Джон Андервуд - Код Шекспира
Джейк и сам не знал, что они готовы делать, но поблагодарил Криса за поддержку и спросил, что тот хочет.
— В Кенте есть человек, с которым вам следует встретиться. Он работает в Королевской школе, которую посещал в детстве Марло. Мне также довелось ходить в эту школу — как и Марло, я получил стипендию.
— В самом деле? — Теперь Джейк начал понимать, почему Крис так заинтересовался этим проектом.
— Мне кажется, он может рассказать вам кое-что интересное. — Больше Крис говорить не захотел.
— А как его зовут? — с сомнением поинтересовался Джейк.
— Сэмюель Поулсен. Доктор Поулсен. Он куратор архивов и очень хороший человек. Вам следует его навестить, а также побывать в соборе, где был убит Томас Беккет. — Неожиданно Крис понизил голос. — Мне нужно идти, — заявил он и повесил трубку.
Обнесенный стенами город Кентербери оказался удивительной смесью древности и современности. Его построили римляне в первом веке нашей эры, в результате получилась смесь римских и средневековых фортификаций, великолепный высокий собор, настоящая архитектура времен Тюдоров и Елизаветы, причем старая Королевская школа прекрасно сохранилась. Исключение составлял городской центр. В путеводителе «Фодора», который Джейк купил на вокзале, он прочитал, что немцы бомбили сердце старого города во время безжалостных налетов Второй мировой войны, а построенные на месте развалин новые здания получились на редкость безвкусными. И Мелиссу заворожила историческая часть города.
— Неужели этой школе две тысячи лет? — поразилась она, с благоговением глядя на заросшие плющом каменные здания, когда им разрешили войти на территорию кампуса. Королевская школа была обнесена каменной стеной, все здания построены из серого камня, и взгляд сразу притягивали крутые, покрытые черепицей крыши и прямоугольные башни. Не вызывало сомнений, что именно эти здания послужили образцом для постройки Кембриджа, Оксфорда и колледжей Лиги плюща.[105] Здесь учились мальчики, одетые в форменные спортивные пиджаки с галстуками, которые о чем-то оживленно разговаривали, переходя из одного здания в другое. Дети явно принадлежали к лучшим семьям Британии.
У входа в школу, которая располагалась напротив административного здания, Флеминги едва не пропустили бронзовую табличку с надписью «Монетный двор». По размеру она была такой же, как табличка во дворе церкви Святого Николая, и в ней кратко рассказывалось, что Кристофер Марло посещал школу с 1579 по 1580 год, после чего, в возрасте шестнадцати лет, был зачислен в университет Кембриджа.
Доктор Сэмюель Поулсен оказался общительным человеком, невысоким и коренастым, с лысой макушкой, обрамленной рыжими волосами. Казалось, встретить гостей было целью всей его жизни. Складывалось впечатление, что он покидал подвал библиотеки, где находились архивы (а прежде, как им рассказали, была церковь), только по особым случаям. Появление американцев стало именно таким случаем. Выяснилось, что Поулсен был знаком с необычными взглядами Десмонда Льюиса.
— Я слышал о его смерти, — сказал он. — Ужасно. Ужасно. Не могу себе представить, чтобы он так поступил.
— Возможно, вы правы, — сказал Джейк.
— Прошу прощения? — Поулсен заморгал. — Я не совсем вас понял.
— Он не совершал самоубийства. Полиция придерживается именно такой точки зрения. Во всяком случае, прежде она считала так.
— Так и есть. Он застрелился из-за книжной рецензии или чего-то подобного. Ужасно, ужасно.
— Книжной рецензии? — Мелисса заморгала и посмотрела на отца. А Джейк вспомнил о письме, которое Льюис оставил Блоджетту. — Это что-то новенькое.
— Что ж, теперь мы уже ничего не можем сделать, — со вздохом заключил Поулсен. — Могу я угостить вас чашкой чая?
Он очень споро приготовил три чашки превосходного чая «Дарджилинг»,[106] пригласив их в маленькую кухню, имевшуюся в его офисе. Джейк видел, что Поулсен очень рад неожиданной компании.
— Мне дали понять, что вас интересует Кит Марло, — через некоторое время осторожно сообщил он.
Джейк кивнул.
— А откуда вы об этом узнали?
Поулсен рассмеялся.
— До меня дошли слухи. — Он некоторое время задумчиво рассматривал содержимое своей чашки, а потом поставил ее на стол. — Если вы осмотрите город, то едва ли найдете много упоминаний о мистере Марло, если не считать того, что он здесь родился.
— Но почему? — воскликнула Мелисса. — Такое впечатление, что здесь повторяется история с «Уголком поэтов».
Поулсен вздохнул.
— По той же причине к нему холодно относятся в Кембридже и Лондоне. В литературных кругах он все еще считается парией, несмотря на то что Суинберн[107] назвал его «отцом английской трагедии и создателем английского белого стиха». В Кентербери вы найдете памятную табличку в школе, еще одну в киоске, в торговом центре, где когда-то стоял дом его отца, и статую на углу площади, забитой всяким мусором, рядом с местным театром. На самом деле статуя изображает не Марло, а классическую музу. Там упоминается «Любимец Муз» и имеются кое-какие цитаты, показывающие, что он был знаменитым поэтом, но вся окружающая территория находится в отвратительном состоянии. К счастью, нашлись люди, которые назвали театр именем Марло, что может служить некоторым утешением. Но я не советую вам туда ходить.
Слова Поулсена заставили Джейка нахмуриться.
Они поудобнее устроились на стульях, пока Поулсен разжигал трубку. Он не стал спрашивать разрешения, а они не возражали, хотя в Штатах Мелисса подобного не потерпела бы. Когда Поулсен произнес следующую фразу, Джейк и Мелисса напряглись.
— Вы когда-нибудь слышали об американском журналисте по имени Кельвин Гоффман?
— «Убийство человека, который был Шекспиром». — Мелисса вытащила из сумочки потрепанный томик в мягкой обложке.
Поулсен был приятно удивлен.
— Да, замечательно. И где вы его отыскали? Теперь его в магазинах не найти.
— Это было непросто, — ответил Джейк.
— Конечно. Должен признаться, я лично встречался с Гоффманом много лет назад, когда он, как и вы, приехал сюда, чтобы узнать правду о Марло. В то время я учился в Лондонском университете, но его «параллелизмы» настолько меня заинтриговали, что я направился сюда вместе с ним, а потом и в Кембридж. Вам ведь известно, что именно он обнаружил портрет? Портрет собирались выбросить и сжечь. Сжечь! Вы можете себе представить?
Он с гордостью показал репродукцию в натуральную величину, которую держал на полу, возле своего письменного стола, где ее никто не мог заметить.
— Возможно, нам следует посетить Кембридж, — заметила Мелисса.
— Я бы не стал тратить время. Прелестное место, я сам поехал туда впервые, чтобы сходить в клуб, где выступали «Пинк флойд», еще до того, как они стали знаменитыми. Однако там никто не будет обсуждать с вами Марло, да и на портрет взглянуть не позволят.
— Вы слушали «Пинк флойд» в клубе?
Мелисса была ошеломлена.
— Вы считаете, что Гоффман прав? — спросил Джейк, держа наготове блокнот.
Поулсен сделал долгую затяжку и откинулся на спинку стула.
— По многим пунктам, но не по всем. Вы помните, что он упоминает исследование текста, проделанное Менденхоллом?
Джейк вспомнил, что Мелисса о нем упоминала. Она молча кивнула.
— Об этом знают немногие, но Гоффман за свой счет сделал два более поздних анализа текстов произведений Шекспира и Марло — одно производило ФБР, а другое — компания «Интернэшнл бизнес машинз». И в обоих случаях было доказано, что Марло является автором.
— Понятно, — сказал Джейк, записывая слова Поулсена.
— Однако я не согласен с некоторыми интерпретациями сонетов, в особенности с его теорией относительно одной из самых интригующих литературных загадок: личности таинственного «У. Г.» в посвящении. Вы знаете, о чем я говорю?
Джейк имел лишь смутное представление. Кажется, Сунир что-то об этом рассказывал. Поулсен взял с одной из полок экземпляр сонетов Шекспира — имя Шекспира было без всякого уважения вычеркнуто — и протянул Джейку. Мелисса подвинула стул поближе, чтобы лучше видеть текст.
— Так в чем же состоит теория Гоффмана? — спросил Джейк.
— Откройте страницу с посвящением, — проинструктировал его Поулсен.
Джейк последовал его совету и прочитал:
«Тому единственному, кому обязаны своим появлением эти сонеты, мистеру У. Г., всякого счастья и вечной жизни, обещанных ему нашим бессмертным поэтом, желает доброжелатель, рискнувший их издать».
Поулсен сделал еще одну затяжку, пока они читали посвящение.
— Бессмертный поэт, — произнесла Мелисса. — Словно он хотел это подчеркнуть.
— Убежденность Кельвина Гоффмана основывалась главным образом на интимности сонетов и на том факте, что они были посвящены «мистеру У. Г.» — то есть между Марло и его патроном Томасом Уолсингемом существовала гомосексуальная связь. У. Г. — Уолсин-Гем, вы понимаете?
