Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак
– Ладно. Приеду.
Ей показалось, или он сказал это как-то нехотя? Скорее всего, это она стала мнительной и неуверенной в себе. Это когда Ребров отказывался прийти к ним в гости? Да у него в доме своя комната имеется!
Женя прикорнула на диване, укрывшись пледом. На экране телевизора шел какой-то боевик, потом началось политическое шоу, где свое мнение по поводу военной операции высказывали известные политики, историки, журналисты. Женя со своими проблемами совсем перестала интересоваться новостями, а ведь еще весной не пропускала ни одного события, сильно волновалась и даже плакала!
Она задремала, и ей снился сад Моне, огромные клумбы яркой красной и розовой герани, затем она переместилась в какой-то волшебный садовый центр, где покупала охапками эти герани, укладывая горшки в большую неподъемную корзину. В поисках Петра (да, ей снился Петр!), чтобы он помог ей донести корзину до машины, она отправилась вдоль оранжереи и вышла снова к воротам сада, прошлась по дорожке и увидела пруд с кувшинками.
– Так, говорите, все дело в кувшинках?
– Да. Именно. И мне просто удивительно повезло, да-да, повезло, что я выиграла совсем безнадежное дело… И вы верите в это?
– Но при чем здесь кувшинки?
– Вы ошибаетесь. Это, конечно же, не везение. За этим стоит огромный труд. Вы себе представить не можете, сколько документов нужно изучить, скольких свидетелей опросить, чтобы выстроить правильную защиту.
– А как же кувшинки?
– У нас в Москве не так уж и много талантливых адвокатов, во всяком случае, тех, кому я бы лично могла доверить свою судьбу…
– А это точно сад Моне? Какие-то странные разговоры вы здесь разговариваете…
– Среди них могу отметить всего несколько фамилий…
– Да при чем здесь вообще адвокаты?
– …как его самочувствие? Говорят, он…
– Вы не видели Элизу?
– Борис Бронников, к счастью, вышел… Да, у него просто не было другого выхода, все-таки он женился на совсем юной девушке… надо было поддерживать спортивную форму…
Женя отрыла глаза, поднялась и уставилась на экран телевизора. Известная телеведущая брала интервью у немолодой уже женщины.
Женя прислушалась. Речь шла об адвокатах, о карьере, о защите известных людей. Судя по всему, эта женщина была адвокатом, и пригласили ее на телевидение по поводу выигранного ею крупного дела, связанного с известным артистом.
Жене приснилось, что эта солидная дама произнесла имя ее мужа, Бориса Бронникова?
– Борис Бронников, к счастью, вышел…
И куда это он, интересно, вышел? Из коллегии адвокатов? Тогда почему «к счастью»? Она-то откуда знает? Если такое произошло, Женя бы узнала об этом первая. А кто такая юная девушка, ради которой он должен поддерживать спортивную форму?
Нет-нет, ей все это приснилось.
Она допила холодный чай, взяла поднос с чашкой и блюдцем и побрела на кухню. Именно побрела, потому что сил почему-то не было. Голова еще кружилась…
Картинка, которую она увидела в кухонном окне, парализовала ее. Она стояла и смотрела, не мигая и почти не дыша, как по дорожке к дому идут двое мужчин. Один поддерживает другого.
– Боря… – прошептала она. И не смогла сдвинуться с места. – Не может быть!
Она продолжала стоять даже тогда, когда раздался звук открываемой двери, затем шаги и тихие голоса. Это Петр привез Бориса. Или же ей и это снится, как сад Моне с кувшинками?
Она медленно обернулась, когда в дверях появился Борис, за ним маячил, пугая своим ярко-розовым лицом, взволнованный Петр.
– Боря… – Она бросилась к нему, все еще не веря, что видит перед собой мужа. Как же он похудел! И эта бледность, синюшность щек…
– Женечка… – Он обнял ее, и она вдруг поняла, насколько он слаб и даже с трудом говорит.
– Что с тобой случилось? – Она усадила его на стул.
– Ему бы в постель, – поджав губы, пробормотал Петр.
– Может мне кто-нибудь объяснить, что с ним? – Голос ее дрожал, она была страшно напугана.
Неужели его держали в плену и не давали есть? Или же он переболел какой-нибудь тропической лихорадкой?
– Со мной теперь все хорошо. – Он держал ее руку в своей прохладной ладони, и это было для нее настоящим счастьем.
– В двух словах, – на редкость четко и громко проговорил Петр: – Боря в ожидании твоего, Женя, возвращения домой решил заняться спортом. Купил велосипед. Катался, как мальчишка, потеряв всякую осторожность. Упал. Ударился головой и впал в кому. Я от горя чуть с ума не сошел. Тебя не хотел тревожить. Сначала, когда Боре было совсем плохо, я сам чуть не умер. Но когда ты вернулась, я решил, что Борис мне не простит, если я расскажу тебе, что с ним стало. Уж как-то совсем глупо он упал с велосипеда! Поэтому я придумал эту историю с богатым клиентом… Чтобы ты думала, что он работает.
Женя в сердцах швырнула в Петра чашку! Она знала, что рассказ не окончен, что ей предстоит услышать еще многое, но решила отложить все это на потом.
– Пойдем, милый, я доведу тебя до спальни. – И резко Петру: – Надеюсь, вы пригласили доктора, медсестру, чтобы они следили за Борисом?
– Да, через два часа приедет медсестра, чтобы поставить капельницу.
Поддерживая ослабевшего мужа и догадываясь, насколько тяжела была травма головы, раз крепкий и здоровый мужчина впал в кому, Женя отгоняла от себя дурные мысли, цепляясь за одно, как ей казалось главное: он не потерял память и может ходить. А это уже много.
Она уложила его в их спальне, в их широкую кровать, укрыла одеялом. Комната стараниями домработницы была хорошо проветрена и чисто убрана. Ну, конечно, это Петр все наладил, организовал и подготовил дом к возвращению брата. Но сколько же еще вопросов накопилось к нему у Жени – миллион!
Борис лежал и смотрел на Женю. И столько в его глазах было любви и одновременно боли, что Женя заплакала. Она села рядом с ним, взяла его руку в свою и держала, словно желая передать ему хотя бы таким образом свою силу и здоровье.
Она видела, что он хочет ей что-то рассказать, но она не позволила.
– Пожалуйста, просто лежи, собирайся с силами.
Когда он вышел из комы? Когда? Вероятно, в то время, когда она впервые увидела радостного и сияющего Петра. В тот день, когда он, вынырнув из депрессии, выглядел особенно счастливым. Когда его по-настоящему отпустило. Но это случилось уже в Живерни… Значит, собираясь в далекое путешествие, Петр еще не знал, когда брат выйдет из комы. Он ничего не знал, но
