присмотреть, кроме Шона. У нее был только Шон.
