Елена Михалкова - Водоворот чужих желаний
— Меня, — вдруг сказал Капитошин. — Думаю, что меня.
— А ты здесь при чем?
— Я там стоял, — объяснил Андрей, не сводя глаз с Орлинковой. — Ждал Викулову.
— Что?! — не поверила Катя.
— Тебя ждал, — нехотя повторил Капитошин.
Ему было неприятно признаваться, что он целый час ждал в машине, когда Катя выйдет из офиса, и в конце концов, не дождавшись, поднялся за ней наверх в надежде пригласить ее поужинать. Но оказалось, что, кроме Кати, в офисе осталась Орлинкова, и Андрей, зря проторчав возле лестницы, вынужден был уйти. Капитошин понимал, что вел себя, как мальчишка, стесняющийся пригласить девочку при всех на танец, но признаваться в этом не собирался. Достаточно того, что Кошелев, категорически не одобрявший никаких личных отношений на работе, смотрел на него с подозрением.
— Так это были вы? — поразилась Эмма Григорьевна. — Вы?!
— А вы кого увидели? — немедленно спросил Макар. — Призрак убитого вами человека?
Она вздрогнула и поджала губы. Ей не нравилось выражение «убитого вами». Про себя она предпочитала думать, что воздала вору по заслугам. Орлинковой стало смешно от того, что даже этот проницательный сыщик не догадался, как она заставила старого дурака открыть дверь.
— Я — жена мастера, который сделал вашу русалку, — сказала она по телефону, когда с пятой попытки дозвонилась в нужную квартиру. — Вы знаете, что он сделал три фигурки? Русалка — только одна из них. Две другие хранятся у меня, я собираюсь их продать.
Любопытство старика победило осторожность, а Эмма Григорьевна умела быть очень убедительной. Впрочем, ей не пришлось врать о том, что о коллекционере она случайно услышала от коллеги. Он впустил ее в квартиру, и она поразилась тому, как хорошо выглядит человек, которого она запомнила мелким, незначительным и серым от страха. Орлинкова предположила, что он уже загадал русалке свое желание и у нее не возникнет проблем с тем, чтобы купить ее. Но она ошиблась.
Поняв, что его обманули, Вотчин попытался выгнать ее, но Эмма Григорьевна была моложе, сильнее, и ее поддерживала ярость человека, у которого хитростью отобрали предназначенное ему судьбой. Одного удара тяжелой статуэткой из оникса хватило бы, но она все-таки ударила его второй раз после того, как старик упал, чтобы не оставить ему ни одного шанса.
Дома, обнаружив, что русалки нет, Орлинкова не поверила самой себе. К счастью, муж еще не вернулся, и она поехала обратно и допоздна ходила вокруг дома Вотчина, осознавая, что это может быть опасно, но не в силах остановиться. Безрезультатно. В машине она пыталась заплакать, но не смогла. Слез не было. Было только удивление и тупая боль оттого, что ее второй шанс на счастье окончательно потерян, и отныне исправить это невозможно. Все, что она сделала, было сделано зря.
Эмма Григорьевна встала, одернула пиджак.
— В понедельник меня не будет на работе, Игорь Сергеевич, — сказала она как ни в чем не бывало, накидывая на руку пальто.
— Эй, вы куда собрались? — Здоровяк перегородил ей дорогу.
Орлинкова надменно взглянула на него.
— Вы собираетесь задержать меня? С какой стати? Вы что, представители милиции? С дороги!
Бабкин нехотя отступил в сторону. Эмма Григорьевна прошла мимо молчавших людей, отметила краем глаза, что ее «девочки» в соседней комнате сидят неподвижно, как истуканы.
— Мы… мы так и отпустим ее? — не поверила Катя. — Макар, Сергей, что вы стоите?! Она же убийца!
— Мы не имеем права задержать ее, — пожал плечами Илюшин. — Все, что мы можем, — это предоставить всю найденную информацию следователю. Но реальных доказательств нет и, возможно, не будет.
— Мы знаем, что она совершила преступление, — зло бросил Кошелев. — И можем задержать ее до приезда милиции. Она же сбежит!
— Вы ее задержите? — Макар искоса взглянул на шефа «Эврики». — Попробуйте, если хотите.
Они поспешно вышли из кабинета и обнаружили Орлинкову возле лифта в конце коридора. Она не смотрела в их сторону.
— Ну что? — спросил Бабкин. — Игорь Сергеевич, вы еще успеете ее задержать.
Кошелев взглянул на него, затем на Макара, выругался и махнул рукой.
— Фаина Григорьевна! — неожиданно позвал женщину Илюшин. — Послушайте, у меня к вам только один вопрос!
Услышав обращение, Орлинкова застыла, но затем повернулась к Макару с непроницаемым лицом греческой статуи. Парень сделал несколько шагов по направлению к ней и остановился, показывая, что не собирается ее преследовать.
— Что бы вы загадали? — громко и весело спросил он. — Неужели вы двадцать лет не могли исполнить свое желание и вам нужна была русалка? Или придумали что-то новое?
Двери лифта открылись, но Орлинкова не зашла внутрь.
— Загадала бы быть принцессой, а не лошадью, — ответила она, не повышая голоса, но Макар ее услышал. — Всю жизнь бы перекроила. Жизнь-то моя была беспросветная, что в Кудряшове, что в Москве. Жалко, с судьбой не поспоришь.
Она шагнула в лифт, и двери за ней закрылись.
— Может быть, и поспоришь, — пробормотал Илюшин, вспоминая ровесницу Орлинковой — Наталью Котик, счастливую со своими мальчишками, мужем и котами.
Ближняя к нему дверь распахнулась, и мрачная квадратная женщина в черном вывалилась в коридор.
— Что за столпотворение… — начала она, метнув негодующий взгляд на Капитошина и Катю, но заметила за ними Кошелева и осеклась. — Что происходит?
— От нас только что ушел навсегда еще один сотрудник, — похоронным голосом произнес Кошелев и неожиданно усмехнулся. — Хорошо хоть, никого не угробил.
— Кто ушел? Какой сотрудник? Кого угробил?
Игорь Сергеевич вкратце объяснил, кто ушел и почему. Алла Прохоровна недоверчиво посмотрела на него, думая, что ее разыгрывают, но лица стоявших вокруг сотрудников были серьезными.
— Орлинкова? — с ужасом повторила она. — А я-то…
Она хотела сказать, что собиралась заключить с Эммой Григорьевной пакт о взаимопомощи в деле выживания Викуловой из коллектива, но вовремя опомнилась. Та самая Викулова, которая выводила ее из себя, стояла в двух шагах от нее и смотрела своими большущими карими глазами на Капитошина. «Совсем из-за него голову потеряла, — мысленно фыркнула Шалимова, испытывая удовлетворение хотя бы от того, что Викуловой предстоит лить напрасные слезы по красавцу — все знали, что Таможенник не заводит романов на работе. — Ничего, милочка, тебе только на пользу будет пострадать немного. А то все слишком легко у тебя в жизни получается».
Но, к ее удивлению, Таможенник обернулся к девчонке и сказал:
— Катюха, я могу подвезти тебя до той квартиры, которую ты договорилась посмотреть. Игорь Сергеевич, у нас рабочий день закончился?
— Закончился, — сделав паузу, согласился шеф. — Надеюсь, таких рабочих дней у нас больше не будет. Да идите уже, идите.
Ошеломленная не меньше, чем остальные сотрудники, Алла Прохоровна слышала, как Капитошин сказал Викуловой:
— Я тебя в машине жду. Давай, собирайся.
И пошел за верхней одеждой и ключами, насвистывая о Катюше, выходившей на высокий берег.
Ехали они медленно, то и дело застревая в пробках. Возле книжного магазина Капитошин остановился.
— Подожди, пожалуйста, я себе одну книжку хотел купить на выходные, — попросил он.
Катя осталась в машине. Она сидела, рассматривая витрины магазинов, которые уже украсили перед Новым годом, и слушая шум машин. Улицу сверху перекрывал огромный плакат. «С Новым годом!» — было написано на плакате в окружении снежинок, а под восклицательным знаком стоял улыбающийся снеговик, на голове которого вместо ведра была отчего-то нарисована кастрюля.
Катя улыбнулась и поймала себя на том, что ей нравится и шумная улица, запруженная сигналящими машинами, и яркие витрины с мохнатыми гирляндами, и дома, на которые падает неторопливый снег. Она больше не испытывала ненависти к этому городу, который оказался лишь отражением того, что происходило в ее душе.
«Все будет хорошо, — думала она. — Мне почти все равно, что станет с ними — с Артуром, Седой, Дианой Арутюновной… И с Эммой Григорьевной. Я хочу наконец-то жить своей жизнью, а не чужой. Только для своей жизни нужно кое-что исправить, даже если кажется, что признаться во всем невозможно».
Катя достала телефон, набрала номер.
— Мама? — сказала она. — Мамочка, это я. Прости меня, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что рассказать…
Глава 17
— Сережа, ее задержали? — спросила Маша, накрывая на стол.
Сергей сидел на коврике, Макар, вытянув ноги, с удовольствием занял весь диванчик. В кухню незаметно прокрался Костя и спрятался в уголке, слушая взрослые разговоры. Антуанетта расположилась у него на коленях, Бублик лежал на полу и огрызался на каждого, кто ставил ногу ближе, чем в метре от его головы.
