Анатолий Галкин - Принц на белом коне
Но все девушки, получив от встречи с кумиром порцию любви и адреналина, спешно убегали. Кто в полночь, кто попозже, а кто на рассвете…
Как будто все боялись, что их поймают и обвинят в чем-то нехорошем.
А сегодня Бобров испытывал блаженство!
Его Ирина никуда не спешила, не дрожала от страха и не стеснялась его.
Первый раз она встала, когда пошла на кухню включать чайник. Из одежды на ней были только тапочки…
Он тоже встал в таком виде, подошел к окну и раздернул штору…
Внизу пролетали машины, тихо передвигались троллейбусы, толпы людей спешили в разные стороны… У всех были какие-то свои неотложные дела.
А он стоял тут голый у окна, и как будто находился в другом мире – добром, уютном, домашнем…
Ирина принесла поднос с кофе и поставила его на тумбочку… Это был не растворимый напиток, а настоящая «Арабика», недавно перемолотая в пыль и сваренная в турке – с пенкой и пьянящим ароматом.
Бобров обернулся, взглянул на Нелидову, сделал шаг вперед, обнял ее и долго не мог оторваться.
Голова сладко закружилась, и он чуть было не произнес, что любит, что предлагает Ирине руку и сердце!.. В том смысле, что готов с ней сочетаться законным браком.
Аркаша хотел так сказать, но пошептал совсем другое:
– Ирочка, ты мне поможешь? Мне обязательно надо попасть в областной ЗАГС.
– В какой? Их не один десяток.
– Это тот, который в Гузеево. Двадцать километров на юг от Баксовки.
– Знаю, Аркадий… Но прежде, чем ехать туда, мы позвоним моей подруге Валюше Моховой… Но сначала – давай кофе пить. Остывает.
Ирина подвинула к тумбочке журнальный столик, и они сели на кровать рядышком, чувствуя тепло своих тел.
Кроме кофе Нелидова успела принести маленькие кубики твердого сыра, апельсиновый джем, масло и галеты… Получился средний французский завтрак.
После первого глотка кофе Ирина нежно обняла Аркадия и сказала ему самое важное. То, что хотела сказать еще вчера.
– Да, я люблю тебя… Но ты совершенно свободен. Ты можешь уйти, когда захочешь – сегодня, через месяц, через год… А можешь остаться навсегда!
– Мне хорошо с тобой, Иришка… Но пока я еще не знаю, что сказать.
– И не говори ничего!.. Сейчас мы позвоним Вальке Моховой.
– Кто такая? Почему не знаю?
– Ты пока моих подруг вообще не знаешь… Но у тебя действительно серьезное дело в Гузеевском ЗАГСе?
– Поверь, Ирина – важнейшая история! Просто дело о жизни и смерти… Хороших людей могут убить.
– Тогда Мохова все сделает!.. Она начальник этого ЗАГСа.
* * *Иван пришел в Гузеевский ЗАГС днем, за несколько часов до акции.
Он провел полную разведку в этом «Дворце любви и брака», изучая всё, что возможно – подходы со всех сторон, коридоры, кабинеты, решетки на окнах, входы-выходы, замки в дверях.
Кроме всего прочего, он искал и комнату для вахтера. Иван спрашивал об этом и уборщицу, и старушку из архива. Но никто не знал о ночном охраннике…
Вполне возможно, что в такой конторе не было даже сторожа.
Очень может быть!
Особо Санько осмотрел гараж, который с задней стороны примыкал к ЗАГСу…
Мощный кирпичный ангар без окон и дверей. Только стальные ворота с узенькой дверью в них. Наверняка всё закрыто с внутренней стороны на крепкие засовы.
Киллер понял, что входить в гараж надо через здание ЗАГСа. Там везде замки хилые. Для любой отмычки – работы на три минуты.
Но самое главное, это было узнать, какую машину заказали женихи – или Чумаков, или Горский.
Получить марку и номер свадебной машины можно было через секретарш разного уровня. А девушки любят сладенькое. И женщины любят…
Но коробки шоколадных конфет, которые Санько взял с собой, не пригодились.
Секретарша Варя, которая сидела перед кабинетом Моховой, с интересом слушала душещипательную историю, которую сочинил Санько…
Он сообщил Варваре, что безумно влюблен в Светлану – невесту Горского. Но она, коварная, выбрала другого…
Пришлось смириться! Но он хочет сделать любимой последний подарок.
Завтра утром он закупит миллион алых роз, загрузит их в самосвал и на лесной дороге в двух-трех километрах от ЗАГСа вывалит цветы под колеса машины новобрачных…
Вся дорога будет в цветах. Надо только знать время регистрации, марку машины и ее номер.
Санько понимал, что сочинил полную чушь! Слезливая абракадабра под индийское кино.
Но еще с юных лет, когда Ваня учился соблазнять девиц, он понял простую истину… Чем глупей и абсурдней история, тем легче в нее верят. Все верят, весь женский пол любого возраста – и статные дамы, и женщины, кому за тридцать, а особенно девушки, которым хочется, чтоб было красиво.
И действительно – у Варвары загорелись глаза и навернулись слезы.
– Вот она, настоящая любовь! Ужас, как увлекательно. Даже завидно!.. Только завтра они еще не новобрачные!.. Они лишь подают заявление. Что-то вроде помолвки! А через неделю – свадьба.
На последней фразе Санько достал платок и протер глаза. И Варя поняла, что сделала ему больно.
– Вы не переживайте! Это даже хорошо, что завтра не свадьба. Вот вы забросаете ее путь розами, а она бросит Горского и убежит к вам!.. Какая девушка откажется от миллиона роз?
– Хорошо бы!
– Так и будет!.. Они приедут завтра в полдень. Тут работы на тридцать минут… Уедут отсюда на белом «Лимузине» номер ноль семь тридцать пять… И верьте в судьбу! Горский он всего лишь адвокат. А вы кто?
– А я на самосвале работаю. Мусор на свалку отвожу.
– А как же миллион роз?.. В том смысле, что на какие шиши?
– Я клад на свалке нашел… Гляжу – лежит себе чемодан. А в нем доллары…
Санько был уже на улице, в Варвара всё еще сидела с открытым ртом.
Вечером к ней подошла начальница, Валентина Мохова.
– Как, Варя, он приходил?
– Приходил!.. Такую чушь молол! Просто умора!.. Не на такую уж дурочку напал.
– Ладно. Потом расскажешь!.. Он номер машины спрашивал?
– Конечно, спрашивал! И номер, и марку, и время.
– Ты всё сказала?
– Сказала. Всё, как договаривались.
– Отлично! Тогда ты, Варвара, свободна! Оставь ключи и иди домой.
* * *На такое важное дело Серебров дал Ване Санько свой джип «Форд»…
В этот последний день «Сильвер» чувствовал себя перед киллером немного неудобно. Ему хотелось напоследок порадовать мужика.
Около одиннадцати вечера Санько проехал мимо Гузеевского ЗАГСА.
Во всех окнах была полная темнота.
Вокруг был парк, и до соседних домов было, как до луны.
Иван поставил «Форд» на боковой аллее возле оврага.
До темной стены ЗАГСа было всего двадцать метров. А с основной дороги машину вообще не было видно.
Санько взял рабочий чемоданчик и завернул за угол.
Кроме основного парадного входа, над которым висело три фонаря, во Дворце Гименея был еще один служебный выход. Обычная деревянная дверь с замком, который не меняли с советских времен.
Интуиция его никогда не подводила – он работал отмычками всего три минуты.
Замок был с автоматической защелкой. Пришлось оставить дверь приоткрытой, придавив ее найденной на пороге веткой.
Теперь он попал в основной коридор и осторожно продвигался к рабочим помещениям, туда, где была заветная дверь в гараж.
Вот она, родимая. Новенькая с иностранным запором. Через три минуты сдался и этот турецкий замок.
В просторном гараже стояло шесть светлых машин – три «Мерседеса», две новеньких «Волги» с кольцами на крыше и не очень длинный «Лимузин» с номером ноль семь тридцать пять.
Иван лег перед длинной американской машиной, выпущенной фирмой Линкольн.
Лежать под «Лимузином» трудно – очень низкая посадка. Надо быть худым и юрким.
Но работы было на одну минутку. Надо под этой махиной найти на днище уютное место и прилепить магнитную мину размером с томик Гоголя из старого собрания сочинений.
Сделав это, Санько встал, достал из чемоданчика пульт и проверил его…
Горела зеленая лампочка, и значит, что связь есть.
Если нажать ту кнопку, то загорится красный сигнал. А если потом нажать эту – произойдет большой «Бух»! И от гаража ничего не останется!
Только кирпичи, железки и пыль…
* * *Валентина Мохова была прирожденным руководителем.
При последнем ремонте ЗАГСа она выбила у местных начальников круглую сумму для необычного оборудования.
Почти во всех кабинетах были установлены видеокамеры и микрофоны, подключенные на монитор у рабочего стола Валентины. Кроме того – в ее кабинете появились два окна со шторами.
Одно, большое окно выходило в центральный зал, где совершалось таинство брака – там слушали речь, там расписывались, надевали кольца, целовались, поднимая фату.
Второе окно, которое поменьше, выходило в гараж…
Мохова и сама не очень понимала, зачем ей смотреть, как общаются шофера и ремонтники.
