Ю Несбё - Красношейка
Она молчала. Мысли в ее голове закружились в беспорядочном вихре — что-то в его словах сразу показалось ей странным. Голос. Теперь она поняла. Он пытается говорить чужим голосом.
— Нет, — выдавила из себя Сигне.
— Нет? А должна была. Я — такой ангел.
— Даниель умер, — сказала она.
На том конце стало тихо. В трубке слышалось только тяжелое дыхание. Потом голос заговорил снова:
— Я пришел, чтобы судить. Живых и мертвых.
И он положил трубку.
Сигне закрыла глаза. Потом встала и прошла в спальню. Окна были занавешены. Сигне стояла и смотрела на себя в зеркало. Она дрожала, будто у нее был жар.
Эпизод 77
Старый кабинет, 12 мая 2000 года
Харри переехал в свой старый кабинет. На это у него ушло двадцать минут. Все необходимые ему вещи уместились в пластиковом пакете. Первым делом он вырезал из «Дагбладет» фотографию Бернта Браннхёуга и повесил ее на доску рядом с архивными фотографиями Эллен, Сверре Ульсена и Халлгрима Дале. Четыре пункта. Халворсена он отправил в МИД, чтобы выяснить, кем могла быть та женщина в «Континентале». Четыре человека. Четыре жизни. Четыре истории. Харри сидел в своем сломанном кресле, не отрывая взгляда от фотографий, но те пустыми взглядами смотрели сквозь него.
Он позвонил Сестрёнышу. Та сказала, что хотела бы еще хоть немножечко подержать Хельге у себя. «Мы так подружились», — объяснила она. Харри сказала, что не против, если только Сестрёныш не забывает кормить его.
— Хельге — это она, — сказала Сестрёныш.
— Да ну? Откуда ты узнала?
— Мы с Хенриком это выяснили.
Харри хотел было спросить, как это им удалось, но потом решил, что лучше не стоит.
— Ты разговаривала с отцом?
Сестрёныш ответила, что да, и спросила, собирается ли Харри опять встречаться с той девушкой.
— С какой девушкой?
— Ну, с той, с которой ты ходил на прогулки, ты сам рассказывал. У нее еще есть сын.
— А, с ней… Нет, не думаю.
— Очень глупо.
— Глупо? Но почему, Сестрёныш, ты ее ни разу не видела.
— Я думаю, что это глупо, потому что ты в нее влюбился.
Иногда Сестрёныш говорила такие вещи, что Харри не знал, что и ответить. Они договорились как-нибудь сходить в кино. Харри спросил, пойдет ли с ними Хенрик. А как же, ответила сестра.
Они попрощались, и Харри повесил трубку. Он подумал, что все-таки встречается с Ракелью — но только когда они сталкиваются в коридорах. Но ведь он знает, где ее кабинет. Харри собрался с силами и встал — нужно поговорить с ней сейчас, больше он ждать не мог.
Когда Харри вошел в приемную СБП, Линда улыбнулась ему.
— Уже возвращаешься, удалец?
— Мне только заглянуть к Ракели.
— Только и всего? Харри, я насмотрелась на вас на той вечеринке.
Харри почувствовал раздражение, когда увидел на лице Линды двусмысленную улыбку и услышал ее сухой смех.
— Но ты можешь поворачивать обратно, Харри. Ракели сегодня не было на работе. Болеет. Секундочку. — Линда подняла телефонную трубку: — Служба безопасности, говорите.
Харри уже собирался уйти, когда Линда окликнула его.
— Это тебя. Ответишь сейчас? — Она протянула ему трубку.
— Это Харри Холе? — услышал Харри в трубке женский голос, запыхавшийся или испуганный.
— Да, это я.
— Это Сигне Юль. Вы должны мне помочь, Холе. Он хочет убить меня.
Харри услышал на том конце собачий лай.
— Кто хочет вас убить, госпожа Юль?
— Сейчас он придет сюда. Я знаю, это он. Он… он…
— Успокойтесь, госпожа Юль. О чем вы говорите?
— Он попытался изменить голос, но на этот раз я его узнала. Он сказал, что видел, как я глажу Улафа Линдви по волосам в лазарете. Тогда я все и поняла. Господи, что мне делать?
— Вы одна?
— Да, — ответила она. — Одна. Совсем, совсем одна, понимаете?
Лай стал громче.
— Вы можете добежать до соседей и там дождаться нас, госпожа Юль? Кто этот…
— Он меня найдет! Он найдет меня везде!
У нее началась истерика. Харри, прикрыв трубку рукой, попросил Линду связаться с центром оповещения и сказать, чтобы они направили ближайшую патрульную машину к дому Юля, по Ирисвеиен, в районе Берг. Потом, стараясь скрыть волнение, снова заговорил с Сигне Юль:
— Госпожа Юль, если вы останетесь дома, заприте дверь. Кто…
— Вы не понимаете, — перебила его Сигне Юль. — Он… он… — Гудки. Связь прервалась.
— Черт! Извини, Линда. Скажи им там, чтобы сделали все как можно быстрее. И были поосторожнее — преступник может стрелять.
Харри позвонил в справочную, узнал номер Юля и набрал его. Занято. Он кинул трубку Линде.
— Если Мейрик будет меня спрашивать, я поехал к дому Эвена Юля.
Эпизод 78
Улица Ирисвейен, 12 мая 2000 года
Свернув на Ирисвейен, Харри сразу же увидел перед домом Юля полицейскую машину. Тихая улица с деревянными домами, лужицы талой воды, вялое мигание голубого маячка на крыше машины, любопытные дети на велосипедах — как будто повторяется сцена перед домом Сверре Ульсена. Господи, хоть бы сходство этим и закончилось.
Припарковавшись, Харри вышел из своего «форда» и побрел к воротам. Уже закрывая их за собой, он услышал чьи-то шаги на крыльце.
— Вебер? — удивился Харри. — Наши пути опять пересекаются.
— Похоже на то.
— Не знал, что ты ездишь в патруле.
— Ты прекрасно знаешь, что я не езжу. Но дом Браннхёуга — вверх по этому склону. И когда мы получили это чертово сообщение, то сели в машину и прикатили сюда.
— Что тут происходит?
— Я хотел тебя об этом спросить. В доме никого нет. Но дверь была приоткрыта.
— Вы все тут осмотрели?
— От чердака до погреба.
— Интересно. Собаки, как я понимаю, тоже нет.
— Никого, ни псины, ни людей. Но в погребе как будто кто-то побывал, потому что в подвальной двери выбито стекло.
— Понятно. — Харри посмотрел вдоль Ирисвейен. Между домов он увидел теннисный корт.
— Она могла уйти к соседям, — предположил Харри. — Я просил ее об этом.
Вебер и Харри вошли внутрь. В коридоре стоял молодой полицейский и смотрел в зеркало над телефонным столиком.
— Ну, Муен, ты видишь признаки разумной жизни? — язвительно спросил Вебер.
Муен повернулся и коротко кивнул Харри.
— Ну… — протянул он. — Не знаю, насколько это разумно. Скорее, непонятно. — Муен указал на зеркало.
Харри и Вебер подошли ближе.
— Вот те на! — воскликнул Вебер.
На зеркале губной помадой крупным почерком было написано:
БОГ МОЙ СУДЬЯ.
У Харри пересохло в горле.
Вдруг с грохотом распахнулась входная дверь.
— Что вы тут делаете? — спросил человек, показавшийся на пороге, — против солнца его лица не было видно. — И где Бурре?
Это был Эвен Юль.
Харри сидел за столом напротив явно взволнованного Юля; Муен отправился расспрашивать соседей, не заходила ли к кому-нибудь из них Сигне Юль. Веберу вдруг понадобилось срочно уехать по каким-то делам, связанным с убийством Браннхёуга, и он отбыл в полицейской машине. Харри пообещал подвезти Муена на своем «форде».
— Обычно она предупреждала перед тем, как куда-нибудь уйти, — сказал Эвен Юль. — То есть предупреждает.
— На зеркале в коридоре — ее почерк?
— Нет, — ответил Юль. — По крайней мере, мне так не кажется.
— Надпись сделана ее помадой?
Юль смотрел на Харри, не говоря ни слова.
— Она чего-то боялась, когда я разговаривал с ней по телефону, — сказал Харри. — Она говорила, что кто-то хочет ее убить. Вы можете предположить, кто бы это мог быть?
— Убить ее?
— Так она сказала.
— Сигне никто не хочет убить.
— Значит, нет?
— Да вы с ума сошли!
— В таком случае получается, что у вашей жены неустойчивая психика. Может быть, она истеричка с манией преследования?
Эвен Юль не отвечал, и Харри решил, что он не расслышал его слов. Но тут хозяин покачал головой.
— Замечательно, — Харри встал. — Постарайтесь нам помочь. Обзвоните всех ее друзей и родственников, у которых она могла искать убежища. Я уже объявил ее в розыск, мы с Муеном проверим дома в округе. Пока мы больше ничего не можем сделать.
Когда Харри вышел за ворота, он увидел Муена, шагающего к нему навстречу. Молодой полицейский покачал головой.
— А какой-нибудь машины люди не видели? — спросил Харри.
— В это время дома сидят только пенсионеры и матери с грудными детьми.
— Пенсионеры обычно все подмечают.
— Наверное, к здешним это не относится. Если здесь вообще произошло что-нибудь, заслуживающее внимание.
Заслуживающее внимания. Харри не понимал почему, но эти слова вызвали у него в подсознании странный резонанс. Дети на велосипедах уже куда-то уехали. Харри вздохнул:
