Татьяна Степанова - Прощай, Византия!
Одна из машин наблюдения осталась у дома. Другая последовала за такси. На Ленинградском вокзале двое оперативников прошли за фигурантами на перрон.
– Она садится в поезд, – докладывали они Колосову. – Они о чем-то говорят. Прощаются.
У вагона действительно прощались. Зоя вынула из сумки билет. Павел держал в руках ее роскошный дорожный баул «Луи Вуитон» с вещами.
К платформе пригородных поездов подходила электричка из Твери. Платформа была забита «челноками» с полосатыми тюками и громоздкими сумками на колесах. Там было шумно, здесь, возле фирменного серебристо-синего поезда Москва – Санкт-Петербург, чинно и тихо.
– Ну вот. – Зоя теребила билет. – Как приеду завтра, позвоню… Нет, сначала на кладбище пойду к маме… Павлик… Павлик, о чем ты думаешь? Ты сердишься на меня?
– За что? – Он переложил тяжелый баул в другую руку. Прежде, до аварии, такая ноша показалась бы ему смешной. Но сейчас все было по-другому.
– Ирка должна была ехать со мной.
– Она не может бросить больную мать… Ты не волнуйся, Зоя. Все хорошо, ты не волнуйся за нее.
– Пора в вагон? Нет, еще не пора… Минут пять еще есть.
Гудок тепловоза, шум вокзальной толпы. Павел Судаков поставил баул на перрон. Прямо над ними светилось, переливалось яркими огнями гигантское рекламное панно. Он уже видел такое когда-то…
А что там было еще? Шелковый занавес, парусящий на морском ветру, прохладный портик, тени на мраморных плитах пола. Гудок тепловоза. Стук колес, что вот-вот настигнут, раздавят… Раб-сириец, бубнящий стихи Паллада, заткнувший уши воском, притворившийся глухим к звукам, наполнившим дворец, – крикам о помощи, стонам, детскому плачу, предсмертным хрипам, что вот-вот оборвутся… «Полон опасностей путь нашей жизни. Застигнуты бурей, часто крушенье в нем терпим мы хуже пловцов. Случай – наш кормчий. Мы как по морю плывем, сами не зная куда…»
– В Хельсинки сядешь на паром.
– Да, Павлик. Но разве это плавание – всего одна ночь?
– Когда-нибудь ты совершишь настоящее морское путешествие. Как называются те острова?
…По мраморному полу – потоками кровь. Потом, когда все будет кончено, рабов заставят отмывать пол, снова натирать его до блеска морским песком с берегов Золотого Рога. Чтобы ничего, ничего не напоминало…
– Школу танцев не жаль бросать?
– Нет, при таком раскладе, Павлик, никакие танцы уже не помогут.
На открытой, залитой солнцем террасе дворца стоит мальчик, закутанный, несмотря на жару, в златотканый парчовый плащ-аблион. Он смотрит на раскинувшийся перед ним город на холмах – драгоценную жемчужину, светоч христианского мира, препорученную милостям богини счастья Тюхе.
В дворцовой церкви гудят колокола. Настойчиво зовут к обедне. А может, к покаянию в смертных грехах? В конце концов, мы все давно уже христиане.
– Пора, Павлик.
– До свидания, Зоя.
Серебристо-синий поезд отходит от перрона.
* * *– Никита Михайлович, девица убыла благополучно. Поезд отошел по расписанию. Павел Судаков на стоянке у вокзала сел в такси. Мы последовали за ним, – докладывал Колосову оперативник из группы сопровождения. – Он доехал до университета на Воробьевых горах, до главного здания. У него пропуск, он миновал проходную и вошел. Мы сейчас договариваемся с местными сотрудниками, тут сложности… Вы не могли бы позвонить их непосредственному начальнику? Диктуем телефон.
Пока Колосов, чертыхаясь, звонил в ОВД, обслуживающий территорию университетского городка, пока утрясал, согласовывал и увязывал, преодолевая бюрократические препоны, мешающие слежке за фигурантом, пришло сообщение от старшего группы, ведущей наблюдение за Ираклием Абакановым.
– Вышел из бара. По виду нетрезвый. Садится в свою «Мазду», – докладывали Колосову. – Машина не заводится. Нет, завелась. Следуем за ним.
В главное здание университета оперативники все же попали. Павла Судакова отыскали (с большим трудом) в оживленной толпе студентов-старшекурсников и преподавателей, направлявшейся в актовый зал. Оказывается, проводилось какое-то торжественное мероприятие, приуроченное к юбилею Курчатовского центра, которое совместно с руководством Минатома проводил физико-математический факультет МГУ.
– Не упускайте его из вида, – приказал Колосов сотрудникам и тут же связался с группой, ведущей Ираклия: что там?
– Он сейчас на Новом Арбате, возле ресторана «Прага». Припарковал машину, идет пешком в направлении Старого Арбата. Следуем за ним. Он входит в магазин по продаже антиквариата.
– Куда? – спросил Колосов.
– В антикварный магазин. Никита Михайлович, его тут, кажется, ждут. Его мужик встречает, менеджер. Уводит куда-то вглубь.
– Смотрите в оба. Еду к вам.
От Никитского переулка до Арбата на машине десять минут езды. Колосов решил, что пора и ему выдвигаться. Ученое мероприятие в университете можно пропустить, а вот известнейший в столице антикварный магазин ни в коем случае. Когда он прибыл на место, ему доложили, что Ираклий все еще внутри. Прошло полчаса. Потом Колосов (машину наблюдения поставили в переулке напротив дверей магазина) увидел, как он выходит.
– Так, вы следуйте за ним, а я в эту антикварную лавку, – распорядился он.
Ираклия «повели» к машине. Колосов выждал, а затем с самым решительным видом вошел в магазин. Красота… Стильный интерьер, только амурчиков с луками и лепнины не хватает. Бдительная охрана, приветливый предупредительный персонал. Сейчас мы проверим, чего стоит эта приветливость.
– Уголовный розыск Московской области, отдел убийств. Пригласите сюда владельца магазина.
– Владелец за границей.
– Тогда старшего менеджера.
– Простите, а в чем дело?
Перед Колосовым материализовался из воздуха менеджер – молодой, набриолиненный, в отличном сером костюме в полоску и розовом галстуке.
– Уголовный розыск, отдел убийств. Только что из вашего магазина вышел некто Абаканов Ираклий Константинович. – Колосов не желал терять в пререканиях и лишней минуты. – Нам нужна информация о том, что именно здесь, в вашем магазине, он приобретал или продавал.
– Это информация частного коммерческого порядка. Мы не можем…
– Мы расследуем дело об убийстве четверых человек. Если вы не предоставите мне нужную информацию, я прямо отсюда еду в прокуратуру и в суд. Вернусь с официальной повесткой и ордером на обыск вашего магазина. – Колосов отчаянно блефовал. – Вам нужны неприятности?
– Неприятностями такого рода занимаются наши адвокаты. Но я не вижу надобности обострять… Сделка вполне законна, уверяю вас. Наш клиент, которого вы сейчас назвали, три недели назад сдал на оценку и комиссию два предмета. Мы провели оценку и согласились их у него приобрести. Вот и все. Сделка абсолютно законная.
– Что за вещи он сдал?
– Две золотые византийские монеты из своей семейной коллекции. Мы располагаем сведениями об этой коллекции. Вскоре она, возможно, будет выставлена на аукцион, и мы хотели бы…
– Покажите монеты.
– Это обязательно? Ну хорошо. Прошу, одну минуту. – Менеджер кивнул одной из своих сотрудниц. Та исчезла и через минуту появилась. На демонстрационный стол перед Колосовым легли два золотых кружочка.
– Это уникальные вещи. У нас широко представлены предметы нумизматических коллекций, в том числе и монеты Византии. Но такие вещи у нас впервые. Это вот очень редкая монета – золотой солид седьмого века, отчеканенный в период кратковременного совместного правления наследников трона императора Ираклия. В мире таких монет от силы две-три. А вторая монета – это золотой гиперперон императора Константина, ставшего в результате дворцового переворота единственным правителем Византийской импе…
– Ираклий Абаканов продал вам эти монеты? – Колосов смотрел на золотые кружочки. Точно такой же он видел там, в залитой кровью «Шкоде» на Кукушкинском шоссе. А потом, позже, во время их такой на первый взгляд непродуктивной и пустой беседы Ираклий уверял его, что эти монеты могла тайно взять – считай, украсть – его покойная сестра Евдокия.
– Так он продал их вам?
– Да. Сначала сдал на комиссию, мы провели экспертизу. Монеты подлинные. В этом нет ни малейшего сомнения. Очень редкие и ценные. Мы приобрели их. Сегодня он приезжал за деньгами.
– Сколько вы ему заплатили?
– Пятнадцать тысяч евро за солид и одиннадцать – за гиперпиерон, всего двадцать шесть тысяч.
В антикварном магазине Колосов оставил сотрудника, предварительно позвонив следователю прокуратуры и вызвав его на Старый Арбат. Необходимо было произвести выемку монет и приобщить их к уголовному делу как вещественное доказательство.
– Где сейчас Ираклий? – Главным помощником для Колосова стала рация в машине. Управляться с ней было трудно – все еще мешали повязки на руках. Вообще-то пора было снять их, к чертям: он уловил удивленно-презрительные взгляды лощеного менеджера-антиквара, которого явно шокировали такие «натуралистические» детали.
