Александр Трапезников - Аккорды кукол
- Не понимаю... - прошептала она. - Кто это?
- Откуда я знаю? Какой-то бомж. Потерял всякий человеческий облик.
- Мне показалось... нет. Не может быть. Мы же его... - Она не закончила фразу, прикусив губу. Встряхнула головой и взглянула на Владислава, будто ища поддержки. Но он и сам вдруг побледнел, вспомнив, кого напоминает ему существо внизу, этот скрипучий голос и хихиканье - того сумасшедшего из больницы, где они были прошлой ночью... Старика в палате, который сказал им, где искать деда Снежаны. Который твердил им вслед: "Кукла! Кукла! Кукла!" Вот и сейчас его голос звучал в голове Драгурова. Нет, не может быть! Почему он оттуда удрал, как очутился здесь? Это другой человек, они все похожи...
- Он тебе никого не напоминает? - на всякий случай спросил Драгуров.
- Кто?
- Этот идиот внизу. Ты же прекрасно знаешь, о ком я спрашиваю. Зачем притворяешься?
- Я ничего не знаю! - истерично выкрикнула Снежана. - Оставь меня в покое!
- Почему он назвал тебя Селеной? - Драгуров почувствовал, что не ошибся, что разгадка близка.
Но девушка не ответила. Она стала вырываться, её трясло, словно тело прошивали электрические разряды. Глаза закатились, губы посинели...
- О, Боже! - прошептал Владислав, поддерживая ладонью её голову.
Лифт остановился, двери открылись, и он на руках вынес девушку на лестничную площадку, перебросив сумку через плечо. Снежана была в глубоком обмороке. Драгуров не понимал, что с ней происходит, держал на руках и боялся положить на пол. Он не мог достать ключи, чтобы открыть дверь в квартиру. Присмотревшись, увидел, что замок поврежден. Толкнув ногой дверь, Драгуров переступил порог. Свет горел только в одной комнате, и Владислав направился туда. Снежана не подавала никаких признаков жизни, и это сейчас пугало его больше всего.
Навстречу шагнул незнакомый человек с соломенными волосами.
- Ну, здравствуйте! - немного насмешливо произнес Колычев и отступил в сторону, заложив руки за спину.
- Врач нужен? - спросила Карина так, словно ждала их появления. Она стояла возле окна. У неё было странное лицо, одежда изодрана, повсюду царапины, взгляд ускользающий...
Оглядевшись, Драгуров направился к дивану.
- Туда не стоит, - заметил человек с соломенными волосами. - Там, видите ли, уже занято.
5
Лес был совсем недалеко - всего несколько десятков метров, и они бежали к нему, обгоняя друг друга, словно соревнуясь. Все, что оставалось позади, уже принадлежало иному миру и не интересовало их, оно рассыпалось и исчезло... И только природа влекла их и жадно ждала. Здесь Гере были знакомы каждая тропинка и каждое деревце, он бежал и кричал что-то, а ветер свистел в ветвях. Полную свободу ото всего чувствовала и Галя, вторя его крикам, вроде бессмысленным, чувствовала полную свободу. Наверное, также вели себя и древние люди, не знавшие, как выразить ощущение счастья. Гера вытаскивал из карманов деньги и выбрасывал их, доллары взмывали вверх, подхваченные потоками воздуха, застревали в листве и оседали на землю. Чего жалеть бумажки, которых и так много, ими забиты все карманы, они под рубашкой, в брюках, всюду. А будет ещё больше...
- Что ты делаешь? - крикнула Галя. И стала швырять свои деньги, цепочки из сейфа, медальоны...
Казалось, они оба сошли с ума, им было весело, и, представляя, как утром удивленные грибники найдут тут залежи золота и долларов, Галя и Гера хохотали. Потом, не сговариваясь, они рухнули под серебристую в лунном свете ель, и молча, лишь тяжело дыша, лежали, глядя на мерцающие в вышине звезды.
- Хватит, - сказал наконец Гера. - Этак мы все выбросим. А нам надо оставить на дорогу.
- Есть ведь ещё твой пакет, который ты мне оставлял на хранение, напомнила Галя. - Надо сходить домой и забрать.
- Да ну его! Не хочу, чтобы ты возвращалась. Поедем на вокзал прямо сейчас.
- Но я все равно должна заглянуть к родителям. Всего на минуту. Они не смогут меня задержать. Я просто скажу им или оставлю записку.
- Это опасно.
- Ничуть. Уж нам-то с тобой никто больше не угрожает.
- Тогда пойдем немедленно.
Но им не хотелось уходить отсюда, где, казалось, сама земля защищает их от любой беды. И, когда они все же поднялись, деревья вокруг обиженно закряхтели, начали скрипеть, качая ветвями. Луна скрылась за тучами, ветер усилился. А где-то вдалеке прогремел гром, хотя молнии не было.
- Давай быстрее, - сказал Гера, шагая впереди. - Не попасть бы в грозу.
- А что, можем растаять? - улыбнулась Галя. - Я люблю дождь.
- Да, похоже, это не дождь, это ураган.
И действительно, на спящий город надвигалось что-то непонятное и страшное, отголоски его уже доносились с восточных окраин. Там ярко вспыхивали красные огни и тотчас же гасли, горизонт пронзали зигзагообразные молнии, устремляющиеся в землю. Что-то тревожно бухало, будто взрывались артиллерийские снаряды. Галя и Гера снова бежали, но теперь уже к дому, из леса, похожие на двух жеребцов, отбившихся от табуна. И хотя им ещё не было по-настоящему страшно, но необузданное веселье уступало место беспокойной тревоге. Они как раз подбегали к дому, когда небеса будто бы в миг разверзлись и потоки воды обрушились вниз... Хлынул такой ливень, за которым уже ничего не было видно. Промокнув в секунду, они влетели в подъезд, отряхиваясь от воды, вытирая ладонями лица.
- Фу ты, ну и потоп, - сказал Гера, посмеиваясь. - Тебе надо переодеться, а то простынешь.
Галя отжимала волосы и уже собиралась ответить, но тут откуда-то из угла донесся голос:
- Простынет, непременно простынет...
Возле батареи сидел противный неопрятный старик и скрипел, бубнил себе под нос.
- Гера, Герасим, это ты? - вдруг позвал он. - Это ты, я узнал. Иди сюда.
- Ты кто? - брезгливо спросил подросток. Он встал, заслоняя собой девочку.
Хихикнув, старик пробормотал:
- А я жду, жду, уж надоело. Думал, не появишься. А ты с подружкой. Что ж... жизнь идет. Ты уже взрослый... А меня, конечно, совсем не помнишь. Сколько времени прошло... Почитай, десять лет...
- Что он там бормочет? - спросила Галя. - Ты его знаешь?
- Нет! - резко ответил Гера, пристально всматриваясь в старика. Пойдем отсюда.
- А я ведь нашел тебя. - Старик поднялся и заковылял к ним. - Гера, подожди!
Они побежали по лестнице, но старик не отставал, пытаясь нагнать, откуда только взялась прыть? - и все кричал:
- Гера, сынок, постой! Гера!
6
"...Курт вернется в Москву и встретит своего брата Германа там... Там же и начнется катастрофа. Что будет потом? Об этом Селена не знала. Она получила пророческие предсказания в Агарти вместе с осколком Чантаманы, но была лишь хранительницей камня, а владеть им полагалось высшим посвященным, которые могут управлять волей народов. Власть дается не каждому, и не всякий способен свершить то, что сотрясет землю и небо. Но она не только несла камень во мне, хотя звучит это странно, но носила и меня - в себе. Под сердцем. Носила то, что должно было родиться... Такое вот дело. Иногда мне казалось, что Селена - прямая наследница Бергера, а сам мастер жив. Он исчез в мертвом мире, а потом, через несколько десятков лет, когда подошел срок, вновь появился. Такие люди, как он, не умирают, они возрождаются во времена наивысшего греха и мучений, их отпускают, чтобы они могли идти впереди войска. И они идут, зная, что их невозможно убить. Если проигрывают, то ждут нового часа. Борьба не кончается, лишь затухает. Вот и сейчас мы возвращаемся обратно, но кому предназначен кристалл, я не знаю. Нас ждут... Везде... По всему миру... Смотрите, смотрите! Это иду я!.."
7
На улице уже бушевал такой ураган, что окно с треском распахнулось, будто разорвался снаряд, и Карину отбросило в сторону. Она ухватилась за стол и метнулась назад, чтобы закрыть окно, оно не поддавалось: дождь и ветер били в лицо, секли его, словно на Карину напал сумасшедший с бритвой.
- Давайте я приведу её в чувство, - сказал Колычев, вновь подходя к Драгурову, который все ещё продолжал держать Снежану на руках. Они уложили её на ковер и, пока Карина боролась с окном, Колычев влил девушке в приоткрытые губы содержимое пузырька.
- Вот и все, - произнес он, вставая. - Сейчас начнется подъем сил. Ну, а потом... - И сценарист развел руками, улыбнувшись.
Драгуров не понял его, да и разговаривать сейчас не хотелось. Он видел, как Снежана понемногу оживает, розовеет лицо, губы шевелятся. Наконец она открыла глаза, посмотрела на них и слабо кивнула.
- Он здесь, - сказала она. - Мы не убили его.
И вновь Владислав не понял, о чем она говорит. Но зато догадался Колычев.
- Я почему-то так и думал, - отозвался он, щелкнув пальцами. Проклятье! Я чувствовал, что он жив. Всей кожей, каждой клеточкой. Но... Как?
- Мы ошиблись. Я сама не знаю... В темноте или... Или он внушил нам. Но умер другой. И с этим надо смириться. Он все ещё сильнее и хитрее тебя.
Снежана говорила путано, отрывисто, но Драгуров начал постигать смысл, заключенный в её словах.
