Наталья Солнцева - Печать фараона
- Тутмос! Кто же еще? Послание не позволяет толковать его двусмысленно, оно прямо говорит: «Я Тутмос, отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий». Дуат - это обитель мертвых у древних египтян.
- Подразумевается, что Тутмос умер, - он открывает врата Дуата… удостоверяющий… и свидетельствующий… собственную кончину, что ли? Чепуха! Гробница Тутмоса Великого очень далеко от берегов Волги. А в письме указано - рядом с местом, где укрылся для отдыха бог Ра. Кстати, почему фараон называет себя сыном бога? Так у них положено?
Ева кивнула. У нее начала болеть голова, а мысли перепутались.
- Все фараоны Египта провозглашали себя живыми богами, - подтвердила она. - А по поводу гробницы… ты прав: искать ее на берегах Волги бесполезно. Бальзаминов как-то интересовался местами под Старицей в связи с ливонскими рыцарями, даже ездил туда, изучал каменоломни. Разумеется, никто не ожидал обнаружить там саркофаг Тутмоса! Однако историк сделал одну подсказку: согласно обычаям того времени было принято любое культовое сооружение или предмет называть именем царя. Например, осадную стену воины именовали «Тутмос, осаждающий азиатов», а установленные в честь фараона обелиски - «Тутмос, пересекающий Евфрат могущественно и победоносно».
«Старица, Рыбное, каменоломни! - отметил про себя Смирнов. - Ниточка ведет туда, я не ошибся».
Вслух он спросил другое:
- Чем же является «Тутмос, отворяющий врата Дуата, удостоверяющий и свидетельствующий»? Ключом?
В его памяти вдруг всплыли слова Федотьи про ключи от смерти, которые охраняет полоз. «Змеиное» дерево, вышивки… тут прослеживается целая цепочка.
- Нет, - разочаровала его Ева. - Бальзаминов говорил о печати. Именно этот предмет предназначен своим оттиском «удостоверять» и «свидетельствовать». Так что речь идет не о гробнице Тутмоса III или его мумии, а о его личной печати. По мнению ученого, она не только является мистическим символом Великого Магистра… но и обладает чудесными свойствами. В любом случае это редчайший артефакт.
Смирнов вскочил и зашагал по комнате. От его стремительных движений всколыхнулись пылинки, закружились в солнечных полосах.
- Кто у египтян был богом мертвых?
- Анубис… - прошептала Ева.
- Помолись ему, дорогая. Нам придется иметь дело с его подопечными.
Сыщик забыл об усталости и ноющей боли в спине и затылке, выскочил в прихожую, и через пару минут уже стоял, одетый, у двери.
- Ты куда? - растерялась Ева. - Я еще не все рассказала.
- В морг.
- Мы совсем забыли о Зеленой Роще, - пробормотала она вслед Смирнову.
- Потом!
Глава 29
Стас погрузился в депрессию - Молох преследовал его. Молодой человек боролся со страхом и за свою жизнь, и за свою душу. То, во что он ввязался, оказалось ему не по плечу. Рана на боку затягивалась быстро, несмотря на ужасное настроение, но Стас продолжал лежать, уставившись в потолок и отказываясь от пищи.
Сегодня постоянно звонил телефон. Поскольку отец еще не вернулся с соревнований, а матери было строго-настрого приказано делать вид убитой горем женщины, которая потеряла сына, Стас трубку не брал. Мать пришла из магазина, опасливо покосилась на телефон - ей было жутко произносить вслух слова о смерти Стасика.
- Может, отключить его? - робко спросила она.
- Нельзя. Должен звонить Смирнов, - вяло возразил сын.- Возьми трубку, послушай, кто.
Женщина повиновалась, чтобы Стас не нервничал, ему и так худо.
- Алло?
Ее лицо исказилось, и она начала невразумительно бормотать что-то о похоронах: язык заплетался, губы дрожали, - выходило правдоподобно.
- Кто это был? - спросил Киселев, когда мать положила трубку и всхлипнула.
- Господи! Грех-то какой… из живого делать покойника. Дурная примета.
- Хочешь, чтобы я умер по-настоящему?
Мать заплакала, нашла в кармане носовой платочек, прижала к глазам, запричитала:
- Что ты наделал, Стасик? Почему на тебя напали? Может быть, ты деньги в долг взял? Так скажи, признайся… мы с папой найдем, отдадим. У нас бабушкин дом есть, продадим, рассчитаемся.
- Кто звонил?
- А? Женщина какая-то… говорит, с работы. О тебе спрашивала. Ой, Стасик, у меня язык не поворачивается произносить такое! Когда это кончится, как мы будем людям в глаза смотреть?
Стас сердито засопел, он и сам об этом думал. Разговор с матерью вывел его из заторможенности, апатичной дремы.
Новый звонок заставил его вздрогнуть. Опять телефон? Нет… похоже, звонят в дверь.
- Кто-то пришел, - испуганно прошептал он. - Иди, только не открывай.
- Я посмотрю в глазок.
Дверь все же открылась, из прихожей раздались голоса. Стас вжался в диван, на котором лежал, - захотелось исчезнуть, испариться. Неужели…
Додумать страшную мысль ему помешал Всеслав: он шумно вошел, неся с собой холод и запах французского одеколона.
- Это я, - добродушно улыбнулся сыщик. - Отбой воздушной тревоги.
После происшествия в метро отношения между Смирновым и его клиентом стали более доверительными, близкими.
- Мне не до шуток, - проворчал Киселев.
- А я по серьезному делу. Расскажи-ка мне, друг, подробнее о Марине.
- Что, например?
- Ну, какое у нее было тело… чем она болела? Особые приметы были?
Глаза Стаса подернулись дымкой ужаса, он побледнел и затрясся.
- Ее на… нашли? М-мертвую, да? Мертвую? Я так и знал, я чувствовал! Боже мой…
- Не паникуй. Ты на вопросы отвечай, - успокаивающе похлопал его по руке сыщик. - Сейчас все выясним.
- Тело… обыкновенное… небольшого роста, худощавое… как будто слегка неразвитое. Это от плохого питания. А чем болела? Сердце прихватывало… ревматизм ее с детства мучил, малокровие. Так они с Вероникой говорили.
- Больше ничего?
- Вроде нет. Хотя… у нее на ноге шрам есть… был. Да? Ее убили?
Сыщик отрицательно качнул головой.
- Давай пока про шрам. Как он выглядел?
- Круглый, светло-коричневый… размером с орех. От ожога!
- Где?
- На коленке. Я когда ей искусственное дыхание делал… шрам мне в глаза бросился. Юбка чуть задралась, вся кожа белая до синевы… а шрам выделяется, будто родимое пятно. Ничего особенного. Странно…
- Что странно? - уточнил Смирнов. - На коленку можно кипяток пролить, мало ли чего? Обычное дело.
- Странно, что я про шрам вспомнил! - заволновался Стас.
- Ты молодец, очень помог. Отдыхай, а я пошел.
Пока Всеслав звонил майору, договаривался о просмотре протоколов вскрытия тел, пока ездил в морг, беседовал с патологоанатомом, оттуда торопился к Киселеву, выяснить кое-какие детали, пролетело несколько часов.
Ева тем временем сидела за столом, подперев рукой подбородок, и рассматривала вышивки. К своим собственным умозаключениям она добавила услышанное сегодня от Славки и то, что они не успели обсудить: мнение Бальзаминова. Египтолог поделился с ней догадками, которых до сих пор не открывал никому; его глаза светились тем огнем воодушевления, что появляется у человека, встретившего единомышленника. Ни среди многочисленной студенческой аудитории, ни среди коллег и друзей ученый, похоже, их не находил. Он обрадовался Еве, как изголодавшийся радуется куску хлеба. Ей даже не приходилось задавать наводящих вопросов.
- Чем глубже я погружаюсь в исторические пласты, тем чаще сталкиваюсь с неразрешимыми загадками, - признался он. - Я увлекся тайными обществами и проследил их истоки до Древнего Египта, а оттуда до Атлантиды. Но если египтяне следы все же оставили, то атланты канули в бездну почти бесследно. Мы можем видеть только их тени на обломках ушедших в небытие культур и улавливать эхо сокрытых знаний, которые для нас недоступны. Так ли это? Ищите! Не существует ничего, о чем вы не могли бы узнать. Однако желающие помешать вам изобрели бесчисленные способы увести вас в сторону и подсунуть заманчивую, сверкающую фальшивку, где главный бриллиант заменен виртуозно ограненным куском свинцового стекла. И вот вы уже вне себя от счастья… тогда как, наблюдая за вами из-за кулис, настоящие игроки потирают руки и хихикают от удовольствия. Им в очередной раз удалось ловко провести вас, а попросту говоря, надуть!
- К чему вы клоните? - удивилась Ева.
- Да так… ни к чему. Философствую! Вы никогда не чувствовали азарта поиска, когда пропадает сон и аппетит и ум решает единственную задачу: не сбиться с пути? Я все это переживал. Изучая папирусы и вырубленные на стенах гробниц египетские письмена, я наткнулся на загадочную личность фараона Тутмоса III и сведения об основании им тайного ордена, истинная цель которого мне не ясна. Вы, как и я, понимаете, что декларации чаще всего призваны завуалировать намерения, а не раскрыть их. Впрочем… не буду утомлять вас скучными соображениями ученого - вас интересует не это.
Ева попыталась возразить, но Бальзаминов жестом остановил ее.
- Мы теряем время. Итак, я исследовал многие аспекты такого явления, как тайные общества, - продолжал он. - И пришел к выводу, что все они так или иначе уходят корнями в Розу и Крест. Оттуда выросли и тамплиеры, и масоны, и «Рыцари Грааля», и «Братство Змеи», и, собственно, розенкрейцеры, от которых отпочковалось множество ростков типа «Золотых Розенкрейцеров», «Розенкрейцеров Черного Орла» и других загадочных партий. Подчеркиваю, это всего лишь мое мнение! Официально розенкрейцеры объявили о себе в начале семнадцатого века манифестами, открыв цикл своей активности.
