Два лица одной тени - Дарья Сергеевна Кожевникова
– А теперь?
– Знаете, Жень… Человек – он и в Африке человек, если ему дано им быть. Да, характер у шефа сейчас стал дурным, если ему под горячую руку попасть. Но если к нему с какой-то своей бедой обратиться, он никогда не оставит. А лично мне от него большего и не надо! Так что служу у него уже много лет. И субординацию, на которую Кавалеров ворчал в курилке, соблюдаю без проблем. Ведь начальство есть начальство, и должны быть какие-то нормы общения.
– Да… – Женька вздохнула, снова всеми своими мыслями возвращаясь к Корнею. Как бы узнать о нем? Хоть что-нибудь? Телефон ей Влад так и не купил, не успел, а теперь ему и вовсе не до этого. А Корнеев телефон, забытый в суете, так и остался у Валерия. Так что она обратилась к Кириллу:
– Может, позвоним Владу с твоего телефона?
– Вот, Жень. – Он протянул ей трубку. – Звоните вы.
Женька позвонила. Вначале тревожно слушала гудки, а потом Влад отозвался глухим и резким голосом, безошибочно угадав абонента:
– Да, Зверек!
– Как Корней?
– Жив.
– Влад! Мне этого мало! Я не чужой человек! И хочу знать все!
– Жень… Я бы тоже этого хотел. Но он в операционной, и неизвестно, сколько там еще пробудет. Так что… знаешь, я скоро к тебе приеду. Ненадолго. Сменить костюм и на чашку кофе. Потому что здесь мне все равно полиция покоя не даст, уже по третьему заходу с ними общаюсь.
– У меня тут появились кое-какие мысли насчет покушений…
– Можешь больше не заморачиваться. Вся цепочка практически раскрыта, осталось уточнить лишь мелкие детали. Мне сказали, что и твой брат серьезно в этом помог. Кстати, неплохой пацан оказался. Я подумаю над тем, куда бы его пристроить, чтобы он больше в мутные аферы не лез. Но это потом. Скоро буду! – Влад отключился.
Когда он подъехал, уже светало. Женька, успевшая и напоить Кирилла кофе, и перевязать на его руках пару укусов, даже не удивилась тому, как стремительно и безумно пронеслась эта ночь. Выбежала Владу навстречу, заглянула ему в лицо. Он так и был без пиджака, рубашка в кровавых разводах. Лицо осунулось, и лишь глаза смотрели как прежде. Наверное, потому что их серая сталь была слишком жестким материалом для деформации. Женька взглянула на него и, не сдерживаясь, прямо посреди двора, на виду у занявшего свой пост Кирилла, уткнулась лицом ему в грудь.
– Ну что ты, Зверек… – Он похлопал ее по спине. – Не тот человек Корней, чтобы его одной пулей можно было скосить. Я лучших спецов к нему вызвал…
– Как его вообще угораздило попасть на эту улицу? – выдавила из себя Женька, глотая слезы.
– Женька… Я пришлю к тебе человека… Попрошу Самойлова, чтобы он подобрал самого осведомленного. И он ответит на все твои вопросы, самыми свежими новостями. А пока давай об этом больше не будем, потому что никому от этого сейчас легче не станет. Мне скоро ехать. Можешь мне приготовить поесть и переодеться? Домой заскочить было бы ближе, но… не хочу.
– Я понимаю. Пойдем. – Женька потянула его в дом. Оказавшись в прихожке, он словно споткнулся взглядом о так и не убранные полы. Повернулся к Женьке. Она ожидала какого-нибудь замечания или ехидного выпада с его стороны. Но вместо этого он коротко распорядился:
– Мою рубашку тоже пока не стирай. До тех пор, пока все не определится.
– Хорошо! – Выдав Владу полотенце, Женька бережно сложила рубашку, которую он снял, расправила окровавленную ткань. И под шум воды в душе пошла на кухню что-нибудь состряпать на скорую руку. Готовила, а у самой перед глазами так и стояла картина: разрываемая пулей куртка на заслонившем ее теле.
Вышедший из душа Влад застал Женьку перед отключившейся мультиваркой плачущую навзрыд. Молча обхватил ее за шею, подвел к раковине и щедро умыл холодной водой, заставив успокоиться, после чего растер полотенцем и, взяв за подбородок, посмотрел ей в глаза:
– Он будет жить!
Где-то через час Загоров уехал. Побрившись, одевшись и придирчиво оглядев себя в зеркале, но перед тем ни слова не сказав Женьке ни про водянистую кашу, которую она забыла посолить, ни про кофе, про который она вообще забыла, так что он, бросив ей: «Сиди уже!» – в итоге сварил его сам.
– Все-таки дома тебя бы встретили лучше, чем здесь, – вздохнула Женька, глядя на такое непривычное, даже дикое для нее зрелище: на Влада, хлопочущего на кухне.
– Не факт! – отрезал он, даже не оборачиваясь. – Ты все поймешь, когда узнаешь подробности. Сам я сейчас не хочу об этом говорить! Теперь самое гуманное, что я могу сделать для Элки, – это развестись и выкинуть ее прочь. С голой задницей, с какой она ко мне и пришла. Лучших адвокатов для этого задействую! А если она начнет упрямиться, то альтернативой станет тюрьма! Уж я об этом позабочусь!
– Так она что… – Женька не договорила, Влад ее перебил:
– Молчи, я тебя прошу!
И она не стала настаивать. Он молча налил ей кофе, она так же молча приняла от него чашку. Пили тоже в тишине. Но для тех красноречивых взглядов, которыми они время от времени обменивались поверх своих чашек, дополнительные слова были уже не нужны.
На прощание Влад поцеловал Женьку в том безумно-страстном порыве, который яснее всяких слов говорил ей о его душевном смятении. И, развернув ее к спальне, слегка подтолкнул в спину:
– Иди-ка приляг! На тебе лица нет. Зато есть пара часов в запасе, на отдых.
– На отдых! – вымученно повторила Женька, провожая взглядом отъезжающую машину. – Да какой может быть отдых, если я и глаз сомкнуть не смогу?!
Но все же пошла, села на кровать, крепко обняв подушку. Не свою – Владову, вдыхая такой родной аромат его одеколона, успевший надежно впитаться в набивку. Это внушало уверенность
