Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип
– Да, это так.
– А может, ты даже знаешь, где он живет?
– Да там и живет, прямо по соседству. В типичном муниципальном доме. Но ты его сразу найдешь, потому что весь фасад дома закрыт вьющимися растениями.
– Спасибо, – сказал Слайдер.
О'Флаэрти задумчиво посмотрел ему вслед и, когда Слайдер вышел, снял трубку с телефонного аппарата.
* * *Во всем облике Сиди[9]Барри Бобкинса не было ни малейшего признака какого-нибудь нездоровья, из чего Слайдер заключил, что своим прозвищем он обязан, скорее всего, делу, которым так успешно занимался в последнее время. И вообще этот подтянутый мужчина поразительно напоминал (если пренебречь отсутствием нескольких передних зубов) знаменитого Лесли Говарда в его лучшие годы.
Не ускользнуло от внимания Слайдера и то обстоятельстве, что, когда он только подъехал к увитому плющом дому, хозяин уже ожидал его, стоя у порога.
– Добро пожаловать, сэр, – произнес он, широко открывая перед гостем дверь. – Мистер О'Флаэрти предупредил меня о вашем приезде и просил ответить по возможности на все интересующие вас вопросы. В свое время он сильно помог мне, и я считаю своим долгом быть ему хоть в чем-то полезным.
Когда они вошли в дом, Барри, следовавший за Слайдером, закрыл за собой дверь и провел гостя в холл, представлявший собой просторную светлую комнату, стены которой были оклеены бумажными обоями с орнаментом в виде больших оранжевых кругов, а пол застлан ковром вишневого цвета. В холле имелся довольно большой электрокамин, декорированный имитацией под красный кирпич, и самая большая из виденных Слайдером коллекций украшений и элементов конской сбруи, сделанных из латуни. Меблировка комнаты состояла из великолепного набора мягкой мебели, обитой тканью изумрудно-зеленого цвета, а над диваном, на самом видном месте, висела взятая в рамку репродукция портрета китаянки с зеленым лицом.
– Присаживайтесь, сэр, – любезно предложил Сиди, делая жест в сторону дивана. Слайдер повиновался и сел на указанное ему место, оказавшись лицом к коллекции латунных украшений. В стене по правую руку от него был небольшой проем, через который можно было видеть освещенную люминесцентной лампой кухню и женщину, которая то появлялась, то вновь исчезала из поля зрения. Судя по приятному запаху, проникавшему из кухни, там варили картофель. – Моя супруга, – сказал Сиди, проследив за взглядом гостя. – Мы обычно ужинаем довольно рано.
– Обещаю, что не отниму у вас много времени. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня вам пришлось отложить ужин.
– Не стоит беспокоиться, сэр. Нам будет очень приятно, если вы согласитесь поужинать с нами.
– Ах нет, что вы, большое спасибо...
– Вы нас нисколько не стесните. – Сиди подмигнул Слайдеру, показывая, что он в курсе всего, что касается его визита. – Мистер О'Флаэрти просил отнестись к вам с особым вниманием. Он считает, что за весь сегодняшний день вам вряд ли удалось где-нибудь перекусить. Так что я надеюсь, вы не откажетесь к нам присоединиться. – И не дожидаясь, когда ему ответят, Сиди вскочил на ноги и направился к кухонному окошку. – Что вы скажете насчет хорошего куска вареного бекона, горохового пудинга и отварного картофеля?
– Нет, спасибо, я действительно не могу остаться с вами ужинать. У меня сегодня вечером еще очень много дел. Так что, прошу вас, не беспокойтесь.
– Ну как хотите, – сказал Сиди и, аккуратно задвинув отверстие деревянной шторкой, снова сел в кресло напротив Слайдера. – Чай будет минут через десять, а пока поговорим о том, что вас интересует.
Слайдер согласно кивнул головой.
– Я хотел бы расспросить вас о Джимми Коуле. Вы ведь его знали?
– Знал, а как же. И до и после. Можно сказать, с самого его детства. Когда он попал в переделку, мне было искренне жаль его. Ведь я всегда считал Джимми неплохим парнем, хотя и восприимчивым к чужому влиянию. В конце концов ему дорого пришлось за это заплатить. Сейчас, после всего, что с ним случилось, он, как мне кажется, стал другим человеком. Я обещал Джимми, что помогу ему с работой. У меня через личные связи есть возможность устроить его в один из садоводческих питомников. Что может быть лучше, чем работа на воздухе, для человека, проведшего десять лет в тюремной камере.
– Но десять лет – это не такой уж большой срок, когда речь идет об убийстве полицейского, – как бы невзначай заметил Слайдер.
Глаза Сиди сузились.
– Но Джимми-то тут совершенно не при чем. Мне не хочется терять время на всякую там болтовню, и поэтому я скажу прямо все, что я на этот счет думаю. Я сам был когда-то не в ладах с законом и получил за это все, что полагается, но я ни разу не совершал насилия. И если бы я не знал, что Джимми не имеет никакого отношения к стрельбе по полицейским, я бы пальцем о палец для него не ударил. Джимми не то, чтобы нажать на курок, он и пистолета-то никогда в своих руках не держал. Готов биться об заклад, что стрелял не кто иной, как этот подонок Блэкберн, а Джимми даже не подозревал, что водит дружбу с боевиком.
– А что вам вообще известно обо всей этой истории? – спросил Слайдер. – Тогда ведь произошло что-то не совсем обычное. Не сомневаюсь, что Коул и Блэкберн оказались в тот злополучный вечер в баре совсем не потому, что им вдруг захотелось пойти куда-нибудь выпить. Но что же тогда на самом деле их туда привело?
– Дело в том, сэр, что в тот вечер в Карлисле, кроме обычной торговли наркотиками, должна была состояться еще какая-то сделка, о которой знали только Джимми и Дерек Блэкберн. Но что-то, видно, у них не заладилось, и вместо того, чтобы уйти из бара до начала рейда, они неожиданно для себя оказались в ловушке, вырваться из которой им удалось только потому, что Дерек открыл стрельбу по полицейским. Правда, потом он клялся и божился, что этого не делал, что на него, мол, повесили чужое дело, пока кто-то не закрыл навсегда ему рот.
– Насколько мне известно, он погиб в драке между заключенными? – сказал Слайдер.
– Да, со стороны так оно и выглядело, – неопределенно заметил Сиди. – Он провел в тюрьме всего три месяца. Его там никто не уважал, этого свирепого громилу с вонючей пастью. В конце концов три сантиметра в печень... и он навсегда успокоился. Были люди, которым не терпелось заткнуть ему глотку. Поговаривали даже, что кому-то было за это заплачено, но никто так и не признался.
Окно в кухню неожиданно распахнулось.
– Прошу к столу! – донесся оттуда женский голос.
– Так вы в самом деле не хотите поужинать с нами? – спросил Сиди, вставая. – Не беспокойтесь, хватит на всех.
– Нет, благодарю. Мне сегодня же нужно встретиться с Джимми Коулом.
– Ну, как знаете. Вам, наверно, нужен его адрес? – Сиди вышел в маленькую прихожую и, склонившись над телефонным столиком, стал писать на вырванном из блокнота листке. – Передайте от меня Джимми, что я прошу его ответить на все ваши вопросы, и еще скажите, что через пару дней я свяжусь с ним по поводу работы. Должен же он наконец заняться полезным делом, а то, как говорится, сатана и святых искушает.
– Спасибо, я все ему передам.
– Позвольте вас проводить, – сказал Сиди, направляясь в мини-прихожую, длиной в пять футов и шириной не более двух, и, когда Слайдер протиснулся туда вслед за ним, добавил: – После освобождения Джимми вернулся в дом своей матери. Чтобы она зря не волновалась, мой вам совет, предложите ему поговорить где-нибудь в другом месте.
* * *Дом матери Джимми находился на Шерленд-роуд, меньше чем в миле от того места, где жил Атертон. Поэтому Слайдер решил сначала поехать к своему другу, чтобы из его квартиры связаться с Америкой.
Это было тем более разумно, что он не знал наверняка, сколько времени займет его следующая встреча. Два года назад Атертон вручил Слайдеру запасной ключ от своей квартиры, что было воспринято как выражение дружеского расположения и доверия. Получив ключ, Слайдер серьезно подумывал ответить тем же, но не стал этого делать, потому что, во-первых, Айрин никогда особо не симпатизировала Атертону, а во-вторых, и сам Джим вряд ли захотел бы когда-нибудь приехать в такую «дыру», как Рюислип.
Войдя в квартиру друга, Слайдер ответил на приветствие встречавшего его у порога Эдипуса, после чего кот, с поднятым, как громоотвод, хвостом, потрусил на кухню и сев напротив холодильника, выразительно уставился на его закрытую дверцу, «Вот тебе и не умеет разговаривать», – подумалось Слайдеру. Он открыл холодильник и сразу же обнаружил в нем открытую банку «Кит-и-Кэт». Решительно отодвинув мордочку Эдипуса от лежавшего на нижней полке куска пирога в полиэтиленовой пленке, Слайдер достал из холодильника кошачьи консервы и выложил их в стоявшую на полу миску. Эдипус окинул его коротким взглядом и с жадностью принялся за еду.
В чистой, элегантной гостиной слегка пахло ароматической смесью «pot pourri»[10]и более определенно сыростью. Слайдер сел на софу, подтянул к себе стоявший на кофейном столике телефонный аппарат и положил рядом с ним свою записную книжку. Открыв ее на той странице, где были записаны имена и телефоны работодателя Ли Чанга, хозяина дома и его сестры (других близких родственников у него не оказалось, потому что Ли Чанг был холост, а родители умерли), Слайдер взглянул на циферблат своих часов и стал набирать номер.
