Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
– Совет на будущее – ты мне в душу не лезь, понял? А то я тебя сейчас Зондеру сдам. Расскажу, как ты дочку его называешь.
Тарас опешил и мигом перепугался до икоты.
– Ты чего, мы же друзья… Я же тебя сам к Зондеру… – залебезил он.
– Все, закончили, – оборвал его Карагодин. – Взялись за дело, хватит чепуху нести. Раньше надо было про жалость думать, теперь поздно. Зондер узнает – закопает нас обоих. Или ты сомневаешься?
Тарас, у которого неудержимо дергались губы, помотал головой.
– Ну тогда все, закончили выяснять отношения, поехали к Зондеру, – подтолкнул его Карагодин.
Зондер ждал их все в той же огромной комнате на первом этаже. Первым делом он отослал Тараса, который, разумеется, тут же озлобился на Карагодина. Когда тот убрался, Зондер без всякого выражения спросил:
– Твои впечатления?
Хороший способ ставить в тупик – спрашивать непонятно о чем. Карагодин понял, что ему предстоит проявить находчивость и догадливость.
Объект ведет себя спокойно, деловито доложил он, есть несколько адресов, где он регулярно появляется – салон «Третий Рим», квартира русского хозяина салона, дом, принадлежащий потомку русских эмигрантов барону Ренну, квартира, где он ночует на рю Дарю… Везде он задерживается подолгу. В доме Ренна и в квартире на рю Дарю в это же время появлялась жена президента. Что из этого следует, непонятно. Известно только, что мадам Николь давняя приятельница и, как говорят, даже дальняя родственница барона.
Зондер сидел с непроницаемой мордой, но время от времени заглядывал в блокнот, который лежал перед ним. Проверяет, скотина, сопоставляет. Ведь Каридад ему уже наверняка обо всем доложила.
– Слежку он не заметил? – вдруг поинтересовался Зондер.
– Вроде бы нет. Во всяком случае, никаких попыток скрыться от нас он не предпринимал.
Зондер опять уставился в свой блокнот. Интересно, что у него там записано?
– Время появления мадам на рю Дарю зафиксировано? – спросил Зондер.
– Да.
Карагодин достал из кармана смартфон и назвал дни и часы.
Зондер слушал, не поднимая головы от блокнота. Судя по всему, он сверял данные Карагодина со своими, полученными неизвестно от кого. Понять что-либо по его каменной роже было невозможно.
– Какое мнение об объекте? – опять загадочно спросил Зондер.
Какое может быть мнение! Молодой мужчина с чувством с толком проводит время в Париже.
– Объект не проявляет никакой активности. Ведет себя спокойно, даже беспечно.
– А его приятель из «Третьего Рима»? Что он?
– Мы по нему не работали. Такого задания не было, – напомнил Карагодин.
Зондер ничего не ответил, погруженный в свои расчеты. Потом поднял на Карагодина ничего не выражающие глаза.
– На сегодня ты свободен. Завтра Каридад свяжется с тобой, и вы продолжите наблюдение.
В коридоре Карагодин столкнулся со странной парой. Молодой мужчина с непроницаемым лицом профессионального наемника вел под руку молодую черноволосую женщину, которая пошатывалась и еле переставляла ноги. Проходя мимо Карагодина, она на минуту подняла на него глаза. Это был бессмысленно-невыносимый взгляд наркоманки в состоянии тяжелого кайфа. Карагодин хорошо знал такие глаза, он видел их достаточно, когда спецназ бросали на женские зоны.
Глава 17
Валентин Ледников
La machine infernale
Адская машина
Ледников отложил в сторону английскую газету, которую внимательно изучал, и недоуменно покачал головой.
– Знаешь, они в этой своей простоте даже трогательны, как дети.
– Ты о ком? – рассеянно спросил Немец, с задумчивым видом перебиравший документы из портфеля старика Будрийона.
– О моих друзьях из Скотленд-ярда.
– И что они на сей раз учудили?
– А вот послушай. – Ледников снова взял газету в руки. – «В Англии опять заговорили о „заговоре КГБ“. На сей раз британская общественность усмотрела происки российских спецслужб в таинственном исчезновении мультимиллионера и медиамагната российского происхождения Германа Рагина. Бизнесмен пропал из своего загородного дома в Латвии… Как стало известно сегодня, латвийская полиция попросила своих коллег из Лондона подключиться к расследованию. Правоохранительные органы предполагают возможную связь исчезновения Рагина с убийством Литвиненко…» Эти латышские стрелки свое дело знают туго. Бьют наверняка – в самое больное место. Ведь в Скотленд-ярде при упоминании Литвиненко готовы поверить во что угодно.
– А чем они мотивируют свои догадки? – заинтересовался Немец.
– Они не мотивируют, они просто лупят в британские лбы наотмашь. Бедным англичанам просто деваться некуда. Нет, ты должен это услышать, причем дословно. Своими словами я не сумею донести всю глубину их мысли и выразить величие их неотразимой логики. Итак, внимай!
Ледников строго посмотрел на Немца, который давно уже отодвинул от себя документы Будрийона и внимательно слушал.
– «Версия о политической подоплеке убийства основана на том, что бизнесмен являлся основателем и совладельцем британской газеты, распространяемой бесплатно в супермаркетах… А также достаточно критично высказывался о ситуации в России и правящем режиме… Полиция Латвии предполагает, что агенты, которым была поставлена задача похитить и, возможно, ликвидировать миллионера, могли начать свою операцию еще в Лондоне. Там они, по словам латвийской полиции, чувствуют себя гораздо более свободно, что доказывает история с отравлением Литвиненко».
– Молодцы, – презрительно скривил губы Немец. – Зрят в корень. И даже глубже. В задницу.
Ледников продолжил:
– «Латвийская полиция обращает внимание на то, что Рагин часто бывал в британской столице по делам. Он даже был зарегистрирован в Великобритании в списках избирателей одного населенного пункта в Шотландии. Накануне происшествия он провел несколько дней в Лондоне, где остановился в известном пятизвездочном отеле „Дорчестер“…
Ледников выдержал паузу и со смехом продолжил:
– …где, как известно, ежедневно обделывают свои темные делишки многочисленные агенты КГБ!»
А Немец вдруг неожиданно серьезно спросил:
– А ты про Германа что-нибудь знаешь?
– Так, в общих чертах, – пожал плечами Ледников. – Банальный жулик времен гибели империи… Одно слово – ваучер.
– Нет, брат Ледников, тут история не банальная. Мой друг Герман Рагин человек весьма незаурядный.
– Друг? С каких пор у тебя такие друзья?
– Ну, не друг, а приятель, – поправился Немец. – Так вот, во-первых, красавец-мужчина, бабы от него в обморок падали. Во-вторых, бизнесмен от бога. Лихой, азартный, в делах неумолимый и неудержимый. Его увезли в Америку юнцом, лет шестнадцати. Самый неудачный возраст – уже не ребенок, который через год перерождается и становится американцем. То есть человек в Америке навсегда чужой. Но ему это не помешало. Стал бакалавром прикладной математики в Колумбийском университете, окончил Гарвардскую юридическую школу, получил гражданство США. А добиться этого эмигранту с дурным английским, сам понимаешь, совсем не просто. Потом слушал лекции в Кембридже и Сорбонне по английской и французской литературе. Ты оцени диапазон – математик, юрист, экономист и французская литература!
– Оценил. Видимо, человек, способный на многое.
– В Россию он прибыл в темные времена как американский специалист по ваучерной приватизации.
– Все ясно – перед ним сразу открылись все двери.
– Правильно понимаешь. Он стал одним из авторов, идеологов программы приватизации. Писал «правила игры» для нарождающегося российского бизнеса. Разумеется, себя он не забывал и уже очень скоро стал миллионером. Знакомство он водил с самыми влиятельными людьми новой России. Когда ваучерная лафа закончилась, он быстро обратился в специалиста по слияниям-поглощениям. Герман в своих делах не жалел никого – ни российских простодушных дураков, ни западных строгих дядей, уверенных, что им все позволено, потому что игра идет по правилам, которые они сами и установили. Он, не задумываясь и не беспокоясь о последствиях, влезал в скандальные сделки, продавал пакеты акций сразу нескольким компаниям, не возвращал кредиты. Но дело не в подробностях…
– А в чем?
– А в том, что человек он был необычный – обаятельный мошенник, циничный пройдоха, но при этом специалист, каких мало. Он сумел при случае нагреть самого господина Сороса. Оцени! Предрассудков лишен начисто. Например, латвийский паспорт он просто купил. И сам мне об этом со смехом рассказывал.
– Ну а потом, судя по всему, начался период приобретений – дома в Лондоне, в Париже, вилла в Ницце, – усмехнулся Ледников. – Видимо, тут он был не столь оригинален.
– Да, тут он был настоящий новый русский. Правда, виллу на Лазурном Берегу он арендовал. И закатывал там балы, на которые съезжался весь московский бомонд. Сам он там обычно появлялся в компании знаменитых музыкантов, актеров или моделей.
