Анна Малышева - Зеркало смерти
Женщина теряла уверенность с каждым его словом. Она смотрела на него беспомощно – совсем как в прежние времена, когда верила ему безусловно и не пыталась обсуждать его поступки.
– Да я не знаю, куда идти. – Она пугалась все больше. Сейчас ей уже совсем не хотелось идти к следователю. Женя почему-то боялась милиции, хотя во время работы в городском морге не боялась ничего. Она привыкла к мысли, что бояться мертвых нелепо – опасаться нужно только живых.
– Раз мать стали допрашивать, то она знает, куда идти.
– Ты к ней пойдешь?
– Мы пойдем вместе, – ответил он, натягивая ветровку. – Давно пора с ней увидеться.
* * *– Я слышал, что вы меня ищете, потому и пришел. Я хочу рассказать об Анне Лычковой.
– Почему о ней?
– Почему? – на миг запнулся Дмитрий. – Но я же ее знал. Я думал, что вы хотите спросить именно о ней. Ведь она умерла…
– Вообще-то мы хотели бы что-то услышать о ваших отношениях с погибшей библиотекаршей.
Он внезапно улыбнулся. Улыбка казалась неуместной и вместе с тем выглядела совершенно естественно.
– Таня… – сентиментально протянул он. – Это была очень интересная женщина. Знаете, я никак не мог ее понять. Но, так или иначе, мы дружили.
– Дружили?
– Ну да. И еще сотрудничали. Она частным образом выполняла работу для издательства, где печатали мои книги, и меня корректировала. Так и познакомились.
– Вы часто у нее бывали?
– Иногда часто, по долгу работы. Там я встретился с Аней.
– Вы знаете, что сестра Анны Ильиничны предъявляет к вам претензии?
– Насчет денег? – всполошился тот. – Не видел, даже не знал!
– А она уверена, что вы их взяли.
– Как это – взял? Украл то есть? Я никогда ничего не крал!
– Ну хорошо. А каковы были ваши отношения с покойной Татьяной? Такие же интимные, как с Лычковой?
Дмитрий сжался и без спроса закурил. Он казался осунувшимся, постаревшим. Если бы любовница, ожидавшая его на улице, видела его, она бы с трудом узнала прежнего кумира.
– Значит, вы все знаете, – промолвил он. – Нет, не такие. Мы говорили на литературные темы, больше ни о чем речи не было. Я уже сказал, что она производила странное впечатление… Но вы сами себе представьте – как бы мы могли… Одна комната, и там всегда ребенок…
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Давно.
– Вы уверены?
– Абсолютно уверен, – Дмитрий курил с каким-то ожесточением. – Я давно не пишу, у меня творческая пауза. А отношения у нас были на уровне творчества…
– А почему вы не вернулись к Наталье Лычковой, чтобы обменять часы на кольца?
Дмитрий вздрогнул и выпустил из пальцев сигарету. Та упала на пол, рассыпая искры.
– Простите, – всполошился он, поднимая окурок и затаптывая пепел. – Я… Я не смог вернуться.
– Не смогли?
– Дело в том, – Дмитрий старательно прятал взгляд, – что колец у меня больше не было.
– Куда вы их дели?
– Продал. Не на что было жить.
– Как продали? А ваша невеста?
Дмитрий кусал губы.
– Так что же с вашей невестой?
– Я выдумал ее, – наконец признался мужчина. – Мне показалось, что Аня меня полюбила… Нужно было что-то придумать, чтобы она не забивала себе голову пустыми фантазиями. И потом еще… Ну, короче, выдумал.
– А вы понимаете, что, возможно, убили ее этой выдумкой?
Дмитрий смотрел в сторону. После долгой паузы он сказал, что не верит, чтобы взрослая женщина, вполне разумная и самостоятельная, могла покончить с собой из-за такой глупости.
Он полагал, что после дачи показаний его немедленно отпустят, но Дмитрия отвели в другой кабинет и попросили немного подождать. Там он и сидел, слушая наводящий головную боль треск пишущей машинки. Люди входили и выходили, курили, смеялись, пили чай. И если кто-нибудь изредка на него поглядывал, то не проявлял при этом никакого интереса.
Через час начался дождь. Дмитрий слышал, как первые капли гулко ударили в жестяной подоконник. Пожилая женщина, печатавшая на машинке, встала, высунулась в окно и с наслаждением вдохнула свежий влажный воздух. Она вовсе не замечала посетителя, стояла к нему спиной, и он мог тихонько встать и выйти… Но продолжал сидеть.
Наконец его позвали к следователю. Дмитрий уже собрался было возмутиться, зачем его задержали так надолго, но дело обернулось совершенно неожиданным образом.
В кабинете, кроме следователя, был еще один мужчина – пожилой, небрежно одетый и явно чем-то напуганный. Он уставился на Дмитрия, прищурился и вдруг заявил:
– Он самый и есть! Точно!
– А вы уверены?
– Да что я – слепой, что ли? – обиделся сторож при гаражах. – Он прошел через мой пост, я его хорошо разглядел под фонарем. Вот того, кто шел за ним, плохо, а его…
– Что происходит? – удивленно выговорил Дмитрий. – Кто этот человек?
И когда ему кратко объяснили, кто и что, и почему, он с трудом нашел стул.
– Вы посмотрите на него, – бормотал Дмитрий. – Это же алкоголик! Да и темно уже было…
– А вы откуда знаете, что было темно? – тут же вцепился следователь. – Разве я вам это говорил?
– Нет… – все больше терялся тот. – Но я ведь слышал, что Татьяну убили ночью…
– Вот как? Знаете, я вас отпустить пока не могу.
Дмитрий пытался сказать еще что-то, но не мог.
Глава 19
Обида была велика и прозрение ужасно… Но Наташа все-таки не смогла с собой справиться и зашла к Елене Юрьевне. Она уже собиралась уезжать в Москву, когда узнала о том, что сын соседки арестован по подозрению в убийстве Татьяны.
Елена Юрьевна казалась тенью самой себя. На этот раз дома был и ее муж. Женщина сидела за столом, сцепив руки в замок и как будто ждала чего-то – упорно и безнадежно. Сергей Аристархович держался на заднем плане, как всегда, но и он выглядел иначе. В его движениях появилась какая-то властная, желчная уверенность.
– Я слышала, – тихо произнесла Наташа, подходя к женщине, которая когда-то заменила ей умершую мать. – Я не хотела этого.
– Это ложь, – неожиданно резким, механическим голосом выговорила Елена Юрьевна. – Он ни при чем.
– Может быть, – мягко согласилась та. – Мне бы тоже хотелось, чтобы ваш сын оказался непричастен. Будет следствие, разберутся.
– Ну уж нет. Если они кого схватили, то так просто уже не отпустят, – вещала Елена Юрьевна. Голос у нее был тоже какой-то незнакомый – надтреснутый, дребезжащий. – Не смогут найти убийцу и посадят Димку.
– Я уверена, что…
Но Сергей Аристархович не дал ей договорить. Он сразу начал с упреков в адрес жены, которая когда-то избаловала сына и в результате сделала из него уголовника.
– Нужны ему были деньги – ты давала, нужны были шмотки – покупала, делал долги – платила! Теперь радуйся!
– Зачем вы так, – обернулась к нему Наташа, потрясенная уже тем, что этот забитый супруг осмелился заговорить в подобном тоне. – Ведь еще ничего не доказано. Он не признался?
– Признается, – раздраженно бросил Сергей Аристархович.
Но жена подняла усталые, покрасневшие от бессонницы глаза:
– Не в чем ему признаваться. Он не убивал. Он не мог убить.
Сергей Аристархович хлопнул дверью. Наташа проводила его ошеломленным взглядом:
– Как он изменился!
– Мы все изменились, – ответила та. – Слышала про Людмилу?
Наташа вздрогнула. Само это имя вызывало у нее нечто вроде аллергии.
– Они с Танькой оказались родными сестрами, – так же невыразительно продолжала Елена Юрьевна. – Кто же это знал… Я и то не знала… А сын у нее, думаю, от мужа. Не от Ильи, я уверена. Она хотела обмануть Илью, когда шла за него, он был богаче. А когда умер, переметнулась на другую сторону. Она просто решила шантажировать тебя и сама попалась. Уверена, что ее тоже избили, – она машинально приложила руку к синяку.
Наташа оперлась на спинку стула – иначе ноги не удержали бы ее.
– Что вы говорите? – пробормотала она. – Они – сестры? Да ведь они друг друга терпеть не могли! Они говорили друг про друга такие гадости…
– Сразу надо было понять, что родственницы, – отрезала Елена Юрьевна. – Чужие так не ненавидят.
Она говорила еще что-то, жаловалась на мужа, сокрушалась о сыне, но Наташа почти не слышала. У нее в голове вращалась какая-то безумная карусель. Дмитрий, Людмила, Татьяна. И в обратную сторону – Татьяна, библиотекарша, Дмитрий…
«Так Людмила… Людмила знала их обоих. Я все не могла понять, почему она оказалась причастна к делу, почему кружит вокруг да около, чего ждет… Людмила. Она…
Она некоторое время жила у меня в доме. Еще при жизни Ильи. Она могла понять, что деньги, когда они нужны, появляются с чердака. А может, точно знала о часах, только тогда у нее были связаны руки. Как она могла украсть – ведь ее тут же бы обвинили! Но потом умирает Илья, ей приходится уйти. О, она знала о часах, не могла не знать! Когда мы говорили у барака, она обмолвилась о том, что пропали деньги. Я еще тогда удивилась – откуда ей это известно? Да она все знала с самого начала.
