Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Удивительный парадокс. Валерия привыкла винить во всем свою инвалидность, часто ссылалась на нее, автоматом, не задумываясь, прятаться за ней, когда это нужно, манипулировала. Ей и в голову не приходило сопоставить свои слова с картинкой, которую видят люди. Она просто не видела своей непоследовательности.
– Она одна собиралась в горы? – продолжил Самбуров.
– С мужиком своим она собиралась в горы. Был у нее какой-то мужчина. – Сестра презрительно поджала губы.
– Вы с ним знакомы?
– Нет. Зачем я ему? Ритка не знакомила меня со своими друзьями и уж тем более с мужиками. Зачем показывать инвалида? Здесь гордиться нечем, тем более в нашем случае. – Лера поджала губы, дернула ноздрями и вздохнула. Очевидно, выражая сожаление, досаду, даже скорбь. Но ее жесты противоречили мимике. Она сложила руки на животе, чуть отклонилась назад, вздернула подбородок. Говорить о себе в уничижительном тоне – заученная реакция, не настоящая.
– Почему именно в вашем случае? – уточнил Самбуров.
– Потому что она передо мной виновата. Бросила нас. Кто ж захочет в таком признаваться? – Лера отреагировала резко, явно готовая к подобному вопросу. И уже спокойнее пояснила: – Я заболела в детстве. Родилась с дефектом в тазобедренных суставах, и в семь лет он прогрессировал. Отец тогда уже ушел. Мать нас одна тянула. Денег на все не хватало. Ритка сразу пошла работать, потому что без денег жить не могла. И сразу нос воротить от нас с матерью стала. На продукты даст, а остальное на свои нужды. А какие у нее нужды? У молодой и здоровой?
– А сколько у вас разница в возрасте? – уточнила Кира.
– Пять лет. Я тогда совсем маленькой была. Тяжело привыкала к коляске, не понимала еще, что ходить никогда не буду. Она не хотела со мной гулять и в магазин меня не брала, говорила, что это долго и неудобно.
– То есть Маргарита пошла на работу подростком? Еще когда в школе училась? – интонации специалиста по психопатологии не выдавали ни осуждения, ни удивления. Впрочем, Валерия ничего подобного и не заметила бы. В ее голове сложилась настолько уверенная и правдоподобная картинка, как ей должны и не додали, что никакие укоры и взывания к совести не могли этого изменить.
– Ой! Чему она там училась? С девчонками в резинки скакать? А когда Ритка стала совершеннолетней, она и вовсе нас кинула, стала жить отдельно. К матери еще приходила, а со мной вообще не занималась. У меня не было сил в коляске ездить. Руки слабые. А меня надо было возить на лечения и на физиотерапию. Она ни в какую. Она матери денег давала, ну так, не шибко много. И все. Мне в санаторий надо было, она не захотела сопровождать, сказала, что работой рисковать не станет. Потом я курсы выбрала, хорошие, хотела онлайн отучиться, чтобы работать из дома. А она денег не дала. Говорила, что нет у нее столько. Какие-то дешевые нашла. А это же совсем не то.
– А как ваша мать реагировала на то, что Маргарита от вас съехала? И на то, что не хочет вам помогать? – Кира не сводила взгляда с женщины. Лера не лгала. Она искренне считала себя правой.
– А как она может реагировать? Любая мать хочет, чтобы ее дети жили дружно, сплоченно, друг другу помогали, друг за друга держались. Она все время Ритке объясняла, что она старшая, обо мне должна заботиться. Кто, если не она? А Ритка ни в какую. Говорит, я и так вам денег даю. Мать к тому времени уже не работала, у нас пенсия моя по инвалидности и ее зарплата по уходу за мной, больше денег не было. Только мне сколько всего надо? И врачей, и лекарства, и уход. А Ритке на что тратить? На туфли ее дорогущие? Да на косметику французскую. Можно и обойтись. Это не так уж и важно. И ей все равно не поможет, – Лера прищурила глаза и растянула губы в струнку.
Кира покачала головой. Она не видела, но зрачок, скорее всего, совсем сузился. Презрение и злорадство. Вот это уже честная реакция.
– В квартире Риты мы не видели косметики, наоборот, мне показалось, что она не красилась и почти не ухаживала за собой, – мягко проговорила Кира.
– Это сейчас, – отмахнулась женщина, – видимо, смирилась, что как морду не размалюй, а мужики не потянутся. А тогда она красилась и духами дорогими пользовалась. Мать ей все время говорила: «Постыдись, Ритка, сестра в коляске, а ты расфуфыренная ходишь. Деньги откладывать надо, вдруг на какую-то операцию понадобится или лишний раз в санаторий нам съездить». Мать уставала очень, ей бы помощница не помешала, но это же платить надо. И мне в доме сиднем сидеть не шибко здорово было, – вещала Лера возмущенным тоном, еще раз переживая прошлые обиды.
Кира удержалась, на стену почета из фотографий не взглянула.
– Я за границей, между прочим, ни разу не была, – пожаловалась Лера. – Но разве разговорами что сделаешь? Со временем Ритка перестала морду разукрашивать и духи покупать. Говорю же, поняла, что мужики не на это клюют. Только вот на каблуках все равно ходила. Всегда. И туфли у нее самые дорогие. Это она назло мне. – Валерия потрясла головой и закусила нижнюю губу.
– Назло вам? – улыбнулась Кира.
– Ну я ж не могу ходить. А уж каблуки и вовсе… И мечтать нет смысла. Вот она и ходит, раздражает меня и указывает мне, что она такая мадама на каблучках, а я мешок в инвалидной коляске, – пояснила Лера.
– А ваша мама носила обувь на каблуках? – задумчиво уточнила Вергасова.
– Любила, чего уж. Да только с инвалидной коляской на каблуках не побегаешь. Но надевала, надевала. Говорила, что в обуви на каблуках вся женская суть. Вот про обувь на каблуках всегда говорила Ритке: «Носи, пока можешь, пока старая не стала и пальцы не скрючились». Даже подарила ей свои любимые туфли.
– Маргарита что-нибудь рассказывала про того мужчину, с которым собиралась в горы? – продолжил опрос Самбуров, когда Кира замолчала, размышляя. – Как его зовут? Где познакомились?
Лера пожала плечами.
– Зовут Артемом. Познакомились они через интернет. Не знаю, может на каком-нибудь сайте знакомств. Чтобы на Ритку кто-то позарился, надо фотку хорошо подретушировать. Вот она, наверное, постаралась. Она про него много не говорила. Вообще так, скромно: «Терпеливый и покладистый мужчина. Спокойный и внимательный». А сама явно хотела, чтобы я завидовала. У нас так всегда было. Я хоть и не шибко ходячая, а парней у
