Саманта Хайес - Пока ты моя

А потом она нашла очередного желающего нам помочь донора. Сесилия снова хотела попробовать обзавестись ребенком. В конце концов, именно это я всегда ей и обещала. На сей раз я все сделала должным образом, ради Сесилии – ради успокоения моей совести. Я думала, что теперь-то уж точно все получится, хотя и молилась, чтобы попытка провалилась. Но настроение Сесилии только ухудшилось. Все, возможно, и наладилось бы, но она упорно продолжала шипеть, фыркать и рычать на меня только за то, что я – жива, словно это я была причиной ее болезни. Мое существование становилось все тягостнее и печальнее, несколько раз меня даже вызывали к боссу из-за того, что я откровенно не справлялась.

Так что, узнав о работе у Клаудии и Джеймса, я решила, что это позволит нам с Сесилией начать все с нуля. И наконец-то ушла от нее. Если бы моя беременность подтвердилась, я поступила бы так, как нужно, и вернулась бы к Сесилии. В противном случае, поклялась я себе, на этом все будет кончено.

В глубине души, там, где болело больше всего, я знала: мое решение не окончательно, я никогда не смогла бы по-настоящему уйти от Сесилии. Но разве я сама не была такой же обидчивой и раздражительной, как она? Мне стыдно признавать это, но в тот день, когда я ушла из нашей квартиры, мою душу переполнила ненависть к Сесилии.

И вот я здесь, и похвастать пока мне нечем. Ради разнообразия думаю о своем будущем и своем благополучии, но вижу лишь окончательные предупреждения и последние шансы. Образ Сесилии мелькает в моем сознании, перед мысленным взором предстают ее непокорно развевающиеся волосы, а ее смех, льющийся сквозь безумную, яростную ухмылку, так и звенит у меня в ушах. Если честно, без Сесилии все представляется пустым и пресным – лишь смутным подобием прежней жизни, эхом отдающейся в новом, унылом существовании. Прежней жизни, окончившейся крахом, и все из-за кого – какого-то неизвестного, безымянного ребенка? Я не могу винить Сесилию в том, что все пошло не так, как я хотела, но стремление нести за нее ответственность не прошло для меня даром. Уму непостижимо, но я все еще хочу заботиться о ней.

Возвращаюсь из магазина, специально выбрав длинный путь. Это дает мне время подумать о том, что Клаудия сказала мне утром: оказывается, вчера вечером снова приходила полиция. Почему же Клаудия не рассказала мне об этом, когда я пришивала ее пуговицу? Похоже, ее больше волновало признание в том, что она шпионила в моей комнате, хотя она и утверждает, что просто искала книгу. Но я – не дура. А что, если она нашла мою камеру и просмотрела снимки? Не думаю, что множество более или менее правдоподобных объяснений помешало бы ей тут же меня уволить. Точно так же, как не считаю, что она поверила в мои россказни о падении с велосипеда. Мне стоило быть более осторожной и не бросать перепачканную кровью кофту где попало.

– А что именно они хотели? – спросила я у Клаудии утром, пока готовила мальчикам завтрак.

Близнецы дружно залезли в тарелки с кукурузными палочками, когда я предложила им подсчитать количество воздушных хлопьев. Это развлекло детей, пока я резала фрукты и расспрашивала их мать насчет визита детективов.

– Довольно бесцеремонно с их стороны приходить так поздно.

Клаудия выглядела смущенной.

– Они хотели задать несколько вопросов о моей работе, – убедительно объяснила она.

Я возвращаюсь домой и отпираю входную дверь, готовая продолжить все, что требуется. И тут же буквально столбенею. Откуда-то изнутри дома доносятся тихие голоса. Незнакомые мужские голоса. Осторожно выглядываю из входной двери, осматривая подъездную дорогу к дому и улицу за ней. Этот вид кажется таким соблазнительным, безопасным, полным свободы и сулящим спокойный остаток жизни, что я решаю бежать. Уже готовлюсь дать деру, когда в прихожей появляются двое хорошо одетых мужчин. Один из них сжимает стопку бумаг, и незнакомцы, похоже, точно так же удивлены при виде меня, как я – при виде их.

– Кто вы? – Меня трясет от страха, адреналин учащает мой пульс. Вряд ли это злоумышленники, незаконно вторгшиеся в чужой дом. Должно быть, это друзья Клаудии.

– Мы собирались спросить у вас то же самое, – говорит высокий блондин.

– Вы – друзья семьи? Я никого не ждала. – Делаю осторожный шажок в сторону, пытаясь разглядеть, что они тут вытворяют.

Кажется, все ужасно. Судя по папкам в руках мужчин, они хозяйничали в кабинете Джеймса. Мое сердце яростно колотится, когда я прохожу вперед и заворачиваю за угол, чтобы посмотреть, что они натворили. При одном взгляде на дверь кабинета я начинаю задыхаться. Замок элементарно сорван ломом. Дерево расколото.

– Боже мой! – ужасаюсь я, отступая на несколько шагов. – Вы вломились туда!

Испуганное выражение моего лица немного смягчает этих дерзких людей, и тот из них, что пониже, вскидывает свободную от бумаг руку, будто защищаясь.

– Не волнуйтесь, – говорит он. – Мы – братья Элизабет. Мы пришли, чтобы забрать кое-какие ее вещи.

Лицо у него холодное, строгое, лишенное эмоций.

– Но вы вломились туда, – повторяю я, пытаясь выиграть хоть немного времени, чтобы подумать. Плохо дело. Теперь моя работа точно под угрозой. – Искренне сожалею о том, что произошло с вашей сестрой. Я никогда ее не встречала, но… – Я хмурюсь и задумчиво потираю лоб. Они сорвали замок с двери кабинета Джеймса. Все во мне так и просит вызвать наряд полиции… только вот я не могу. – Послушайте, наверное, мне следует позвонить Клаудии и сообщить, что вы – здесь? Я – ее няня.

Узнав, кто я, двое мужчин явно еще больше расслабляются. «Просто тупая нянька», – написано на их лицах.

– Мы уже уходим, так что не стоит ее беспокоить, – отвечает блондин с противной усмешкой. – Приятно было познакомиться. Простите, что так вышло с дверью.

И они энергично шагают к выходу.

37

– Спасибо за то, что собрались незамедлительно, – обратился Адам к группе детективов, работавших над расследованием.

Некоторые из них болтали, другие взгромоздились на углы столов, а парочка стояла, прислонившись к стене. Каждый так и рвался продолжить расследование. Лишь Лоррейн тыкала в кнопки своего мобильного, пытаясь дозвониться до школы. Адам сердито зыркнул на жену, но она и ухом не повела. Что ж, сообщить ей последнюю информацию он мог и позже. Лоррейн вышла в коридор, но в приемной было так шумно, что она бросилась на черный ход, к маленькому закутку с бетонным полом, где обычно собирались курильщики. Лоррейн с трудом расслышала голос секретаря директора школы, когда ее наконец-то соединили с нужным номером.

– Но это важно, – возразила Лоррейн в ответ на то, что ближайшие несколько дней директор будет занят.

– Я должна срочно поговорить с ним о своей дочери. – Лоррейн тяжко вздохнула. – Да, о Грейс Скотт.

Повисла пауза, и Лоррейн показалось, что секретарша закрыла трубку рукой и что-то говорит приглушенным голосом.

– Благодарю вас, спасибо, – наконец-то произнесла Лоррейн и отключилась, договорившись о встрече на завтра, на девять сорок утра. Она тут же написала эсэмэску Грейс, надеясь, что дочь тоже соберется прийти.

– А ну-ка, бегом! – на ходу бросил Адам, догоняя Лоррейн в коридоре. – Мы возвращаемся на Сент-Хильда-Роуд. Сильно сомневаюсь, что наша мисс Пейдж окажется такой уж неуловимой.

– А ты, похоже, в хорошем расположении духа, – угрюмо заметила Лоррейн, настроение которой было прямо противоположным.

– И ты знала бы почему, если бы осталась на совещании, – укорил муж, прибавив шаг.

Они вошли на территорию подземной автостоянки, и Адам забренчал ключами от своей машины.

– Что ж, тогда положи конец моим мучениям, – предложила Лоррейн, прекрасно зная, что он наслаждается, изводя ее долгим ожиданием.

Только когда они остановились у величественного георгианского особняка в Эджбастоне, а стеклоочистители яростно забегали дугами по лобовому стеклу, размазывая следы дождя со снегом, Адам сообщил данные, заставившие так срочно нестись сюда. Лоррейн понимала, что нельзя давить на мужа. Он наказывал ее за то, что она поставила их личную жизнь – благополучие их дочери – выше работы. Но Лоррейн ни за что не смогла бы поступить иначе и думала, что Адам в случае необходимости сделал бы то же самое. Осознание этого странным образом утешало, ведь, несмотря ни на что, они все еще оставались одной командой.

– Образцы ДНК, взятые по делам Салли-Энн и Карлы, совпадают, – небрежно бросил Адам. – В обоих случаях действовал один и тот же человек, причем, как подтвердили анализы, женщина.

– Боже праведный, почему ты не сказал раньше? – в недоверии и ярости проскрипел голос Лоррейн.