Антон Леонтьев - Интервью с магом
– Теть Кать, теперь ты тоже «мокрушницей» стала, – на полном серьезе объявила Маша. – Когда я пристрелила того типа... ну, что над Галечкой надругался... Мне потом казалось, что он за мной ночью придет...
Я еще раз взглянула на лежавшую в луже крови Агнию Борисовну. Нет, уже ни к кому она больше не заявится... И вдруг, к своему ужасу, увидела, как директриса, словно зомби в фильме ужасов, зашевелилась и попыталась подняться.
– Теть Кать, ее надо еще разок переехать! – воскликнула кровожадно Маша, но я выскочила из фургона и подбежала к стоявшим на крыльце детям с криком:
– Вызывайте «Скорую»! И заодно милицию!
Затем, повернувшись к Маше, тоже вылезшей из автомобиля, сказала:
– Пришло время сдаваться. Приключения закончились!
– Что здесь происходит? – послышался грозный голос, и я увидела отца Нектария, едва ли не бегом вбежавшего на территорию детского дома. – У вас что, стреляли? Даже в храме слышно! Боже милосердный, спаси и сохрани…
Это священник увидел корчившуюся на земле директрису.
Тут я заметила еще одного человека. Мой Марк! Черносвитов вынырнул из-за ворот и бросился ко мне.
– Марк! – завизжала я, бросаясь ему на шею, а он подхватил меня и закружил по двору. Я целовала его и плакала, то ли от счастья, то ли от всего пережитого.
– Я так и знал, что вы здесь спрячетесь, – произнес мой иллюзионист, прижимая меня к себе. – Катюша, я так переживал! Я так волновался! Чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты и Маша исчезли! Золотая Антилопа едва меня не пристрелила, но все обошлось!
– Ну вот, тили-тили тесто, жених и невеста! – хмыкнула, сплевывая на землю, Маша. – Похоже, у меня теперь не только мамочка, но и папаша будет.
Марк поставил меня на землю и взглянул на Агнию Борисовну, пытавшуюся подняться из лужи крови.
– Господи, да у вас тут декорации фильма ужасов! – вырвалось у него.
– Она нас убить пыталась! – заявила я гневно. – Вместе со своим сынком! Он, кстати, участвовал в похищении Феликса! Директриса постоянно болтала о выкупе, который, как я поняла, где-то спрятан. Просто помешалась на этом, хотела из Маши жилы вытянуть, чтобы узнать, где. А девочка же не знает!
Марк нахмурился.
– И где же ее сынок?
– В подвале. Он нас, собственно, и спас, потому что, кажется, ударился в религию.
Мой любимый иллюзионист, подхватив ружье и несколько рассыпавшихся по асфальту патронов, направился к дому, бросив на ходу:
– Он может дать деру, его надо задержать.
– Марк, милый, сейчас приедет милиция! – попыталась я его остановить. – Прошу тебя, не рискуй понапрасну своей жизнью!
Но Марк, вздернув ружье, сказал:
– Милиция может и через час приехать. А преступник способен удрать. Его мамаша никуда уже не денется, а вот сынок...
– Марк! – Я кинулась вслед за ним, но он велел Маше:
– Присмотри за Катей. Это сугубо мужское дело. За меня не беспокойтесь!
Марк поднялся по лестнице и исчез в здании детского дома. Потянулись томительные минуты ожидания.
Вскоре раздалось завывание милицейской сирены, и к детдому подкатили старенькие «Жигули» с мигалкой, а через пару мгновений – карета «Скорой помощи». Два санитара и врач возились с Плаксиной. Ничего, подумалось мне, если сразу не померла от удара молотком по черепу и от того, что ее переехал автомобиль, то жить будет.
Ко мне подошел низенький плотный милиционер в сдвинутой на затылок фуражке.
– Гражданка, это все вы учинили? – спросил он с некоторым испугом. – Тогда вынужден вас задержать!
– Задерживайте! – ответила я с вызовом и протянула ему руки. – Где ваши стальные браслеты? Директриса пыталась нас убить, мы только защищались! Масса свидетелей, что она в нас из ружья палила!
Милиционер задумчиво почесал подбородок.
– Ничего, Фемида разберется. А теперь лезьте в «жигуль». И кстати, вы что, та самая столичная штучка с девочкой, которых везде разыскивают? За вами ФСБ охотится, вы знаете?
– Знаем! – гордо ответила Маша. – Мы – крутые гангстерши! Нас и по телевизору покажут! Только мы ни в чем не виноваты! Мы от бандитов спаслись! Я и моя мамочка! Мы просто молодцы!
Тут я вспомнила о Марке и сазала милиционеру:
– В здании находится опасный преступник, сынок директрисы! И там же – всемирно известный иллюзионист Марк Черносвитов. Вы должны обезвредить преступника!
Милиционер замахал руками:
– Ни-ни! Пока группа захвата не прибудет, ничего делать не буду! И вообще, вам же сказано человеческим языком – лезьте в «жигуль»!
Я едва сдержалась, чтобы не наградить милиционера нелестными эпитетами.
Мы с Машей потопали к милицейскому рыдвану, а когда заняли место на заднем сиденье, из здания детдома вдруг донесся приглушенный выстрел. А потом еще один.
Я выбежала из машины, бросилась к лестнице, думая только об одном: Марк! Марк! Марк!
Глава 42
В помещении едва слышно шелестел кондиционер. Я взяла со стеклянного столика чашку с кофе, сделала небольшой глоток и на мгновение прикрыла глаза. С того ужасного момента в Ленинске прошла ровно неделя, но за семь дней случилось столько всего!
Тогда входная дверь отворилась, и на пороге возник... Да, господь услышал мои молитвы, ибо это был Марк. На нем не было лица, лоб пересекала свежая царапина, на скуле горел кровоподтек – но это был мой Марк!
Ему, как и нам с Машей, пришлось защищать свою жизнь, потому что сынок Плаксиной напал на него со спины и пытался вырвать ружье. Между мужчинами завязалась ожесточенная борьба, завхоз сумел завладеть оружием и выстрелил – но промахнулся. Марку повезло больше, потому что он сумел практически сразу завладеть огнестрельным оружием. Рука у него не дрогнула, он не промазал.
Сына директрисы Плаксиной нашли в подвале – с дырой в груди. Он был мертв. Собственно, туда ему и дорога. Никто, кроме самой Агнии Борисовны, кстати, отделавшейся несерьезными ранами, сотрясением мозга и переломом шейки бедра, о нем не горевал. Я была жутко горда за Марка – он отправил на тот свет убийцу Феликса!
То, что сынок Плаксиной, Сергей Константинович Плаксин, был причастен к похищению сына художника Аскольдова, не вызывало ни малейшего сомнения. Его собственная мамаша, бывшая директриса, которую ожидал судебный процесс, во время коего Маша и я должны выступить в роли свидетелей обвинения, то ли от шока, то ли осознав, что все ее мечты пошли прахом, выдала массу сведений.
Сынок ее рос шалопаем и сорвиголовой. Такое часто бывает: родители вроде бы интеллигенты в пятом поколении, а дитятко – оболтус и хам. Но, скорее всего, сынок унаследовал гены своей мамаши, оказавшейся редкостной дрянью. Вскрылось, что Плаксина обирала детей, тратила на себя и без того крошечные бюджетные средства и разворовывала подношения спонсоров. Вот тебе и заслуженный работник образования, вот тебе и бывший член КПСС!
Сережа Плаксин еще подростком попал в криминальную среду, о чем мамаша по вполне понятным причинам предпочитала не распространяться. Сначала он занимался мелким хулиганством, потом перешел на воровство и избиения, наконец принял участие в групповом изнасиловании. Отсидев несколько лет, вышел на свободу с твердым намерением заниматься чем-то по-настоящему прибыльным и никогда больше не попадаться.
Так он и оказался в поле зрения организаторов похищений детей. В ту пору готовилось самое первое, жертвой которого надлежало стать сыну Сальвадора Аскольдова, Феликсу.
Одним из похитителей мальчика и был Сергей Плаксин. Вместе со своим подельником, неким Геннадием Степанюком, они украли мальчика на том самом фургоне. Конечно, и Плаксин, и Степанюк были мелкой сошкой, «шестерками», выполнявшими приказания своих боссов, тех самых, кто задумал всю операцию.
Ребенка держали в заброшенной воинской части в Подмосковье. У преступников не было еще навыка, да и наверняка все, в том числе даже и боссы, жутко боялись.
Степанюк, пользовавшийся особым доверием своего криминального начальства, получил задание забрать в лесу выкуп – сумку с восемью миллионами долларов. Он отправился туда, сумку забрал, о чем сообщил по рации, но не вернулся ни обратно в воинскую часть, ни встретился, как было оговорено, около шашлычной на МКАДе с представителем боссов, чтобы передать им выкуп. В ту душную августовскую ночь Степанюк просто исчез – бесследно. А вместе с ним исчезла и спортивная сумка с выкупом в размере восьми миллионов долларов.
Можно только представить себе, как бесились и сходили в ту ночь с ума организаторы похищения – они, видимо, подозревали, что Степанюк сбежал. Или что он работает на Сальвадора Аскольдова. Или что художник оставил сумку в каком-то другом месте. И бог или, вернее, черт знает что еще.
Когда под утро стало ясно, что выкупа нет, кто-то на самом верху криминального сообщеста отдал приказ – от ребенка избавиться. Сергей Плаксин браво исполнил бесчеловечное распоряжение – он придушил бедняжку Феликса, а затем закопал его тело под дубом, в леске около воинской части.
