Мария Жукова-Гладкова - Одна женщина и много мужчин
Для начала следовало зайти к Аньке. Пусть отправляется домой, нечего сидеть на работе, все равно толку от нее сейчас никакого.
Я быстро скинула плащ у себя в кабинете и оставила там кейс и сумку с вещами. Тем временем Люся вводила меня в курс дела.
– Вы виделись с Юрием Леонидовичем после того вечера? – спросила я у нее.
– Не-а, – протянула Люся и махнула рукой.
Стоявший у меня на столе искусственный цветок в горшке спикировал на пол. Люся привычно запричитала и начала извиняться, а также подбирать осколки горшка, рассматривать цветок и нанесенные ему повреждения.
– Это вы потом сделаете, – резко сказала я. – Значит, не звонил и не связывался?
– Да он такой же, как все мужики. – Люся опять хотела махнуть рукой, но вовремя сдержалась. Уже прогресс.
Я вопросительно приподняла одну бровь.
– Шубу купил, трахнул – и больше ничего не надо. Это я в молодости расстраивалась, рыдала в подушку, а потом перестала. Надо жить одним днем, маленькими радостями. – Люся расплылась в широкой улыбке. – А тут у меня большая радость. Ну разве я могла мечтать о такой шубе? Теперь вот сапоги куплю новые, сумку крокодиловую. Потом телефон такой, как ваш… – Люся мечтательно посмотрела в потолок.
Я рассмеялась. Люся улыбнулась. Настроение у меня резко улучшилось.
– Пойду схожу к Аньке, – сказала я.
– Я пробовала ее утешить, – призналась Люся. – Говорила ей, что она еще такая молодая… И Веру Николаевну тут утешала. У нас сейчас все в таком расстройстве… Ну каждый, то есть каждая из-за своего… А жизни ведь надо радоваться, так, Александра Валерьевна? Каждой прожитой минуте, каждому дню. Я когда это поняла, мне стало намного легче. Ну не звонит больше Юра, может, никогда не позвонит – и ладно, так? Другой кто-то появится. Может, еще лучше и еще богаче.
Я кивнула и с симпатией посмотрела на Люсю. А ведь я правильно сделала, когда взяла ее в секретарши. Хотя бы для поднятия настроения, поддержания тонуса.
– Вас тут очень не хватало, Александра Валерьевна, – продолжала Люся. – Все только и говорили: когда Александра Валерьевна приедет? Меня спрашивали. А что я им могла сказать? Во вторник – среду. Вчера вечером просто телефоны обрывали. И сегодня утром. И наши все постоянно заглядывали, интересовались. Но теперь все будет хорошо.
Мне тоже хотелось бы так думать, правда, настроена я была менее оптимистично, чем Люся.
Анька в бухгалтерии уже готова была биться лбом о стену. Я никогда не видела ее в таком состоянии. Если уж быть абсолютно точной, я никогда никого не видела в таком состоянии. Вокруг нее порхали Виталий Сергеевич с Иваном Ивановичем, в мое отсутствие вернувшимся из Таллина. Они с Туюсовым пришли к выводу, что нашей группе там больше делать нечего, да и смысла ехать в Финляндию или Швецию тоже нет.
Я велела Ивану Ивановичу отвезти Аньку домой, потом у меня мелькнула мысль, я вызвала Люсю и спросила, что бы такое вколоть Аньке – успокоительное, снотворное или что там еще колют. «Скорую» вызывать не хотелось. Зачем, если в фирме есть своя медсестра? Да и сколько времени ждать эту «Скорую»? А потом еще может оказаться, что у них нет нужных препаратов.
Люся сбегала за своей огромной сумкой, извлекла оттуда какую-то ампулу, одноразовый шприц и сделала Аньке укол. Та не сопротивлялась.
– Везите, Иван Иванович.
Борисенок кивнул.
– Виталий Сергеевич, побеседовать бы надо, – обратилась я к начальнику службы безопасности.
Туюсов прошел вслед за мной в мой кабинет. Мы закрыли дверь, и я попросила Люсю меня не беспокоить.
– Что здесь происходило в мое отсутствие? – посмотрела я на Виталия Сергеевича, когда мы сели с двух сторон моего письменного стола: я – на свое обычное место, Виталий Сергеевич – в кресло для посетителей.
Туюсов глубоко вздохнул.
– Ну, давайте по порядку, – сказала я, затем снова связалась с Люсей и попросила сделать нам кофе.
– Саша, – взглянул на меня начальник службы безопасности, – я могу тебя спросить, где ты была? И по каким делам? Этой фирмы? В которой мы с тобой работаем? Или по другим, к нашему общему делу не относящимся? Саша, я хочу знать все точно. Скажу тебе честно, надоели мне тут всякие… как бы поточнее выразиться? – закидоны, как говорит мой внук. Так, наверное, будет ближе всего к смыслу. Я хочу уйти. Мысль такая появилась. Я, когда устраивался сюда после увольнения из органов, думал: фирма серьезная, люди работают. Люди нормальные, деловые – такие, какими и должны быть бизнесмены, в моем понимании, конечно. Не п…здесмены, прости за выражение, а трудяги. И работали вначале. Техника сплошным потоком шла, ремонтники имя себе в городе сделали. Ведь к нашим ребятам даже с других районов всю эту иностранную технику везут. Так ведь? А организовали все вы с Семеном Григорьевичем. Я же не слепой. Видел, как вы тут на задницах крутились. А сейчас черт знает что происходит. То наркотики, то фальшивомонетная лаборатория, или как там это еще называется? Саша, у нас уже был один разговор. Если только запахнет наркотиками – я ухожу. А теперь не только запахло – ими воняет! Ты можешь мне объяснить здесь и сейчас, что происходит?
Хотела бы я сама это знать. Но я поняла Виталия Сергеевича и сказала, что думаю. Мне тоже все это не нравится. Я просто хочу работать. Заниматься своим делом. Как он только что говорил. Но не всегда получается… Работаем-то не только мы с ним…
– Куда ты сейчас летала, Саша? Насколько мне известно, в Гамбурге у нашей фирмы нет никаких деловых интересов. Ну ладно в Швейцарию бы дернулась – тогда понятно. Ты прекрасно знала, что Семен Григорьевич в больнице, мы потеряли груз, ты должна была сделать все возможное, чтобы остаться здесь, в Питере, в фирме. Звонят клиенты, надо решать массу вопросов, а никого из руководства нет. Ну, не мне тебе объяснять.
– Я была в Амстердаме, – устало сказала я. – К нам идут телевизоры. Вторая партия.
Виталий Сергеевич уставился на меня с открытым ртом.
– На чем идут? – наконец выдавил он из себя.
– На все той же «Фортуне», – усмехнулась я. – С Константином Алексеевичем.
Пока Туюсов переваривал информацию, я достала из своего обтянутого крокодиловой кожей кейса извлеченные из одной коробки паспорта, вызвала Люсю и велела отнести всю имеющуюся у меня документацию по корейским телевизорам в техотдел. Виталий Сергеевич в документы не заглядывал, даже попытки такой не делал, осмысливая услышанное.
– Скажите, чтобы изучили, – велела я секретарше. – И подготовили информацию для покупателей. Сейчас будет партия этих – вместо японских, которые мы ждали. К концу недели должны быть здесь.
Люся кивнула и удалилась. Как только за секретаршей закрылась дверь, Виталий Сергеевич поинтересовался:
– Это ты в Амстердаме телевизоры покупала?
– Нет. Следила за погрузкой, – я опять усмехнулась. – Как обычно.
– Это «Филипс», что ли?
– Почему вы решили, что «Филипс»? – удивилась я.
– Ну как же – раз ты была в Голландии…
Отхлебывая уже остывающий кофе, я сказала, что это корейская партия.
– Но почему корейская? – не понял Туюсов.
– Виталий Сергеевич, ну какая разница?! – взорвалась я. – Нет, разница, конечно, есть, – тут же поправилась я, – но нам нужно срочно удовлетворить запросы определенной группы покупателей. Была возможность взять корейские. В Амстердаме. Не в Иокогаму же опять лететь! И не в Сеул. Или брать их – или не брать ничего. Я решила брать. Они идут к нам. Что еще?
Начальник службы безопасности спокойным тоном попросил меня не заводиться, а потом поинтересовался, почему я ничего никому не сказала.
– Что я должна была кому говорить? – На меня навалилась такая усталость и безразличие, что я отдала бы, казалось, все на свете, чтобы оказаться сейчас дома и рухнуть в постель.
– Да вообще-то ничего, – согласился Виталий Сергеевич.
Мне не хотелось, чтобы у кого-то зарождались ненужные иллюзии и надежды. Теперь же я констатировала факт: партия товара на пути к нам. Но ведь могло ничего не получиться.
Не откладывая дела в долгий ящик, я позвонила на склад, сообщила о скором прибытии корейских телевизоров и велела Станиславу, когда они придут, проверить их все до одного.
– Опять двадцать пять, – заметил он.
– Стас! – заорала я. – Будет хуже, если продадим технику в нерабочем состоянии. Ребят предупреди заранее, чтобы готовы были. Все!
Я бросила трубку.
Виталий Сергеевич помолчал немного и задал еще один вопрос:
– А почему ты назад летела из Гамбурга? Если была в Амстердаме? Ведь, насколько мне известно, оттуда есть ежедневный самолет?
«Мент, он всегда мент», – подумала я.
– Заезжала туда по своим личным делам, раз уж оказалась в тех краях. Вас такой ответ устраивает?
Виталий Сергеевич усмехнулся и сообщил, что Мишаня Шубаков на дыбы встал, когда узнал, что я лечу из Гамбурга. Виталий Сергеевич так и не понял, почему. Сегодня следует ждать Шубакова в гости, предупредил Туюсов, и готовиться.
