Евгений Сартинов - Золото на крови
- Хреново. Вчера последний банан без соли подъели.
Отмыв морды снегом мы пошли дальше, к так манившей нас равнинной тайге. Горами мы были сыты по горло.
БАЙДА
Остаток дня мы провели в приготовлениях к ночлегу. Теперь, в холоде, это занимало гораздо больше времени, чем раньше. Костер должен был гореть всю долгую ночь, и приходилось изводить на дрова несколько деревьев. При установлении надьи надо было точно выбрать укрытие от ветра, и расположить бревна так, чтобы огонь распростронялся по ветру, а не кидался на нас с Андреем. Поужинав, Андрей достал свою карту и нанес на нее пройденный маршрут, а затем долго высматривал на ней предстоящую нам дорогу.
- Ты знаешь, мы вышли километров на двести севернее, чем нам бы надо, со вздохом сообщил он, откладывая карту.
- На двести? - удивился я. - А мы вообще-то куда идем? Нам же главное добраться до жилья.
- Нет, это было до встречи с Иваном. А сейчас нам хочешь не хочешь, а надо идти в Баланино, отнести этим чертовым ингушам Ванькино золото.
- Репутацию Жеребы спасать?
- Да при чем тут репутация, - отмахнулся Андрей. - Представь себе: приходим мы в милицию и сдаем вместо тридцати шести килограммов золота еще двадцать сверху! Допросами замучают: как, что, откуда?
Он безнадежно махнул рукой.
- Так что, мы идем в Баланино? - все допытывался я.
- Не знаю. Это как минимум неделя пути. Тут совсем близко, деревня есть одна, Байда. Через нее проходит шоссейная дорога до Баланино. Но, боюсь, припремся мы в таком виде, нас точно сразу сдадут в милицию. Так что придется все-таки
топать в это Баланино.
Сделав такой неутешительный вывод, Андрей, пристроился на прогретую после костра землю и приготовился отойти ко сну. А у меня все вертелось в голове странное название деревни. Где-то я его уже слышал.
- Слушай, как, ты говоришь, называется эта деревня? Байда? - спросил я Андрея.
- Да, - подтвердил он.
- Мы раньше о ней не говорили?
- Да нет, первый раз. А что?
- Знакомое что-то название. Ладно, спи.
Андрей поплотней закутался в полушубок, поднял до самых глаз ворот свитера и задремал. А я все листал в памяти прошедшие дни, пытаясь вспомнить, где я слышал это название. Сначала я прошелся в обратном порядке: скит, дед Игнат, Иван Жереба, встреча, разговоры с ним. Нет, не то. Еще дальше. Взрыв вертолета, ночные разговоры мужиков. Опять не то. Тогда попробовал зайти с начала всего
действия. Рыжий, купе, разговоры по вечерам, приезд Куцего, вот его подельник Витя, они сидят рядом с братом на бревнышке, потом взрыв вертолета, кровь, раненые, сборы... Стоп!
- Вспомнил! - вскрикнул я.
- А-а! Что вспомнил? Ты про что?- приподнял голову задремавший было Андрей. Я терпеливо начал ему объяснять:
- Помнишь, Чапай перед смертью рассказывал о том, как они хотели угнать вертолет? А после этого они расчитывали пересидеть в деревне Байда, у некой Варюши, очень влюбленной в Витьку. Ну, вспомнил?
- Вообще-то с трудом, - признался Андрей. - Сам разговор помню, а вот подробности... - он развел руками. - А что еще он говорил про Байду и эту Варю? Ну-ка, напрягись.
- Да не подстегивай ты! И так уже мозги трещат, - отмахнулся я и, прикрыв глаза, снова вернулся в прошлое. У меня даже голова заболела, с таким усердием я восстанавливал картину трехмесячной давности. Я снова видел перед собой черное, безбровое лицо Иваныча, его лихорадочный взгляд, слышал его голос, глухой, слабый...
- Все, готово! - я даже приподнялся с земли и начал втолковывать лейтенанту подробности: - Варя-почтальонша, и дом у нее на самом краю деревни, на отшибе. Она прятала у себя Витьку после побега целых три месяца. Как он сам говорил, готова
ради него на все, даже убить, если прикажет.
- Интересно, - Андрей приподнялся, снова достал карту. - Тогда можно подойти к деревне, найти эту Варю, передать от ее приятеля привет, приодеться, а потом уже на попутках доехать до Баланино. Ай да Юрка, ай да молоток!
Лейтенант развеселился, ткнул меня кулаком в плечо, затем по-братски обнял:
- Ну и память у тебя. Слушай, а ты что-нибудь забываешь?
Я пожал плечами:
- Наверное. Все-таки совсем маленьким я себя не помню.
- Жалко. А то я хотел тебя спросить, как там внутри, в утробе, - и засмеявшись, он пропел из Высоцкого: - " День зачатья я помню не точно... "
Решение свернуть к деревне оказалось для нас просто спасительным. Еще день мы провели в пути, а на следующую ночь, уже под утро, пошел снег. Густой, крупный, он сразу встревожил Андрея.
- Как бы пурга не началась.
- Ты думаешь, может?
- После снега всегда метет. Как там метеорологи говорят: фронт осадков. А потом циклон нагрянет или антициклон. Надо выходить к реке, она где-то здесь близко, а она нас точно приведет в деревню.
Мы быстро проглотили холодную печенку и тронулись в путь. К обеду мы действительно вышли к реке, и это сильно облегчило нам дорогу. Со льда снег еще сдувало, и только свежий, мягкий пушок весело скрипел под ногами. Теперь мы двигались чуть ли не семимильными шагами. Уже попадались приметы цивилизации: то торчащая из-под снега разбитая лодка, небольшой бревенчатый домик-лабаз, укрепленный на высоком столбе.
- Жилье близко, - обрадовался Андрей. - Дойдем сегодня или нет?
Я хотел сказать, а стоит ли так спешить? Может, еще ночку переночевать в тайге, а уж утром выйти к деревне. Но именно в эту секунду первый, еще осторожный порыв ветра бросил нам в лицо холодную пригоршню снега.
- Ну вот, начинается, - вздохнул Андрей, поднимая воротник. - Ты не знаешь, почему пурга всегда метет в лицо? Нет чтобы подталкивать в спину.
- В чем же дело, - отозвался я. - Пошли обратно, к пещере.
- Чтобы ты мне снова пятки щекотал? - хмыкнул он. - Прибавь шагу, умник.
Уже через полчаса нам стало совсем не до смеха. Мы шли согнувшись в три погибели под завывающим натиском пурги.
- Это может быть надолго! - прокричал Андрей, обернувшись ко мне и продолжая пятиться по ходу движения. - Надо обязательно дойти до деревни. Она должна быть справа по берегу.
" Так ни черта ж не видно!" - хотел крикнуть я, но густой липкий снег мгновенно залепил мне рот, глаза и нос, отбив всякое желание говорить.
Мы действительно шли, не видя берегов, и только лед подсказывал нам, что мы еще не сбились с пути. И все равно мы прошли бы мимо этой чертовой Байды, потому что уже стемнело, и хорошо, если мы хоть что-то видели в двух метрах
от себя.
Повезло нам, как обычно, через невезуху. Андрей, шедший впереди, стремительно ухнул куда-то вниз. Сначала я просто не поверил своим глазам. Был человек, и сразу его нет. Лишь когда над белой поверхностью показалась его голова, я понял, что лейтенант провалился под лед. Сорок килограммов золота запросто утащили бы его на дно, но, по счастью, там было не очень глубоко. К тому же я вцепился в шапку Андрея, и с матом и подвываниями лейтенант выполз на лед. Но за это время он понял самое главное. Стуча зубами, он крикнул мне на ухо:
- Это прорубь, свежая, только-только затянуло ледком!
Да, теперь и я видел, что полынья имела слишком правильную, квадратную форму.
- Где-то рядом жилье! - снова крикнул трясущийся от холода Андрей и свернул вправо, к берегу. Он не ошибся, нам попалась занесенная, но еще видимая под снегом тропинка.
С трудом мы вскарабкались на крутой косогор. У Андрея сильно скользили обледенелые унты, и он несколько раз упал. Пройдя еще буквально метров десять, мы уперлись лбами в плотный сибирский забор. Такие бывают только в этих, богатых лесом местах. Пока мы шарили по забору, ища ворота, внутри ограды густым басом залаяла собака. Так что хозяева были предупреждены о нашем визите. Стоило Андрею стукнуть пару раз кулаком в закрытую калитку, как из-за нее сразу послышался испуганный женский голос:
- Кто там?
- Скажите, где тут у вас Варя-почтальонша живет? - прокричал Андрей.
- Ну, я Варя, а что вам надо-то?! - не слишком дружелюбно отозвалась женщина.
- Вам Витька Корзун привет просил передать, - по прежнему дрожа всем организ мом, с запинками в голосе отозвался Андрей.
Невидимая нам женщина громко ойкнула, загремела отодвигаемая доска, звякнула щеколда, и калитка широко распахнулась.
- А Витя сам не приехал? - сразу спросила женщина.
Лица ее я не видел, только очертания головы в платке да накинутая на плечи фуфайка.
- Нет, - мотнул головой лейтенант, по-прежнему выбивая зубами морзянку. - Нам бы только ночь переночевать, а то шли по реке, и тут у вас под берегом провалились в прорубь.
Хозяйка ахнула и за руку поволокла его в дом, причитая на ходу:
- Господи, это ведь я белье полоскала с утра, кто же знал то!
В самом деле, весь обширный двор был занавешен белыми парусами замерзших простыней. Пробравшись сквозь их погромыхивающие ряды, мы прошли в большой дом, типичную сибирскую пятистенку. Все комнаты его отапливались одной, стоящей посередине избы печью. Мы с блаженством окунулись в излучаемое ею тепло.
