Анна Данилова - Когда меня не стало
Ровно в шесть часов вечера двери ресторана закрылись. На улице не осталось ни одного человека, только случайный прохожий мог промелькнуть между рядами дорогих автомобилей. В банкетном зале, где каждому из приглашенных заранее было определено его место и столы, расставленные буквой Т, ломились от закусок и бутылок, теснившихся рядом с букетами свежих цветов и вазами, полными фруктов, вдруг наступила тишина. Все пятьдесят человек – члены местной администрации, крупные бизнесмены, банкиры, словом, представители элиты города с женами или любовницами – устремили взгляды на стоящего во главе этого огромного стола маленького темноволосого человечка, фамилия которого практически у всех ассоциировалась либо с композитором Вагнером и его знаменитым «Полетом Валькирий», либо со всей Германией сразу.
– Добрый вечер, уважаемые друзья, – произнес Вагнер и вздохнул, еще не совсем понимая, зачем вообще ему было поручено организовывать этот пышный прием. – Я пригласил вас сюда, чтобы, во-первых, всех вас увидеть вместе, во-вторых, чтобы в этом тесном кругу преданных мне людей предложить свой проект… Он одобрен нашим губернатором, и всем, кто примет в нем участие, этот проект сулит большую выгоду. Открываются перспективы…
Он ждал… Ждал появления Володарского. Вагнер, человек с большими амбициями, но не умеющий удержать на своей персоне и пяти минут внимания столь почтенной публики, был уже близок к отчаянию, поскольку понимал, что его речь подходит к концу, а что говорить дальше, он не знает, вдруг немного оживился, услышав приближающиеся к двери шаги. Он замер, устремив взгляд на дверь, и, когда она открылась, он довольно громко, почти непристойно вздохнул, как если бы кто-нибудь пришел, чтобы отменить назначенную ему казнь.
– Я приветствую вас, господа! – раздался властный, с приятным бархатистым тембром голос губернатора, Петра Филипповича Володарского. – Извините, что опоздал… Разрешите представить вам мою жену, Изабеллу…
В зале стало тихо, как на похоронах. Белла, сбросив с себя розовый плащ и оставшись в открытом золотистом платье, облегающем ее точеную фигурку, улыбнулась, дерзко всматриваясь в знакомые лица людей, часть которых она в последний раз видела на кладбище, на собственных похоронах, и, прошуршав шелком и позванивая дорогими украшениями, прошла к Вагнеру, слегка посторонила его и села в самом центре стола, нежным жестом приглашая последовать ее примеру Володарского.
– Поздравляю, – проговорил вконец растерявшийся Вагнер.
– Спасибо, – улыбнулась ему Белла, затем, подождав, когда ей наполнят шампанским фужер, подняла его и, невольно показывая всем свое обручальное кольцо, сказала: – Что же вы, господа, не поздравляете нас? Вы удивлены, увидев меня живой? И такое бывает в жизни… От недоразумений не застрахован никто, даже сам Господь Бог…
Она поймала наконец этот отчаянный и преисполненный горечи взгляд… Он был обращен к ней и буквально прожигал ее. Вера Фишер, казалось, гипнотизировала ее, глядя ей прямо в глаза и посылая невидимые, но вполне ощутимые отрицательные заряды.
Начались тосты, как на свадьбе. Белла смотрела на дверь. Она была уверена, что тот, кого она ждала, обязательно придет.
Но, пока его не было, она разглядывала остальных своих знакомых. Когда гости прилично выпили и закусили, включили музыку, и некоторые пары начали танцевать. Белла подошла к Давиду Парсамяну, красивому яркому армянину с белозубой улыбкой и серебристыми, красиво уложенными волосами. Увидев приближающуюся к нему Беллу, Давид так и замер с улыбкой на губах.
– Белла… Как ты нас всех напугала… Я выпил много, чтобы не свихнуться… Что с тобой произошло? Ты можешь мне объяснить? – Он взял ее под локоть и увел подальше от всех, в самый угол зала, где они сели на низенькие красные бархатные пуфы.
– Давид! – Белла открыла миниатюрную белую бархатную сумочку и достала оттуда деньги. – Это деньги, которые вы давали Цветковой… Я не могу тебе сейчас всего рассказать, но они совершенно случайно оказались у меня… Возьми их, они жгут мне руки…
Давид не пошевелился. Он ничего не понимал. Тогда Белла сама сунула пачку денег ему в нагрудный карман пиджака.
– Гарик же ни в чем не виноват… Отдашь ему эти деньги, пусть потратит на свою девушку…
– Белла, ты мне ничего не расскажешь?
– Извини, Давид, я бы, может, тебе что-нибудь и рассказала, да…
Она не договорила: к ним подошел Марк Фишер. Слава Богу, без Веры.
– Белла, что с тобой случилось? Расскажи, как ты воскресла?..
– Мне только что этот же вопрос задал Давид… Ребята, я бы вам все-все рассказала, если бы вы похоронили нас с Максом с музыкой… Но вы оказались чрезмерно рациональны… Так не поступают настоящие друзья… Зарыли нас в землю, как котят, и никто из вас даже слезу не уронил… И вы хотите, чтобы мы после этого еще и разговаривали?
Марк даже покачнулся, не в силах переварить услышанное.
– Белла, обещаю тебе, моя дорогая, драгоценная, вся усыпанная бриллиантами крошка, что в следующий раз я похороню тебя с симфоническим оркестром… Ты только дай мне водки, а то я сейчас свихнусь… – И Марк, качая головой, ушел, оставив Беллу наедине с Парсамяном.
– Давид, а где твоя супруга?
– Заболела. С Лорой вообще в последнее время что-то происходит…
– Она пьет?
– В том-то и дело, что нет…
– А что же с ней такое?
– Во-первых, она очень страдала, когда ты погибла… Это искренне. Она всегда относилась к тебе с трепетом… Но, похоже, она во всем винила Макса…
– В чем же?
– Не знаю… Она очень часто во сне произносила его имя, обзывала его всячески и говорила, что никогда не сможет его простить…
– Ты не знаешь, у него случайно не было романа с Лорой?
– У кого, у Макса? Лора – некрасива… Я ее хорошо одевал, но все равно… Мне хоть и неудобно говорить об этом… Белла, на твоем фоне Лора выглядела всегда слишком бледно… Но она моя жена, и я люблю ее. У нее чудесный характер. Если бы она еще не пила…
Тонкий голос Вагнера пригласил всех к столу: подали уху из стерляди.
В зале было шумно: все уже изрядно набрались…
И вот в самый разгар праздника чревоугодия, когда все присутствующие вдруг почувствовали себя членами одной большой и такой счастливой семьи, вдруг открылась дверь, и в зал вошла хрупкая девушка. Она обвела всех рассеянным взглядом, улыбнулась и чихнула. Все дружно зааплодировали. Все, кроме Беллы.
– Лиза! – позвала она девушку. – Иди сюда… – Она ничего не понимала. Всем стало интересно, что общего может быть у жены губернатора с этой невыразительной особой. На Лизе было одно из тех платьев, которые Белла оставила для нее у медсестры: голубое, с юбкой-гофре и золочеными пряжками на поясе. Белые волосы Лизы были красиво уложены, а губы чуть тронуты розовой помадой.
Раздался резкий звук: дверь распахнулась, и вслед за Лизой вошел… Макс. Он был бледен, его глаза кого-то искали. Увидев Беллу, он взглядом попытался у нее о чем-то спросить, но не успел, сразу же за ним появилась не менее бледная Лора Парсамян. Она была во всем черном. Темные круги под глазами говорили о болезни или нервном переутомлении. В эту минуту она показалась Белле, как никогда, красивой.
И вдруг кто-то ахнул… Кто-то из женщин, увидевших приставленное к спине Макса дуло пистолета, который Лора держала в вытянутой руке. Затем люди начали узнавать, собственно, Максима Лермана.
Началась паника, гости стали вскакивать со своих мест, но Лора – и откуда только у нее взялся такой сильный голос?! – прервала эту нервозную суету громким:
– Стоять! Макс, надеюсь, ты знаешь, как меня зовут?
– Да она сошла с ума!
– Она же пьет…
– Из клиники, что ли, сбежала?
– Макс живой, я ничего не понимаю…
– У них свои игры… В них сам дьявол не разберется…
– Но я же сам был на похоронах!
– Господа, – произнесла Лора уже менее решительным и уставшим голосом. – Познакомьтесь с моей дочерью… Лиза, доченька, поди к маме…
И Лиза, лицо которой было явно помечено печатью слабоумия, улыбнулась и подошла к Лоре. Белла почувствовала дурноту.
– Петр Филиппович, мне плохо… Откройте окно… Я ничего не понимаю…
Между тем все притихли: зрелище обещало быть интересным. Все уже представили себе, какой резонанс в городе вызовут события этого вечера, и даже успели почувствовать себя счастливыми при мысли, что им повезло оказаться в числе приглашенных. Еще бы – воскресшая из мертвых чета Лерманов, взявшаяся неизвестно откуда дочка Парсамянов, новая жена губернатора!..
Володарский дал ей пригубить холодное белое вино.
– Белла, тебе лучше? – заботливо спросил он, обнимая ее, но продолжая, так же как все остальные, смотреть на Лору, Лизу и Максима Лермана. – Что здесь происходит, в конце-то концов?! Как могли пропустить сюда эту женщину с пистолетом? Куда, к черту, смотрит охрана?
Но Белла и так поняла, что никакая охрана не смогла бы остановить известную всему городу Лору Парсамян, жену Давида, да еще и с этой худенькой беззащитной девочкой. Что касается Макса, то он всегда проходил везде, где ему было нужно. Очевидно, они и встретились в холле ресторана.
