Виктор Доценко - Правосудие Бешеного
Ему ответили сразу три ствола, и одна пуля попала прямо в боковое стекло, которое разлетелось вдребезги.
- Что, машину мне портить! - взревел Ростовский. - Ну, я вам сейчас покажу! - Он приподнял сиденье, достал оттуда гранатомет "Муха", легко выпорхнул из машины, тут же вскочил на ноги и, почти не целясь, навскидку, выпустил смертоносную гранату в сторону джипа.
- Ты че, Андрюха? - услышал сзади Ростовский. - Едва не спалил меня! недовольство высказал Андрей Пятигорский, которого чуть задела огненная струя гранатомета.
Однако Ростовскому было не до него. Вокруг снова засвистели пули, выстрелы прекратились лишь после того, как яркое пламя взрыва осветило все вокруг. Граната, выпущенная Ростовским, попала точно в бензобак джипа. Двойной взрыв оказался столь мощным, что накрыл и двух боевиков, находившихся метрах в восьми от джипа. Одного подкинуло в воздух, после чего шмякнуло о землю, переломав бедняге позвоночник. Второго отбросило в сторону стоящих рядом "Жигулей": взрывная волна была такой силы, что парню, попавшему головой в окно боковой дверцы, моментально оторвало голову.
Ростовский, подумав, что все кончилось, сделал шаг вперед, но в этот момент прозвучали автоматные очереди сзади: это были боевики с "БМВ", успевшие сменить пробитое колесо. Увидев взрыв, они даже не стали выходить из машины и открыли огонь прямо из окон. Эта спешка им повредила. Один из ребят Ростовского, не мешкая ни секунды, метнул гранату точно в салон. Из пятерых только двое успели среагировать и выскочить из машины. Трое остальных были разорваны в клочья: что не сделала граната, довершил взрыв бензобака, и машину мгновенно охватило яркое пламя. Двое оставшихся боевиков попытались достойно ответить, но силы были слишком неравны: через пару минут все было кончено. Одного ловко снял Пятигорский, второй, оставшись один, попытался сбежать, но был подстрелен кем-то из ребят. Вокруг воцарилась мертвая тишина.
- Все, пацаны, все! Сдаюсь! - испуганно выкрикнул раненный в плечо.
- Что с ним делать, братан? Может, кончить? - поинтересовался Пятигорский у своего тезки.
- Погоди, сейчас узнаем! - ответил Ростовский и громко крикнул в темноту: - Бешеный, ты жив?
- Чего орешь? - усмехнулся Савелий прямо за его спиной. - Жив, как видишь... Чего так долго? - и угрюмо добавил: - Еще бы пара минут - и пришлось бы тебе меня хоронить...
- Еще чего? Хоронить! - хмыкнул Ростовский. - Нет, тебя гораздо дешевле спасти!.. - Он шагнул ему навстречу. - Ну, здравствуй, братишка!
Они крепко обнялись.
- Один в живых остался, говорить с ним будешь? - спросил Ростовский.
- Буду!
Ростовский подал знак, и раненого подвели к Бешеному, но боевик смотрел на Ростовского и вдруг жалобно воскликнул:
- Братан, не кончайте меня! - Он был уверен, что его ведут, чтобы пристрелить. - Ростовский, я же свой!
Андрей удивленно присмотрелся.
- Паленый, ты, что ли? - неуверенно спросил он.
- Я, братан, я! - обрадовался тот, что его узнали.
- А почему ты на моего братишку напал? - нахмурился Ростовский.
- Так откуда же я знал? - Парень даже всхлипнул. - Приказали, я и пошел со всеми...
- Кто приказал?
- Я же в охране Нуги работаю...
Бешеный переглянулся с Ростовским.
- Тебе известно за что?
- Откуда? Я ж исполнитель!
Паленый ответил неуверенно, и потому Ростовский недовольно нахмурился:
- Ты что, врать мне вздумал?
- Что ты, братан? Просто слышал кое-что, но точно не знаю...
- Говори, что слышал!
- Будто бы он, - Паленый кивнул в сторону Бешеного, - троих наших положил...
Ростовский вопросительно взглянул на Савелия, и Бешеный чуть заметно пожал плечами, словно говоря: так получилось...
- Тебе он еще нужен? - спросил Ростовский.
- Нет...
Ростовский взглянул на Паленого:
- И что с тобой делать?
- Отпусти, братан! Ты же знаешь меня как облупленного, не сдам я тебя...
- А что делать будешь?
- Приду к Бахрушину...
- Бахрушин? - переспросил Ростовский.
- Ну, начальник охраны... и скажу, что ему лучше оставить в покое этого парня, - кивнул он в сторону Савелия, - и поясню почему...
- И почему?
- А что тылы у него четко прикрыты... - Паленый поморщился от боли в раненом плече, - даже пояснять не буду, сам все поймет...
- Ладно, шагай и смотри... - Ростовский сказал спокойно, без угрозы.
- Бля буду, братан! Сам себе глаз выколю, если захочу косо посмотреть на тебя или твоего брата...
- Ладно, иди... - Когда Паленый, не очень веря в свое спасение, торопливо удалился прочь, Ростовский, не без брезгливости взглянув на трупы, с восхищением сказал: - А ты тоже ничего здесь их настругал, что будем с ними делать? Почистим или как?
- У тебя автоспецы есть?
- Костик! - не раздумывая ни секунды, ответил Ростовский. - А что?
- Пусть посмотрит моего "жигуленка"! - Говорков кивнул на свою машину.
- Костик, взгляни-ка...
- А остальные пусть со своими пальчиками поработают, а я позвоню, - чуть подумав, ответил Савелий.
- Понял! - Ростовский подошел к своей команде и сказал: - Братва, кто попал в мясо, протрите стволы и бросьте здесь!
Бешеный отошел в сторону, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Богомолова. К счастью, тот сразу отозвался:
- Слушаю, Богомолов!
- Константин Иванович, здравствуйте, это...
- Узнал! - нетерпеливо прервал генерал, чувствовалось, что он чем-то занят. - Что-то срочное?
- Очень!
- Говори!
- На меня напали!
- Кто?
- Люди Джанашвили...
- Минуту...
Савелий слышал, как Богомолов извинился перед кем-то и попросил оставить его одного.
- Продолжай, крестник. Трупов много?
- Десятка полтора...
- Понятно, "чистильщики" нужны? - вздохнул генерал.
- Желательны...
- Надеюсь, структуры пока не вмешались?
- Пока нет. - Акцентировав слово "пока", Савелий дал понять, что времени в обрез.
- Говори где и ко мне!
Назвав место происшествия, Савелий вернулся к Ростовскому.
- Как с моей машиной, сможет ехать?
- Еще как! - отозвался умелец Ростовского. - Летать может...
- В таком случае двигаем потихоньку отсюда! - сказал Бешеный.
Все направились к "Линкольну". Они с Ростовским чуть приотстали, и по дороге Ростовский озабоченно сказал:
- Слушай, братишка, зная тебя, уверен, что ты откажешься, и все-таки, может, стоит приставить к тебе пару смышленых ребятишек? Лысый Нуга на все может пойти: у него сил достаточно! И чем ты ему насолил?
- Да нет, Андрюша, все нормально: если что - позвоню...
- А что с этими тремя, правда замочил?
- И еще бы не раз замочил! - зло подтвердил Савелий и, не вдаваясь в лишние подробности, поведал печальную историю с изнасилованием жены Малютина.
- Вот беспредельщики! - презрительно сплюнул Ростовский. - Значит, Паленный был прав, говоря, что ты замочил Сему, Кишку и Толика-Комода... Ладно, держись, братишка! - Они обнялись на прощанье и уселись в свои машины...
Савелий выехал на Кольцевую и направился на Лубянку. Въезжая в Москву, он видел, как мимо него промчались две машины со знакомыми номерами ФСБ.
"Как всегда, "сантехники" вовремя..." - улыбнулся про себя он.
Богомолов ждал его, и потому его сразу пригласили в кабинет.
- Ну, рассказывай! - недовольным тоном предложил Константин Иванович.
Однако, услышав рассказ, генерал несколько минут качал головой и вдруг предложил то, что с час назад уже предлагал Андрей Ростовский:
- Может, стоит прикрывать тебя, пока ты занимаешься Джанашвили?
- Зачем подвергать опасности ваших людей? Да и одному легче работать... Вы же знаете, что я - волк-одиночка!
- Пойми, я не хочу тебя потерять!
- Хлопотно все это! - отшутился своей вечной фразой Савелий и улыбнулся.
- Вечно ты со своими шутками... Все-таки советую: подумай и не отказывайся, крестник! Обещаешь?
- Договорились! - согласился Бешеный лишь для того, чтобы успокоить Богомолова...
После всего, что с ним произошло, Сергей Петрович Малютин не мог дальше находиться на своем посту. Он постоянно корил себя за упрямство:
"Я мог бы быть преуспевающим адвокатом, отлично содержать семью благодаря своим профессиональным знаниям и радоваться жизни. А вместо этого я опозорен на всю страну, моя жена от боли не может не только ходить, но и пользоваться туалетом, а мои дети наверняка презирают меня за неспособность оградить семью от опасностей. Вот что со мной сделала эта так называемая российская политика! Будь она проклята вместе с теми, кто ею заправляет!"
Не слушая ничьих советов, Малютин подал начальству рапорт о своей отставке. Уговаривая себя, что сделал это без всякого сожаления, он начал готовиться к тому, чтобы передать все имеющиеся у него дела своему будущему преемнику.
Но, видимо, внутри у Сергея Петровича все-таки остался гореть маленький огонек профессионального самолюбия... Он прекрасно понимал, что после его ухода все уголовные дела, связанные с президентским окружением и остальными, облеченными высокой властью людьми, попадут под сукно или будут вовсе закрыты.
