Фридрих Незнанский - Звонок другу
— Завтра и ты там будешь! — встрял не к месту Коробов. — Или Олечка уговорит тебя в окошко прыгнуть. Правда, Оля?
— Хочешь сама услышать? — перебила его Анна. — Посмотри на кухне, в тамбуре между дверями. Там мой диктофон должен валяться. Я его уронила, когда уходила от Тани.
— Отвяжи ее! — приказала Ольга.
— Оля, Оля, это полный бред! — Коробов тронул жену за плечо.
Но она вырвалась, и ее «Макаров» теперь уперся в грудь мужа.
— Отвяжите бабу! — повторила Третьякова.
Алик сунул руку за пояс. Ольга взвела курок.
— Отвязывай! — взвизгнул Коробов. — Она же убьет меня!
Лаврову отвязали.
— Ну пойдем, покажешь, где твой диктофон! — злобно произнесла Третьякова.
«Только бы он был там, — мысленно молилась Лаврова. — Только бы… Если бы они нашли его раньше, Коробов не испугался бы», — уговаривала она себя.
Она наклонилась, ощупывая пол в темноте тамбура. Мимо проскользнула мышь и юркнула куда-то под стол кухни. Наконец рука нащупала в самом углу то, что искала.
— Вот он! — Лаврова поднялась, держа в руках небольшой черный предмет. — Включи, послушай!
Третьякова нажала кнопку. Послышался пьяный голос Медведевой: «Ну-у-у… Там такая история! Представляешь, Димка с Ольгой — они из одного города. В школе вместе учились. И у них любовь была. Ну, такая… За ручки держались, на танцы ходили. Ему-то уже другого хотелось. А она — ни в какую. Типа, только после свадьбы. Ну достала его своей невинностью! Короче, Димка ее продал!»
Послышался хохот. Третьякова перевела свой страшный, гипнотизирующий взгляд на мужа.
«Как продал?» «Элементарно, Ватсон! За деньги! Ему еще тогда деньги были нужны на мотоцикл хороший. А родители не давали. Боялись, что разобьется. Вот он эту Олечку пушистую и загнал своим друганам. Заработал на ней».
Опять хохот.
«Подожди, Танька, я не въезжаю, как продал-то? В рабство, что ли?
— Трахнули они ее! Трое парней, поняла? Он ее к себе на дачу зазвал, а там дружки его сидели. А его не было. Он, типа, в магазин ушел. Они в нее влили стакан водки и оттрахали на всю катушку! И в хвост и в гриву! Во молодцы!»
Ольга нажала на «стоп».
— Это провокация, Оля! Это монтаж! Она же там пьяная, это и не Медведева вовсе! Алик, шлепни ты эту гадину! — взвизгнул Дмитрий, указывая на Лаврову.
Алик сунул было руку к стволу. Но мгновением раньше несколько вспышек как будто выпорхнули из вытянутой руки Ольги. Алик осел на пол.
— Идиотка! Ты что делаешь?! Ты убила его! — заорал Коробов, глядя на лужу крови, стремительно растекавшуюся по полу.
Пистолет будто плясал в руке Третьяковой. Маленькая черная дырочка смотрела то на Анну, то на мужа. Анна прижалась к стене.
— Оля! Олечка! — ласково проговорил Дмитрий. — Успокойся, маленькая! Я же так люблю тебя и всегда любил только тебя! Ты мое сокровище, моя всесильная колдунья! Мне никто не нужен. Эта пленка… она же сфабрикована, как ты не понимаешь, умница моя? Ведь эта сучка, — он кивнул на Лаврову, — притащила на хвосте спецназ, а ты ей веришь? — все так же ласково и укоризненно говорил он. — Небось, они сами эту пленочку и сбацали. Это же спецслужбы! Им ничего не стоит…
Ольга перевела взгляд на Лаврову. И ствол тоже.
— Ага, слушай его, Олечка! — Постаралась попасть в ту же тональность Лаврова. — Он тебе и не такого напоет. А ты спальню-то видела, где он с Медведевой развлекался? Пойдем, я тебе покажу. Я здесь бывала.
— Заткись, сука! — заорал Коробов и кинулся к Анне.
Две пули ударили в стену над ними, посыпалась штукатурка.
— Оба руки за голову и вперед! — скомандовала Третьякова. — Где спальня?
— Вон, вторая дверь, — указала глазами Лаврова.
— Открой ее! Прошли туда! Оба!
Она вошла за ними, оглядела кровать. Вскинула глаза на Коробова.
— Это для нас с тобой! Я готовил сюрприз! Хотел подарить тебе квартиру! — лепетал генеральный директор.
— Откуда она знает про эту хату? — хрипло спросила Ольга.,
— Так я же говорю тебе, что она из ментовки, а ты ей веришь! Ее к нам внедрили! И за мной шпионили. Как она сюда попала? А отмычки на что? Ссученная твоя Лаврова! И если бы не я, ты бы сейчас уже показания давала, дура!
— Оля! Включи видик, — перебила Лаврова.
— Молчи, молчи, гнида! — заорал Коробов, кидаясь на нее. Он опрокинул ее на пол, пальцы руки сцепились на ее горле. Анна отчаянно отбивалась.
— Отпусти ее, — послышался ледяной голос.
В висок Коробова уперлось дуло пистолета. И тот разжал руки.
Кто-то между тем отчаянно визжал.
— Встань! — приказала Третьякова, перекрывая крик.
Коробов поднялся. Анна увидела включенный экран телевизора, распростертую на постели девушку и троих отморозков, срывающих с нее одежду.
Третьякова смотрела на мужа широко раскрытыми, безжизненными глазами.
— Оля, Олечка, это монтаж, — лепетал Коробов. — Я тебя люблю!
Выстрел прозвучал почти бесшумно. Коробов мгновение молча глядел на женщину и рухнул. Третьякова повернулась к экрану, где все еще кричала девочка, и выстрелила в него. Раздался взрыв, сноп осколков сначала поднялся вверх, затем медленно и красиво, словно ворох елочных игрушек, посыпался на женщин.
…«Мерседес» Грязнова, джип «Глории» и автобус спецназа неслись по улицам города под вой сирены.
— Вот, вот этот дом! — закричал в рацию Голованов, сидевший во второй машине. — Ах, черт, как же я не спросил номер квартиры, дурак! — Он ударил себя по перевязанной голове.
— Так, расходимся по подъездам пятерками, — отдавал приказания через рацию командир отряда спецназовцев…
Ольга стояла над Анной в этих осколках, словно Снежная Королева.
— Ну, Лаврова, теперь твой черед, — усмехнулась женщина и спокойно навела на нее оружие.
Ну вот и все. Анна невольно сжалась. Ей захотелось стать маленькой, незаметной мышкой и забиться в угол. Она даже глянула туда и вдруг увидела мышь. Ну да, мышь! Видимо, та самая, что проскользнула в квартиру с черного хода. Мышка была перепугана не меньше Ани. Она сжалась в комок, торчал лишь хвост, он находился на расстоянии вытянутой руки. Что ж, ловить мышей — это у нас профессиональное. Сколько их убегало с лабораторного стола, не счесть. Аня резко выбросила руку и ухватила мышиный хвост.
Мышь отчаянно запищала. Анна швырнула ее в лицо Третьяковой. Мышка уцепилась лапками за волосы, хвост змеился по щеке. Ольга завизжала, в ужасе отшвырнув пистолет. Аня схватила теплый, нагретый рукой ствол, вскочила и кинулась в коридор.
Ольга отшвырнула наконец несчастную мышь, нагнала Анну почти у входной двери, рванула ее за рукав. Анна обернулась.
— Брось, Лаврова, брось пистолет! — хрипловатым голосом медленно и властно проговорила Ольга и взглянула на Аню каким-то особенным взглядом.
И Аня почувствовала тяжесть в руке и острое желание бросить оружие.
— Брось оружие и иди к окну! Слышишь?
Вместо этого Анна вцепилась в ствол двумя руками.
Главное, не слушать ее! Не слушать и не смотреть! Благо, в коридоре было почти полутемно. И, глядя куда-то повыше Ольгиной головы, Лаврова во всю глотку запела что-то революционное. Видимо, очень громко, потому что буквально тут же в дверь квартиры начали звонить и одновременно чем-то колотить.
— Откройте! Стрелять будем! Открывай! — кричали с той стороны.
«Хорошенькое дело! Попробуй тут открой, а она меня сразу по башке. А не открою, свои застрелят!» — лихорадочно перебирала варианты Лаврова, не прекращая пения.
— Не стреляйте! Не стрелять! — услышала она наконец знакомый голос. И этот голос придал ей сил.
Через несколько секунд дверь затрещала.
Влетевший в проем Голованов увидел Анну, державшую на мушке Ольгу Третьякову.
Лаврова пела «Шел отряд по берегу…». Вернее, она истошно орала и страшно фальшивила. Но обладавшая абсолютным музыкальным слухом Третьякова была парализована этим воем и тем, что ее приказы не выполнялись.
Глава 49
СПОКОЙНО, СТАРУШКА!
Спустя несколько дней в «Глории» собрались все, кто был причастен к операции в «Терции», то есть сами сотрудники агентства, Аня Лаврова, начальник МУРа Грязнов, и «важняк» Турецкий.
На столе стояли пара бутылок коньяка, бутылка вина для дамы и что-то из закуски. Александр Борисович рассказывал о деталях, не известных сыщикам «Глории».
— Видеопленка, которую снял Демидов, была отдана на экспертизу психологам и психиатрам. Заключение аналогично тому, что сделал несколько недель тому назад Алексей Петрович Кротов заочно, так сказать. Кроме тех манипуляций по засорению мозгов, которую уже обрисовал тогда Петрович, они использовали психотропные вещества, которые подмешивались в чай и кофе. Эти вещества использовали постоянно, на всех семинарах. Этим и объясняется состояние эйфории, в котором находились многие участники. Исследовали и пленку с музыкальным сопровождением. Тоже интересная информация. На музыкальную основу был наложен ультразвук в диапазоне частот, которые вызывают у человека чувство смятения, парализуют волю. Кстати, теперь заявления в прокуратуру от пострадавших вкладчиков посыпались градом. Больше половины из них — лица первой ступени, отдавшие деньги, но боявшиеся заявлять в милицию. Но есть и матерые лохотронщики, которые теперь рядятся в овечьи шкуры. А наша Ефимова, она же Третьякова, она же Пакальнис — в СИЗО.
