Иван Жагель - Страна игроков
– А кто вы такой? – после небольшой паузы, спросил помощник директора. – И как вы в нашем городе оказались?
– Я приехал с командой банка «Московский кредит». Но я не имею к этим людям никакого отношения. Более того, я, скорее, их противник, – заверил Ребров.
На другом конце провода хмыкнули:
– Вы что, смеетесь надо мной?!
– Давайте встретимся, и если я покажусь вам убедительным, вы порекомендуете меня своему директору, – настаивал Виктор. – Вам, по-моему, уже нечего терять… Чтобы мы никому не мозолили глаза, назовите какое-нибудь нейтральное место.
Так и возникли этот пивной бар и этот недоверчивый помощник директора комбината. За кружкой пива Ребров подробно рассказал ему всю свою историю, начиная с той проклятой, во многом повлиявшей на его жизнь статьи о компании «Русская нефть». И попросил какие-нибудь любопытные документы о деятельности «Московского кредита» в Заборске, достаточно убедительные для средств массовой информации или для следователя Генеральной прокуратуры. Но этот парень ему так и не поверил.
– Вас специально подослали, чтобы перед акционерным собранием выяснить: есть ли у нас компромат на банк или нет? – заявил он.
Его слова, с одной стороны, разозлили Реброва, а с другой – вселили надежду, что, возможно, что-то и имеется. Но когда помощник директора выпил две кружки пива, немного расслабился и даже разговорился, Виктор понял: ничего по-настоящему серьезного он не найдет.
Конечно, ему любопытно было узнать, что три месяца назад сын губернатора области, на территории которой находится Заборск, возглавил региональное отделение «Московского кредита». Ну а после того как первое лицо в области породнилось со столичным банком, будущее завода и города было предрешено. Недавние партнеры и союзники директора комбината – начиная от городских властей и заканчивая местными бандитами, – тонко прочувствовав меняющуюся конъюнктуру, стали соревноваться в том, кто скорее его предаст.
Однако для Реброва эта информация была практически бесполезной. Подкуп представителей власти всех уровней через трудоустройство на выгодные должности их родных и близких стал настолько распространен в последнее время в России, что очередной подобный факт вряд ли вызвал бы большой интерес.
Никакой другой информации, проливающей свет на историю захвата банком металлургического комбината, Ребров так и не откопал. И не потому, что ее не было, просто, как позднее признался подвыпивший собеседник Виктора, все «боятся за свои шкуры» и даже под пытками ничего говорить не будут.
После этих слов Ребров устроил форменный дебош. Он расшвыривал бокалы с пивом, стучал по столу и орал на весь бар что-то типа: «Неужели же в этом городе, в этой стране не найдется ни одного человека, который не боялся бы этих подонков?! Кто же может помочь мне?!» И еще он обзывал посетителей бара всякими нехорошими словами. Так что его точно забрали бы в милицию, если бы не помощник директора комбината – хоть здесь он пригодился.
В конце концов этот недоверчивый молодой человек пообещал Реброву, что попытается состыковать его со своим шефом. Но когда Виктор позвонил ему на следующий день, то услышал, что директор не желает говорить ни с кем из москвичей. Видимо, в качестве извинения помощник пообещал передать Реброву копии трех заявлений в прокуратуру: в них работники комбината жаловались, что какие-то бандиты заставляли их продать свои акции «Московскому кредиту».
– Бог с вами, – сказал уже окончательно протрезвевший после вчерашнего посещения бара Виктор. – Я вас только убедительно прошу о нашей беседе никому не рассказывать. Даже если меня подослал банк, вряд ли обнародование этого факта вам поможет.
3
В день проведения собрания было много суматохи и нервотрепки. Весь Заборск застыл в ожидании, и по городу ползли самые разнообразные слухи о том, кто станет хозяином.
В городском Доме культуры собралось человек четыреста. Немало любопытствующих толкалось еще и на площади.
У всех входов в зал стояли двойные посты, состоявшие из сотрудников службы безопасности банка и из охраны самого комбината. Они поддерживали видимость перемирия, однако были чрезвычайно подозрительны друг к другу, словно один посторонний мог как-то повлиять на итоги голосования.
Такая же натянутая атмосфера была и в президиуме, где сидели представители двух главных акционеров – банка «Московский кредит» и инвестиционного фонда, которым фактически руководил через подставных лиц директор комбината.
Он тоже находился здесь, в президиуме. Это был человек не старше сорока пяти лет. В глаза бросались его натянутая улыбка и какие-то нервные, суетливые движения. Директор комбината напоминал игрока, поставившего на карту все и испытывавшего от этого сумасшедшего риска крайнюю степень возбуждения.
Само же собрание шло достаточно долго и нудно. Вначале прежний Совет директоров отчитывался об итогах работы предприятия за прошедший год. Затем, в соответствии с предварительными заявками, стали выступать акционеры, и сразу же обозначилось противостояние двух группировок.
Представители одной из них пытались «закопать» директора комбината и его команду. Другие же, наоборот, всячески восхваляли нынешнюю администрацию и поносили «заезжих гастролеров»: им, мол, наплевать на будущее комбината и города, главное – уже сегодня сорвать куш как можно больше. И чем резче звучали обвинения с одной стороны, тем круче отвечали с другой.
К началу голосования по новому составу Совета директоров напряжение достигло предела. Потом счетная комиссия забрала урны с бюллетенями, скрылась в специальной комнате, а многие мужчины, несмотря на мороз, вышли на улицу перекурить. Ждать пришлось почти час. Наконец зазвенел звонок, приглашая всех на вторую часть представления, и народ потянулся в зал.
Чувствуя на себе всеобщее внимание, председатель счетной комиссии долго готовился к оглашению результатов голосования. И как только он сделал это, по залу прокатился шум одобрительных и негодующих возгласов одновременно. Из семи членов Совета директоров четверо теперь представляли интересы «Московского кредита», а это автоматически означало, что и председателем Совета будет человек банка.
Пытаясь скрыть удовлетворение, сидевший в президиуме Сергей Сизов с нарочитой аккуратностью складывал свои бумаги. Он наклонился к соседу и о чем-то спросил, но из-за шума тот явно не расслышал вопроса и пожал плечами, на что Сизов удовлетворенно кивнул, словно получил важную информацию.
Зато директору комбината сдержать переполнявшие его эмоции так и не удалось. Какое-то время он наливался кровью, а потом вдруг передвинул к себе микрофон и, постучав в него, сказал:
– Минуточку внимания… Внимание! – А когда шум в зале немного утих, он словно бросился с обрыва в воду: – Я хотел бы поздравить всех здесь присутствующих! Теперь вашими хозяевами станет московская мафия! – И перекрывая поднявшийся шум, директор стал кричать в микрофон: – Эти люди через свой банк обобрали государство, а теперь они приехали то же самое делать с нашим заводом! Они привезли не только деньги, чтобы купить кое-кого из вас, но и бандитов, чтобы убрать тех, кто не продается…
После этого в зале стало так шумно, что никто никого вообще уже не слышал. Все говорили, кричали, свистели. Сторонники директора увели его за кулисы, хотя он упирался и продолжал что-то выкрикивать в зал. В свою очередь Сизов, восседая за столом президиума, сокрушенно качал головой и разводил руками. Пару раз он брал в руки микрофон, но его тоже не было слышно.
Бунт директора комбината никакого развития так и не получил. Постепенно присутствовавшие в зале стали расходиться, а работники Дома культуры собирали микрофоны, расставляли стулья. Еще около получаса небольшая толпа шумела на площади, но потом и она рассосалась.
Через пару часов вся приехавшая из Москвы команда собралась в небольшом банкетном зале гостиничного ресторана. Здесь заранее был заказан торжественный ужин, но после скандального завершения акционерного собрания Сизов распорядился задернуть шторы на окнах и вообще не очень афишировать это мероприятие.
Тем не менее скромного ужина не получилось. Уже через полчаса после его начала приехал начальник заборской милиции, чтобы успеть первым поздравить новых хозяев завода. А вслед за ним прибыл мэр города с огромным букетом роз и ящиком шампанского. Он выглядел рубахой-парнем, празднующим, по меньшей мере, собственную свадьбу: стоя выпил большую рюмку водки и разбил ее об пол.
После нескольких тостов компания разбилась на группы, и Ребров решил, что ему пора уходить. Но когда он шел через банкетный зал, его окликнул Сизов, стоявший вместе с Кролем.
– Виктор, на минутку… Мне хотелось бы поблагодарить вас, – сказал он.
