Лариса Соболева - Мадемуазель Синяя Борода
– Ах да! – рассмеялся следователь. – Вы же не знаете всего. Украли картину именно потому, что в ней зашифрована какая-то информация.
– А это возможно? Ну, тайна и все такое…
– Как видите, да. Грабители осведомлены лучше итальянца, которому должна была принадлежать картина, а он не знает, как использовать веер. Поделюсь с вами: мне иногда кажется, что все те люди, кто надеялся получить у картины ответ, в каком месте спрятаны сокровища, потерпят фиаско. Не откроет она тайну. Но это так, отступление. Мы разгадаем ее секрет. У нас есть фотоснимки «Любовницы», мы нашли веер в машине мужчины, который напал на вас и Орлова. Попытаемся расшифровать.
– Как же вы это сделаете?
– Не я. Компьютерщик. Двести лет назад нужно было иметь на руках то и другое, а нам достаточно точных копий.
– Значит, наша картина особенная… А я всегда это чувствовала. Мне она казалась необычной, таинственной. Вас еще что-то тяготит? – заметила Лада.
– Картина, – вздохнул он. – Ее мы не нашли.
– Найдете, обязательно найдете. Знаете, Архип Лукич, я очень хотела бы помочь вам. Ужасно интересно, что в ней зашифровано. Когда тайна «Любовницы» откроется, вы придете к нам в музей и расскажете? Мы имеем право знать.
– Обещаю.
– А можно девочкам рассказать о веере?
– Пожалуй, да, – после короткого раздумья разрешил он.
– Ну, мне пора, – встала из-за стола Лада. – Зоя Федоровна выделила мне комнату в музее, я поживу там. Спасибо за приют. До свидания.
Он задержал ее руку, прощаясь и глядя в стыдливые глаза, которые смотрели на него с надеждой и нежностью. А может, это была всего лишь благодарность…
Лада ушла, и в углах квартиры следователя притаилась пустота, остальное пространство заполнила дремучая тоска по чему-то несбыточному. Архип Лукич тряхнул головой, прогоняя увлечение. Оно – явление временное, которое пройдет так же внезапно, как и прилепилось. Задумался: а на чем он остановился, когда ехал сюда? Нет, сегодня здесь будет плохо думаться, лучше посидеть у воды, пока дух Лады полностью не исчезнет из квартиры.
Щукин слепил пару бутербродов, сел в машину и покатил к реке. На берегу, у самой воды, бесшумно скользившей у ног, Архип Лукич вернулся к мыслям о людях, с которыми ему пришлось столкнуться при расследовании, к их словам, делам.
Так на чем он остановился раньше? На неточностях и неясностях, перебирал тех, от кого они исходили. Очень неплохая мысль – поразмышлять в этом направлении, больше-то ничего не остается. Припоминая фразы, мельчайшие детали вплоть до погоды, Архип Лукич мысленно производил сортировку – это годится, это было сказано Зоей Федоровной, а это Ладой, пропажу картины обнаружила Татьяна, Монтеверио подсказал это… И так до поздней ночи.
И вдруг на него снизошло озарение! Оно просто нежданно упало на Щукина и потрясало своей очевидностью. У Архипа Лукича перехватило дыхание от этой внезапности, во рту пересохло. Он еще и еще раз просчитывал, прав ли… и уверился – прав! А улик нет! Ни одной! Ни даже половинки. Где их добывать? Как? Щукин сел в автомобиль и, поскольку бессонная ночь была теперь обеспечена, позвонил своим ребятам, сказав обоим одно и то же:
– Я, кажется, знаю, у кого картина. Но не знаю, как к ней подобраться. Соберемся у меня дома, подумаем вместе.
Не спали ночь, а едва позволило время, все трое помчались в поликлинику. Там, именно там они рассчитывали получить подтверждение или улику. И получили. Выработав тактику дальнейших действий, все трое уже не сомневались в успехе.
Прошло полторы недели. Архип Лукич каждое утро заезжал в больницу, справляясь о здоровье выжившего пациента, который пришел в себя, но был слишком слаб, врачи к нему не пускали. Щукин подстраховался и приставил охрану к палате, а то всякое может случиться.
Джильда с лица спала от бесплодных попыток найти символы, злилась и курила, курила, тупо глядя в монитор компьютера. Щукин сначала подбадривал ее: сообразительной девушке загадка по плечу, наберись, детка, терпения. Она злилась еще больше, поэтому Щукин в дальнейшем предпочел помалкивать.
Монтеверио улетел в свою Италию, так и не дождавшись раскрытия тайны. Просил Щукина сразу же сообщить, когда появится положительный результат. Тогда, сказал, он обязательно снова прилетит. Гена и Вадик провожали принчипе, следя заодно, чтоб никто не сдал в багаж упакованный плоский предмет. На борт самолета ничего подобного не попало. У следственной группы осталась последняя версия. Вернее, она была единственная, а Монтеверио вписывался в нее как заказчик. Но, по всей вероятности и к счастью, как раз этот момент был ошибочной частью версии. Итак, осталось ждать результатов, потом закинуть удочку, и успех гарантирован…
Прошло еще несколько дней, и вот в кабинете Щукина раздался звонок:
– Это Джильда. Есть, Архип Лукич. Можете приезжать.
Надо ли говорить, с какой скоростью следователь и его ребята рванули к ней!
– Знакомый помог, – сказала она. – Кстати, не компьютерщик, а художник. Вот смотрите. Видите, опахало у девчонки имеет светотень и штрихи с одной стороны?
Архип Лукич, Вадик и Гена склонились ближе к монитору, хотя могли наблюдать и стоя за спиной Джильды. Действительно, павлиньи перья на веере с одной стороны высвечены, а с другой притемнены и в беспорядочных штрихах.
– А теперь мы удаляем все лишнее… Подождите, мой комп сегодня задумчивый… – сказала она о компьютере, затем пощелкала мышью, на мониторе осталось графическое изображение веера, на котором четко обозначились черточки, полукружья, «галочки». – Ага, есть. А теперь берем веер… Смотрите: на вашем веере мелкий рисунок, отдаленно напоминающий орнамент. С какой стороны располагается?
– С той же, что и на перьях светотень и штрихи, – ответил Вадик.
– А теперь мы делаем так…
Стрелочка на мониторе «подцепила» силуэт костяного веера, уложила на павлиний. Основание костяного веера четко упиралось в основание указательного пальца Янины, а верхушки пластинок доходили до середины павлиньих «глазков». И тут произошло чудо – появились четкие знаки. Вопль восторга вырвался практически у всех. Джильду расцеловали в обе щеки, а она отмахивалась от мужчин:
– Ладно вам! Не радуйтесь, прочесть я все равно не могу. Да, символы есть, теперь надо подобрать…
– Тсс! – прервал ее Щукин. – Я приглашу сотрудников музея, и ты, Джильда, при них расскажешь, что да как понимаешь. Может, они подскажут принцип кодировки, все же в музее работают. Идет?
– Как скажете, – пожала девушка плечами. – Но я буду думать.
Час спустя взбудораженные музейные женщины прибыли на квартиру Джильды. Зоя Федоровна с порога начала нервно болтать:
– Не поверила, клянусь. Думала, Лада шоком ударенная. Ну-ка, ну-ка… – Джильда снова показала наглядно, как применить два веера. Зоя Федоровна, несмотря на явное потрясение, несколько разочаровалась: – И все? Скажите, Джильда, это ведь письмо, да? Его же можно прочесть?
– Ну, да. Только тут надо принцип понять, чтобы составить слова. Не бойтесь: люди придумали, люди и разгребут эту китайскую грамоту. Вы лучше скажите, что тут за символы… вроде на буквы похожи, только с выкрутасами…
– Можно мне? – протиснулась вперед Татьяна, надевая очки. – Это, скорее всего… латинский шрифт. Старинный. Надо посмотреть, чтоб знать наверняка…
– Латинский? – переспросила Лада. – Так это же несколько европейских языков, включая латынь! Учесть, что все языки за двести лет претерпели множество изменений, задача усложняется. Кажется, одна латынь дошла до нас без изменений.
– У-у… – пессимистично протянула Джильда. – Латынь?! Проги рассчитаны на современные языки, а латынь… Вообще-то, можно найти и скачать вашу латынь. Но что это даст?
– Мне кажется, отыскать знатоков старых европейских языков не так уж сложно, – советовала Лада. – Главное, язык подобрать…
– Главное, – повернулась к ней Джильда, – найти принцип составления слов. Раз это латинская грамота, то корни хотя бы некоторых слов будут схожи. Лишь бы там не было двойной шифровки.
– Да, это сложно… – разочарованно протянула Лада.
– А знаете, что интересно? – продолжила Джильда. – Ключ, по идее, должен привести к ответу, а мы вместо ответа получили набор букв. Должна быть подсказка, как все это действует.
Женщины попросили отпечатать графические рисунки совмещенных вееров, решили подключиться к работе и подумать, как прочесть текст. Джильда, ухмыляясь и не веря в их способности, распечатала и раздала листы. Щукин, напротив, поблагодарил женщин, ведь никто не знает, откуда придет подсказка. Сотрудницы музея, полные впечатлений, разошлись…
Штат музея ломал голову над шарадой, листы с изображением вееров размножили. Джильде приносили идеи то Татьяна, то Лада, постоянно заходила Зоя Федоровна, а «Любовница» по-прежнему взирала с экрана монитора, усмехаясь: как, вы до сих пор не догадались?
