Евгений Титаренко - Никодимово озеро
Понадобилось несколько долгих секунд, чтобы Сергей узнал в человеке перед собой Владислава. Тот, судя по всему, тоже признал его.
— Ты что — с ума сошел?! Или играешься?!
— Играю… — ответил Сергей и, осторожно спустив курки, поставил ружье прикладом на землю. — Меня один человек предупреждал: когда тайга, ночь — все может быть… — И неожиданно для себя скаламбурил: — Лучше перешутить, чем недошутить…
Бородатый Владислав шагнул ближе.
— Ты стрелял?
— Я, — ответил Сергей. Алена толкнула его в спину.
Владислав, заметив ее, остановился.
— Я слышал крик и выстрел…
— А почему вы без ружья? — спросил Сергей.
— Оставил!.. — Владислав слегка запнулся на слове. — У знакомых!
Сергей не ответил, напряженно вслушиваясь в тишину. Кедровник безмолвствовал.
— Здесь ничего не случилось?.. — подозрительно спросил Владислав.
— Случилось… — ответил Сергей, шагнув от кедра, и, опершись на ружье, остановился перед Владиславом. Алена, пряча руки за спину, подошла и встала рядом. — Чье это ружье? — спросил Сергей.
— Все шутишь, малый? Твое, наверно! — Владислав теперь не казался жалким пижончиком, вялым в движениях, тугим на слово. В голосе его звучали решительные ноты.
— Не мое, — сказал Сергей.
— А чье?! — в свою очередь, спросил Владислав.
Сергей пожал плечами.
— Может, кого-нибудь из ваших…
— Какой калибр? — Владислав протянул было руку, но вовремя догадался, что ружья ему Сергей не даст.
— Шестнадцатый.
— У Геннадия шестнадцатый… — начал Владислав.
— У вас тоже, — заметил Сергей.
— Да. — Владислав усмехнулся. — И у Павла тоже. — Он повернулся к Алене: — Вы кричали?
— Я просто так, — сказала Алена, которая пока ничего не понимала, но машинально подстроилась под интонацию Сергея.
— Просто на весь лес не кричат, — возразил Владислав.
— Я не думала, что получится так громко.
— Что вы морочите мне голову! — обозлился Владислав. — Здесь кричали по-настоящему!
— А почему вы не на заимке? — спросил Сергей.
— Это я должен спрашивать, а не ты! — огрызнулся Владислав.
— Но я уже спросил…
— Ты смотри у меня! — предупредил тот, глянув на ружье в руках Сергея. — Что вы делаете здесь, в лесу?
— Гуляем, — сказал Сергей, до конца выдерживая начатую днем игру.
— Хорошенькое дело! — Владислав засмеялся, видимо, сообразив, что пустыми угрозами тут не испугаешь. — Я второй день присматриваюсь… Между прочим, в узелке, что твой Гена спустил в озеро, еще одного ружьеца не было.
— Где вы видели? — наобум спросила Алена. Её всю еще колотило после недавней стычки.
Сергей тем временем огляделся по сторонам. Тишина успокаивала и настораживала. Однако при последнем сообщении Владислава он расслабил мускулы и, опершись подбородком на ружейное дуло, стал смотреть в землю.
— Местечко я примерно знаю… — ответил Алене Владислав, пытаясь разглядеть ее в темноте.
— А при чем здесь мы? — спросил Сергей.
— При том… — сказал Владислав. — При том, что вчера наш Гена базарил возле Южного с каким-то беленьким типчиком, а потом встретился на пожарище…
— Со мной, — перебил его Сергей. — Встретился, мы потолковали, разошлись, и тогда к пожарищу подошли вы.
— Ты наблюдательный.
— Немножко, — согласился Сергей. — Ну, и о чём базарил Гена?
Владислав недоуменно хмыкнул, оставив его вопрос без ответа.
— Все-таки почему вы стреляли?
— Была причина… — Сергей прикидывал, о чем могли говорить Гена с Костей.
— Какая? — уточнил Владислав.
— Надо было пугнуть… — сказал Сергей. — Одного, кто про утопленный узелок знает… Ну, и догадывается, что я слежу за ним.
— Понял его намек Владислав или не понял, но ответил сдержанно: В таком случае не следовало брать с собой девушку.
— Ну а может, это все-таки ваше? — Сергей приподнял двустволку.
— Я оружия не теряю, — похвалился Владислав. И добавил: — Если уж беру с собой.
— В избушку идете?
— Нет, — благоразумно решил тот. — Теперь я, пожалуй, лучше заночую в Южном.
Сергей усмехнулся.
— Я наврал вам — это ружье мое.
Владислав вторично не обратил внимания на его слова.
— Вам бы я тоже не советовал ходить ночью по лесу, — сказал он Алене.
— Я не одна.
— Тогда не кричите так громко, — съязвил Владислав.
— Она хотела узнать, кто еще есть в тайге, — отпарировал за Алену Сергей.
— Ну, тогда приятной прогулки! — откланялся Владислав. — Если, конечно, я вам больше не понадоблюсь.
— Нет, спасибо, — ответил Сергей.
Тот пошел сразу в обратном направлении и, против ожидания, ни разу не оглянулся.
* * *Алена крепко ухватила Сергея за руку. Страх и возбуждение получили вынужденную отсрочку: тепёрь можно было откровенно трястись и дышать полными легкими, не смиряя шальных ударов под левой грудью.
— Он?!
А Сергей сам хотел спросить ее об этом. Но тот, чье ружье держал он в руках, бежал от него к урману. Владислав появился со стороны дороги… Знай Сергей сразу, что Аленин противник исчез в этом направлении, — беседа с Владиславом проходила бы в менее вежливых тонах. А теперь, не давая Алене опомниться, он потащил ее прочь от места схватки.
— Идем! После… — Надо было уйти глубже в кедровник, потому что ночью, в окружении леса, на дороге становишься более беспомощным, чем в самой непролазной глуши. И, держа в правой руке оружие, левой направляя перед собой Алену, Сергей быстрым шагом повел ее прочь от дороги, к небольшому рясному озерцу, что находилось где-то поблизости. И всякий раз, когда она хотела обернуться, что-то сказать, он сильнее сжимал ее плечо: «Не сейчас. Молчи». И напряженно вслушивался в глухую, затаившуюся тайгу.
У озерца он отпустил Аленино плечо. Где-то всходила блекленькая луна или глаза его освоились в темноте, но гуща мертвого пространства отодвинулась, и стали различимы кедры в нескольких десятках шагов от озерца. Неслышно открыв ружейный замок, Сергей проверил стволы. Выстрел был сделан из левого — «чока». Правый остался заряженным. Хотел выкинуть пустой патрон — вспомнил, что он еще может пригодиться, и, положив двустволку на землю, спустился к воде. Шли за ними по пятам или не шли — надо было поверить, что они скрылись, отдохнуть, прийти в себя. Если кто-то держался за их спиной — бегство по ночной тайге не менее бессмысленно, чем эта надежда.
Раздвинув плотную ряску, Сергей обеими руками зачерпнул холодную воду и опустил в ладони пылающее, как от ожогов, лицо. Потом намочил шею, грудь, волосы. Алена оставалась на том самом месте, где он ее бросил. Тихонько позвала:
— Сережка… ― Он подошел, промокнул рукавом глаза, нос, подбородок. ― Иди умойся. — А она взяла его руку и молча приложила к своей у запястья. Сергей вздрогнул. — Что это?!
— Кровь… — жалобно и чуть ли не гордо сказала она, хотя ему и без того уже стало ясно, что правая ладонь ее от запястья, а может быть, выше — в загустевшей крови. Он испугался.
— Алена… Что же ты… А, ч-черт! — Силой усадил ее на землю, закатал рукав и в поисках перевязочного материала сунулся под свою куртку, за майкой. Алена откуда-то из-за пазухи вытащила белый, пахнущий духами комочек.
— У меня платок…
Он все же сбросил через голову куртку, снял майку и сбегал намочил ее. Отмывая руку Алены от кончиков пальцев к порезу и стоя перед ней на коленках, он только повторял:
— Алена… Ну глупая… Как же это ты?.. Алена…
Думал, ее задело ружейным выстрелом, но рана чуть выше запястья была ножевая, и порез, на счастье, оказался неглубоким, потому что, достань он вену — все было бы гораздо, гораздо хуже. Тайга и ночь стали еще неприветливее теперь, и, затягивая платком Аленину руку, Сергей настороженно вслушивался в тишину.
— Ну и горе, же ты, Алена!..
— Да! — упрекнула она. — Учил: захватывай руку так, поворачивайся… Это хорошо, когда ты щепку держишь. А когда на тебя по-взаправдашнему с ножом — никакие самбо. Я схватила его, а рука вывернулась немножко, и чиркнуло! Я тогда не поняла: горячо — и все. А то бы глаза выдрала без всякого самбо…
Она шла просекой, когда инстинкт подсказал ей, что впереди, на изгибе дороги, кто-то есть, и этот неведомый кто-то укрылся от нее в гуще кедровника, по левую сторону дороги. Она могла бы выждать на месте, могла повернуть назад, но тот же инстинкт заставил ее нырнуть под укрытие кедровника с противоположной стороны дороги — вправо. Она действовала, подчиняясь интуиции, и догадалась притаиться под развалистым кедром — не бежать напропалую, очертя голову. И снова неясное движение впереди, со стороны дороги подсказало ей, что человек ее ищет и что человек этот не Сергей. Потом были минуты, когда ничто не нарушало застоявшейся, медленной тишины. И все же она поняла вдруг, что неизвестный стоит прямо перед ней, в тени вереска, что он разглядывает ее в темноте и, может быть, в следующую секунду что-то должно случиться. Вот тогда, набрав полную грудь воздуха, она и закричала: «Сережа!» Все дальнейшее смешалось для нее, как и для Сергея. И словно не было промежутков между прыжком неизвестного к ее кедру и грохнувшим выстрелом, между ее криком и ответным: «Алена!», между тем, как она сообразила, что короткий, тусклый отблеск в руке неизвестного — это нож, и перехватив его руку, в машинальном, почти бессознательном развороте рванула ее на излом — к себе и вверх, как потеряла равновесие от удара в бок, под грудную клетку, но не сразу выпустила руку с ножом, падая и пиная кедами чье-то тело… Вот здесь, пожалуй, была некоторая пауза: между тем, как она, выпустив, потеряла своего противника и откатилась от него по траве, чтобы вскочить на ноги, и мгновением, когда грохнул выстрел.
